Через пропасть в два прыжка

ГЛАВА 16. ДАЧНЫЙ ПОСЕЛОК ВБЛИЗИ СТАНЦИИ ГРИВНО, МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ

И кто это в России додумался до такого — называть дачами не дома у озера с прекрасным горным пейзажем за окнами, а обычные, то ли деревянные, то ли каменные строения, расположенные на окраине какого-нибудь города?

Синий джинсовый костюмчик Виктора петлял по улицам и переулкам, скрывался за поворотами, и Стив — он же Сергей Иванович Болдырев — ждал: ну когда, когда, начнется то, что называется у москвичей дачей? Ему рисовалась тропинка в лесу, тяжелые от капель ветки орешника, нетронутая свежесть росных трав у самых ботинок. Минут через пятнадцать после того, как он следом за Виктором спрыгнул с края платформы, вместо того чтобы по всем правилам пройти по мосту над железнодорожными путями, протопав по шлаку у рельс, по глине на небольшом косогорчике у забора завода, Стив углубился в уличное пространство. С фонарями у края дороги, с большим количеством низкорослых кудлатых дворняжек, не обращавших на прохожих вообще никакого внимания, с редкими старухами у калиток одноэтажных построек — блеклых домиков, зажатых сараями.

Виктор шел, раздумывая о чем-то своем, — он низко опустил голову, машинально шагал, глядя по сторонам, и чисто механически перекладывал посылку из одной руки в другую.

Добравшись до нужного дома — такого же, как и все на этой улице, — он просунул руку меж досок, сдвинул щеколду и открыл калитку. Стив издалека убедился, что это не какая-нибудь уловка, что он вошел именно в этот одноэтажный кирпичный дом со старой покосившейся верандой, и приготовился ждать. Ждать долго, до тех пор, пока Виктор не выйдет, чтобы ехать назад. Но спрятаться здесь, в месте, где каждый новый человек на виду, как ему представлялось, будет непросто. Пошарив глазами по сторонам, он обнаружил в тени разлапистой еще не расцветшей сирени лавочку. На ней сидел старик — в валенках, треухе и свитере с драными локтями.

— Привет, батя! — присел Стив рядом со стариком на лавочку. — Можно посидеть с тобой? Сердце чего-то прихватило…

Старик не слишком любезно посмотрел на неожиданного соседа и ответил на приветствие.

— Откуда будешь, молодой человек? Что-то я раньше тебя не видал в наших краях… — Старик пристально посмотрел на незнакомца.

Стив внутренне напрягся.

— Из Риги, — сказал он весьма удачно.

— Латыш?

— Нет, русский…

— То-то, я смотрю, у тебя акцент ненашенский… Видать, долго жил?

— Порядочно.

— Ну, как там у вас? К нашим — русским — как относятся?

— Как и всюду, — ответил Стив. — Оккупантами называют…

— То-то и оно. А что, спрашивается, мы им плохого сделали? По какому интересу к нам?

— Да вот… — нейтрально заметил Стив. — Подперло, выходит. О переезде надо подумать. Может, дом какой купить удастся. У вас тут никто не продает?

— Дом купить, — озадаченно промямлил старик. Эвон как выходит. Это чего ж, можно, наверное. Искать надо…

— А вот в этом кто живет? — ткнул пальцем в дом Майи Семеновны. — Подходящее сооружение…

Старик поковырял палкой землю. Сочно сплюнул на траву.

— Так как тебе сказать… Дама живет.

— Одна, что ли?

— Почему одна… Дочка к ней заглядывает. Зятек, похоже, только что прибыл погостить.

— А муж? Есть он у нее?

Старик с какой-то лукавой усмешкой посмотрел на незнакомца.

— А этого я тебе, мил человек, не скажу — сам не знаю… Отродясь никаких мужчин в этом доме не помню. Одна ведет хозяйство. Дом ей этот от родителей достался: они померли как раз тогда, когда БАМ строить начали, — почему и запомнил время, шумиха тогда в газетах была порядочная, а тут они и сподобились — почти в одночасье. Сперва отец, а потом уж и матушка ейная…

— Тогда, выходит, одна… А дочка от кого?

Старик закряхтел, заперхался кашлем — так он смеялся.

Это дело не хитрое — сам, небось, знаешь…

Калитка дома Скоробогатовой хлопнула — из нее вышли Виктор и не такая уж и старая, но сильно сдавшая с тех пор, как ее знал Стив, Майя Скоробогатова. Щурясь от солнца, она долго смотрела вслед зятю, помахивая рукой на прощание. Он шел быстро, видимо, торопясь на электричку в Москву.

Стив, будто бы доставая из кармана сигареты, наклонился и вжался в куст сирени — теперь его нельзя было увидеть от дороги.

— Чего прячешься? — засмеялся смышленый дед. — Чай, не муженьком ее прежним будешь?

Стив удивленно посмотрел на старика и не стал углубляться в развитие этой темы.

— Пойти, что ль, поговорить? — словно нехотя выдавил он. — Раз одинокая, то, может, и продаст полдома… — он встал с лавки. — Бывай, старик! Спасибо за информацию…

— Ну-ну, милок, молодое дело нехитрое… Глядишь, и столкуетесь…

Стив неспеша направился к калитке. Скоробогатова уже готовилась ее прикрыть, но, заметив незнакомца, задержалась.

