Лягушка Алхимическая

Надо заметить, ранения в этот раз были не тяжёлыми, так что в среднем на каждого у меня ушло что-то где-то около сорока минут. И хотя ранения были относительно лёгкими, у троих это были осколочные, так что им предстояло ещё неделю-другую пролежать в лазарете, а вот остальных я подлатала алхимией после извлечения пуль, вколола «Фредициллин» и отправила отоспаться до следующего дня, а там по состоянию возвращаться к службе.

Майор Майлз пришёл в операционную сам. У него было два ранения — в плечо и в бровь. Он сел на кушетку, а я преобразовала немного перекиси водорода, чтобы снять повязку и возможно прикипевшие рубашку и китель. Окровавленный бинт отправился в кювету, одежду удалось отклеить. Сержант справился недурно, промыв рану перед повязкой — это была неглубокая резаная рана длинной около двенадцати сантиметров. Вполне чистая.

— Можете снять китель и рубашку, майор? — спросила я, глядя на его плечо.

— Не думаю, — отозвался он.

— Ладно.

Я достала ножницы и разрезала рукав — починю алхимией потом. Одежда была залита кровью, как и рука, и сначала я отмыла её, чтобы убедиться, что других ранений там нет. Кровь ещё сочилась из плеча, и я, проверив факт отсутствия инородных предметов, затянула её алхимией, запоздало вспомнив о первых мыслях при виде адъютанта. На его коже остался тонкий светлый шрам. Я отошла развести ему антибиотик в суспензию — хотя рана и выглядела чистой, небольшая доза для профилактики всё равно была необходима.

— Снимите очки, пожалуйста, — я вернулась с шприцем в руках.

— Зачем? — майор нахмурилась и через мгновение поморщился — раненая бровь, очевидно, болела.

— Я должна убедиться, что вашему глазу ничего не угрожает, — отозвалась я, вкалывая ему препарат.

— Вы были в Ишваре? — внезапно спросил он.

— Эм, да, — я глубоко вздохнула. — Работала там хирургом, как и здесь, только без звания. А что?

— Хочу понять кое-что, — отозвался майор.

— Пациент — это человек, которому нужна помощь, — я поморщилась. — И для меня не имеет значения его пол, возраст, цвет кожи или глаз. Я сделаю всё возможное, а иногда и невозможное, чтобы спасти человека независимо от обстоятельств.

— Например, каких?

— Например, даже если до этого этот самый человек попытался меня убить, — я вспомнила Харая. Майор действительно напоминал его, а я в некотором роде скучала по этому парню. Ну, не то чтобы мне было до скуки, конечно, просто иногда я думала, что было бы неплохо, если бы он был здесь.

— При взгляде на вас не складывается впечатление, что у вас за плечами есть такой опыт, — он слабо улыбнулся и снял очки. Майор посмотрел на меня так, будто ждал какой-то определённой реакции, но с удивлением её не обнаружил. Для меня ничего удивительного в его красных глазах не было.

— О, мой жизненный опыт богаче, чем кажется, — усмехнулась я и принялась осматривать ранение.

Крови, как и всегда при рассечении брови, было много. Я не рискнула использовать алхимию для сращивания здесь именно из-за близости такого сложного органа как глаз. Рассечение было довольно большим — около пяти сантиметров, и внутри него оказался небольшой осколок стальной пластины. Он оцарапал кость черепа, но критичных повреждений я не нашла. Рану я зашила вручную и наложила повязку.

— Можете надевать очки, ваши глаза в порядке. Но если вдруг вы почувствуете боль в глазу — приходите сразу, — изрекла я, снимая перчатки.

— И вы никому ничего не скажете? — он изогнул здоровую бровь.

— Всё, что происходит в операционной, остаётся в операционной, — я пожала плечами. Это как в Вегасе, только в операционной. — Это называется врачебной тайной. Вы потеряли много крови — отдохните пару дней, если это возможно. Я бы посоветовала поесть мяса, но рацион здесь… стандартный.

— Спасибо, доктор Фреди, — он поднялся и посмотрел на кучу окровавленной ткани, которая была его рубашкой и кителем. — Мне, похоже, надо на склад.

— А, точно…

Я сложила ладони и восстановила его форму, попутно почистив. Вернув майору одежду, я заметила, что заменить её всё равно следовало бы, хотя какое-то время форма ещё прослужит. Он кивнул, ещё раз поблагодарил и вышел. Мне нужно было провести обход, так что я сменила перчатки, почистила халат и вышла следом. Майора провожал один из сержантов — уговаривал хотя бы до утра отоспаться в лазарете. Адъютант почти до выхода успешно отражал атаки, но аргумент о том, что после такой кровопотери он не сможет должным образом оказывать поддержку генерал-майору, всё-таки попал в цель. Майор Майлз пообещал, что вернётся сюда сразу после того, как доложит коменданту. Для него у нас как раз была свободна койка ближе всего к столу майора Зальцера. А я подумала, что генерал-майор, похоже, имела для него большее значение, чем его собственная жизнь. Возможно, он и ранения свои, защищая её, получил. Однако долго размышлять об этом времени у меня не было.

К концу третьего месяца я укрепилась в двух мыслях: я могла вытащить пулю из любого места с закрытыми глазами и единственным, на кого я могла положиться, был Франкенштейн. Я старалась заботиться о нём, насколько это было возможно в тех условиях, и обнаружила, что и он заботился обо мне. Наши с ним странные отношения снова эволюционировали.

