Крылья

Глава 6.2

Он открыл глаза и ничего не увидел. Сначала подумал, что лишился зрения, хотел поднять руку, коснуться лба, но уперся плечом в камень. Попытался развернуться, распрямить прижатые к животу колени, но выпрямляться было некуда. Он был зажат между стенами.

*****

Он прождал её пятнадцать дней, считал минуты, секунды до встречи, но возвращение все откладывалось. Боли, по началу чуть ощутимые, стали невыносимыми. Работа больше не спасала. Он не мог концентрироваться, не мог смотреть на экран, от разговоров с подчиненными мутило. Разум отказывался воспринимать информацию, мучать его некогда простыми, а теперь непосильными задачами смысла не было. В голове звенела лишь одна мысль: «Без крыльев, без неё – зачем? Зачем ты ей без крыльев? Зачем ты без неё?» После последнего разговора с Лиу, он весь день сидел, уставившись в небо, и раздумывал:

«Почему она была с ним так долго? Независимая, привыкшая делать, что хочет и когда хочет. Она терпела его, не отходя ни на миг, вот уже больше полугода. Это не имело никакого смысла».

Перед глазами всплыла сцена, которую он увидел краем глаза тогда, сквозь пелену боли: отец кивает девушке, и они уходят из спальни вдвоём.

«Конечно! Отец говорил с ней, пригрозил, заставил. Наверняка, она только поэтому с тобой, а ты присосался, как пиявка. Ни секунды свободы. Зачем?»

Разум заработал с болезненной активностью, с бешеной скоростью вытаскивая наружу усвоенные материалы. Сэйт припомнил все, что читал когда-то в жреческой библиотеке, сопоставил факты, добавил гипотезы… Он придумал, как избавиться от скоб, вбитых Галом. Вырвал их с мясом и прыгнул вниз, обливаясь кровью, паря в высоте, счастливый и беззаботный. Вновь вспоминая, что такое жить. Ровно до того момента, пока порыв ветра не закружил его, опрокинул, вывернул крыло. И он, вновь пронзённый и ошеломленный болью, стремительно понёсся на пенящиеся волны, в бездну. Больше он ничего не помнил.

*****

Сэйт вытянул пальцы и стал ощупывать поверхность перед собой: гладкая, прохладная, как отполированный мрамор. «Замурован.» Места для движения почти не было. Тело затекло. От нахождения в одном положении ноги начало сводить. К тому же, воздуха становилось все меньше. Мужчина стал задыхаться, забился в своей келье, заколотил о стены. Его маленькая тюрьма дрогнула, качнулась и покатилась куда-то вниз, раскалываясь на куски. Он поднялся, стряхнул с себя осколки. Откашлялся, вобрал в легкие воздух и оглянулся вокруг. Он был в небольшом полутемном гроте, на возвышении было нечто, напоминающее гнездо, сооружённое из высохшей морской травы. Вокруг валялась скорлупа, а в стороне лежала смятая, давно высохшая одежда. Сэйт внимательно осмотрел себя. Левая рука, как и прежде не слушалась, но в кончиках пальцев чувствовалось слабое покалывание. Он напрягся, сосредоточился, и пальцы слегка дрогнули. В спине между лопатками тоже что-то мешало, но сильной боли не было. Сэйт натянул брюки и, следуя тонкой полоске света, выбрался из грота.

Мужчина вдохнул полной грудью свежий морской воздух и неторопливо сел на песок. Это было его любимое время суток. Солнце только просыпалось, море ласково плескалось в его приветливых лучах. Каменистый берег был пуст. То тут, то там угадывались следы недавней бури, а вдали виднелась скала с крошечным замком на вершине.