— Добрый день! — поприветствовал ее Стив. — Вы уделите мне несколько минут?

Женщина зябко повела плечами — из дому она вышла одетой весьма легко, и теперь ей было прохладно.

— Вы ко мне? — она невольно движением руки поправила прическу — ее волосы, как показалось Стиву, были столь же прекрасны, как и в юности, — тот же неуловимый соломенно-золотистый цвет, та же длина ниспадающих на плечи локонов. Да и лицо было абсолютно узнаваемым — серо-зеленые глаза, опушенные длинными ресницами, гордый изгиб складок у губ, чутко трепещущие крылышки носа. Хотя время и делало свое дело — раскидало легкую сеточку морщин у глаз, но, похоже, к Майе Семеновне — Майе — оно проявило огромную снисходительность. И только прищур глаз, смотрящих на Стива, говорил о многом — наверное, при чтении Скоробогатова уже пользовалась очками.

Се… Се… Сережа! — совершенно потерянно или отрешенно произнесла Майя. — Откуда ты здесь?

Стив рывком содрал с головы кепку, резким движением попытался пригладить непослушный вихор на лбу, виновато улыбаясь, приблизился и, схватив теплую, руку Скоробогатовой, прикоснулся к ней губами.

— Здравствуй, здравствуй, дорогая… Сколько лет, сколько зим! Это удивительно, что ты меня не забыла…

Скоробогатова в порыве пьянящего чувства узнавания провела ладонью по его лицу.

— Совсем не изменился… Все тот же студент! Ну как ты там, в своей Америке? Стал, наверное, богатеем — капиталистом?

— Не стал, Майка… Не стал. Ну что, приглашаешь гостя в дом, или будем ждать ваших русских холодов?

— Ой, господи, да проходи, проходи, конечно… Ты где, кем работаешь? — тараторила она, пропуская его в дом впереди себя.

Стив повесил кепку на гвоздь, одернул свитер и вошел в горницу — здесь все было чистенько, уютненько и пахло пирогами.

— Кем работаешь… — усмехнулся Стив, глядя прямо в глаза бывшей однокурснице. — Все американцы, без исключения, работают шпионами. Это тебе еще тогда говорили — в институте. Помнишь, как всю вашу компанию, кроме меня, таскали к проректору? Докладные заставляли писать…

— Но у нас никто этого не сделал.

— За что и ходили без стипендии целых два семестра. — Они уже весело хохотали, вспоминая юность.

— Сережа, Сережка… — повторяла Майя, любуясь гостем. — Или лучше называть тебя Стивом? Как тебе привычнее?

— Как тебе лучше.

— Ах, дорогой ты мой шпион! Ну как ты там? Женился, конечно? Она дочка профессора? Семеро… Нет, постой, — она прикоснулась к его локтюj pyкой, — восемь детей… Угадала? Личный дом в Нью-Йорке и голубой бассейн с искуственной волной. Так?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, Майка, все не так… И дома у меня нет, такого, про который ты говоришь, и семьи…

— Чего ж так? — с сожалением посмотрела она на приятеля. — Кто будет продолжать род Эпстайнов?

Стив лишь выразительно посмотрел на Скоробогатову, на фотографии в рамочках на стенах — ее отец, мать, которых он помнил именно такими, как они были запечатлены на снимках, ее дочь, которую он видел лишь несколько часов назад, и промолчал.

— А у меня сегодня с самого утра было какое-то предчувствие, — призналась Скоробогатова. — Вот и посылкка эта странная…

Это моя посылка, — сказал Стив. — Я не мог задать в лоб вопрос твоей дочери: где ты живешь? Пришлось устроить этот спектакль с переодеванием… — он кивком и движением глаз указал на свитер, джинсы, кроссовки; она поняла его.

— Откуда взял? Раздел на улице горожанина?

— Нет, конечно… Просто в Москве у меня стоит целый «мерседес», полный лекарств и одежды. Я выбрал то, что подошло из гуманитарной помощи. Конечно же, я хотел бы появиться перед тобой совсем в ином наряде, но, но…

— Ты мне так и не ответил — кем работаешь? Я не поверю, что ты водитель этого грузовика, который возит нам помощь.

— Нет, конечно. Я же тебе сказал — я военный. Кроме того, много пишу, путешествую, живу как все…

— И в каком же ты звании? Я просто не могу представить тебя в форме. То, что военные из Америки возят нам продукты, — я слышала, но тебя встретить здесь…

— Совсем не ожидала?.. Знаешь что, если у тебя есть нож, то давай откроем посылку — в ней ты найдешь то, о чем мечтаешь.

— Вино, шоколад, галеты? — без интереса начала перечислять Скоробогатова.

— Письмо, фотографию одного американца в форме подполковника, новое платье… Что же касается закуски, то она там тоже есть, и надеюсь, если ты меня не выгонишь раньше времени, мы сможем вполне сносно пообедать…

— Ой, прости, Сережа… Конечно — и как я могла не подумать — ты голоден. Хочешь помыться, принять ванну? Я быстро нагрею воды…

О, это будет вполне кстати! Последний раз я мылся где-то в районе штата Вирджиния…