Наконец, о прекращении огня удалось договориться. На самом деле, это можно было сделать намного раньше, ведь расследование с обеих сторон показало, что провокация была кем-то подстроена. Ну, очевидно, что провокация и есть нечто подстроенное, однако здесь речь шла о вмешательстве кого-то третьего. Кого-то, кому нужен был конфликт именно здесь. Потому что никто из Драхмы не был настолько идиотом, чтобы провоцировать именно Бриггс — самую укреплённую крепость Аместриса. А никто из Бриггса не полез бы на Драхму, боясь расправы коменданта. Почему-то эти итоги напомнили мне ту странную историю из Ишвара: тот офицер, который согласно свидетельствам убил ребёнка и спровоцировал войну, отрицал, что вообще находился там в тот день. Однако историю всё равно замяли.

Мы задержались на две недели после окончания огня, чтобы довести пациентов. Несмотря на весь тот ад, через который всей крепости пришлось пройти, и я, и Франкен находили и некоторое количество положительных моментов. Прежде всего, мы смогли получить обширные данные по «Фредициллину», который на поверку оказался идеально очищенным препаратом, что пусть и не исключало побочных эффектов, по крайней мере, сокращало их. Затем у нас собралась неплохая статистика по автоброне, имитирующей настоящее тело. Помимо ряда преимуществ, она также оказалась хорошим помощником для санации психических проблем, ведь не так ярко напоминала о потере родной руки или ноги. Так что Франкенштейн немного приблизился к своей идее создания киборга. Вот уж точно не та технология, которую можно было доверить нынешней армии Аместриса.

В последний день нашей службы нас вызвали в кабинет коменданта. Вообще, я бы не сказала, что мы с ней много контактировали в это время, что было совершенно не удивительно — мы пытались не захлебнуться в море своих дел, она — своих. Однако в тех редких случаях, когда мы всё-таки пересекались, у меня никогда не возникало сомнений в уважении, как с её стороны, так и со своей. Уже вечером мы должны были сесть в поезд, который увезёт нас обратно в Центральный город. Зачем бы коменданту понадобились наши замученные персоны, я не имела ни малейшего представления. Однако если ты находишься на службе в армии и тебе приказывают куда-то явиться, ты отрываешь зад и идёшь. Так что именно это мы и сделали.

— Входите, садитесь, — с порога произнесла Оливия, опустив все положенные формальности.

— Добрый день, — озадаченно и не очень к месту отозвалась я, последовав указаниям.

— Как вам Бриггс? — улыбнулась она, садясь на своё кресло, тогда как мы устроились на стульях для посетителей.

— Откровенно говоря, я буду вспоминать с содроганием последние три месяца, — признался Франкенштейн. — Хотя условия были вполне пристойными.

— Понимаю вас, — вздохнула генерал-майор. — Это суровое место, и вы попали сюда в суровое время.

— Ничего не поделаешь, — я развела руками. — И всё же, брат прав — условия здесь были ничего.

— С чем вы сравниваете? — изогнула бровь Оливия. Надо понимать, она не питала иллюзий о том, в каком состоянии находится крепость.

— С полевым госпиталем в Ишваре, — я пожала плечами. — Там… — договаривать я не стала, на пару мгновений потеряв связь с реальностью. — В общем, здесь у нас постоянно были под рукой материалы и реагенты, был «Фредициллин», были сержанты и лейтенант и даже было место для сна. Это весьма неплохо.

— Пожалуй что так, — кивнула она. — Но как пункт постоянной дислокации Бриггс, конечно…

— Суров, — кивнул Франкен. — Однако это вопрос к Центральному штабу. Потому что по части оружия и формы, как я заметил, у вас всё хорошо. Если допустить достаточное финансирование, здесь было бы либо всё, либо ничего. Не пришлось бы выбирать, на что нужно больше средств.

— Зрите в корень, — свела брови генерал-майор. — И ведь не сказать, что у армии нет денег.

— Судя по нашим гонорарам — очень даже есть, — скривилась я. — Вам бы здесь какие-нибудь исследования на пользу армии проводить — вообще проблем с финансированием бы не было.

— Как вы сами подвели к теме, — улыбнулась Оливия. — Не хотели бы вы остаться в Бриггсе?

— Это интересное предложение, — отозвался Франкен. — Однако мы не ведём никаких исследований, для которых были бы нужны такие условия. К сожалению. Хотя, я думаю, мы могли приехать сюда позднее для некоторых испытаний. Разумеется, с финансированием.

— Испытаний? — переспросила комендант. — Чего?

— Некоторым из солдат с их согласия мы с Фреди ставили автоброню, имитирующую настоящие конечности, — начал он. — Это пока экспериментальные модели, однако я рассчитываю, что они покажут себя с лучшей стороны в этих условиях. Мы собрали довольно много первичных данных за это время, однако, если вы не будете против, я бы хотел продолжать получать сведения о пациентах от майора Зальцера. Тогда мы бы смогли рассчитать оптимальный состав автоброни для низких температур.

— Конечно, — кивнула Оливия. — Я знаю, что многим приходилось думать о переводе, если они ставили автоброню, из-за того, что она могла отказать на морозе. Если вы сможете решить эту проблему, это будет прорыв.

— Экспериментальные модели показали, что частичное включение в кровеносную систему помогает терморегуляции, что сокращает износ, — подала голос я. — Однако, я думаю, мы сможем найти лучшие материалы, если хорошенько погрузимся в тему, да, Френки?

— Полагаю, что так, — он кивнул.

— Мне остаётся только пожелать вам успехов в исследованиях, — генерал-майор поднялась. — И поздравить с присвоением нового звания. За ваши заслуги перед армией вы были представлены к награде и повышены. Могу сделать это первой, — она улыбнулась. — Хотя пройдёт это всё в Центральном штабе.

— Эм, — я озадаченно покосилась на Франкена. — Спасибо?

— Вы удивлены? — Оливия вскинула брови.