Через пропасть в два прыжка

— Граница! — бесстрастным тоном произнес водитель — сорокалетний белобрысый немец по имени Курт. Он приподнял за козырек форменную шапочку и принялся отряхивать колени от сигаретного пепла.

— Скоро появятся русские? — обернулся к нему Стив.

— Скоро, нет ли… Кто знает? Обычно проходим это место довольно быстро. Им самим интересно получить свежие продукты. А тут как получится… Может, поляки начнут вставлять палки в колеса…

— Что, и такое случается? — не поверил Стив.

— В переносном смысле… — рассмеялся Курт. У него была хорошая открытая улыбка, обнажавшая небольшую щербинку на переднем зубе.

От зеленого «фольксвагена», зажатого разноцветными соседями, отделился и направился к кабине Курта цыганского вида мужчина. На нем был легкий плащик и замызганные, давно не знавшие крема зимние сапоги. Приблизившись к «мерседесу», он вскочил на подножку. Курт приспустил стекло.

— Пан розуме по-польски? — приторно улыбаясь, спросил незнакомец.

— Нейн! — сказал, словно отрезал, Курт.

— Что вы везете? — на плохом немецком поинтересовался мужчина.

— Гуманитарную помощь, — решил не вдаваться в подробности водитель.

Тот принужденно рассмеялся, ткнул пальцем в красный крест на борту и сказал:

— Это есть мы понимаем. Какой именно товар?

Стив с интересом следил за беседой.

— Лекарства.

— Господа не есть хотеть заработать? На той стороне хотим брать крупный партия сердечных лекарства. Оплата: марк, доллар, рубль…

— И яйца от дохлой коровы! — неожиданно для незнакомца на чистейшем русском ляпнул Курт. — Иди отсюда подальше…

— Простите, господа, простите… — тоже по-русски запричитал владелец «фольксвагена». — Я имел в виду только бизнес. Тогда мне ничего не нужно, — он махнул рукой в сторону кузова. — Но, может быть, вы прихватите маленькую посылочку? А я бы на той стороне забрал. Плачу щедро. Вас все одно проверять не будут…

Курт принялся закрывать стекло кабины, говоря этим самым, что разговор окончен, но Стив, то ли из любопытства, то ли шутя, перегнулся через колени Курта и приблизился к стеклу:

— Отвечать быстро — что в посылке и какая цена?

«Цыган» стушевался — он не предполагал, что эти немцы так великолепно говорят по-русски. Он спрыгнул с подножки на землю.

— Дураки! Свиньи! Я ж только прикурить попросил!.. — орал он, призывая свидетелей от легковой колонны, ждущей досмотра.

Курт нашарил под сиденьем монтировку и приоткрыл дверь кабины, собираясь выйти на улицу. Мужчина опрометью отскочил к легковушкам и встал спиной к своему зеленому крокодилу.

— В ка-гэ-бэ хочешь? — с сильным немецким акцентом, ломая язык, крикнул Курт; и тут произошло неожиданное: незнакомец от смеха согнулся в поясе, затряс кулаками, захлопал себя по коленям:

— Ой, держите меня… Мужики, гляньте на этих идиотов! КГБ — говорят… КГБ! Клал я на твое КГБ! Понял?.. — Он в весьма недвусмысленном жесте выбросил вперед полусогнутую руку с плотно сжатым кулаком и потряс этим сооружением в воздухе. — Езжайте, помощнички хреновы… Кормите своего Ельцина, а мы уж как-нибудь сами пропитаемся.

Пассажиры других легковушек, ставшие свидетелями этой сцены, хохотали, строя рожи Курту и Стиву, а одна весьма полная женщина в пестром халате поверх блузки и юбки швырнула в их сторону бумажный стаканчик. Курт закрыл дверь кабины.

— Ты хотел видеть русских? Любуйся — это они. Возвращаются с толкучки…

От головы колонны тяжелых «мерседесов» раздались частые гудки клаксонов.

— Порядок, — довольно пробормотал Курт. — Дали зеленый!

Стив внутренне напрягся — так с ним бывало всегда, когда приходилось пересекать границу: на самолете ли, автомобиле, или в ином виде транспорта.

Вскоре легковушки по бокам стали проскакивать чаще и плотнее — ближе к таможне они занимали уже почти всю проезжую часть. Вокруг них уже не было таких толп народа — пассажиры сидели в салонах, и лишь водители, нервно покуривая, перекидывались между собой редкими фразами.

Впереди идущий «мерседес» чуть притормозил, полыхнув стоп-сигналами, и тотчас, взревев дизелем, рванул дальше. Курт передернул рычаг передачи и устремился за ним.

За окном Стив успел заметить переругивающихся у шлагбаума польского и русского пограничника. Впрочем, может быть, это были и не пограничники, а таможенники — они исчезли так стремительно, что было бы удивительно, если бы он разобрался.

Потом промелькнула желто-синяя машина с мигающим проблесковым маяком на крыше. Рядом с ней стоял милиционер и, словно ветряная мельница, махал полосатой дубинкой: скорее, скорее, скорее…

— Здорово оголодали, видать? — посмотрел в сторону водителя Стив. — Даже документы не проверяют…

Курт обернулся к нему:

— Им вручили списки со всеми нашими фамилиями. Потом, при возвращении, сверят более подробно. А этот полицейский, — он кивнул в сторону левой обочины, где стояла раньше машина ГАИ, — будет нас сопровождать в хвосте. Точно такая же «канарейка» идет впереди… Куда мы денемся?

— Ну а если приспичит?

Курт расхохотался:

— Терпи. А если вовсе невмоготу… — Он вытянул из-под сиденья ведерко со шлангом и показал Стиву. — Рашен унитаз — с их сервисом станешь изобретателем. Вроде вашего Эдисона… Но, бьюсь об заклад, даже он бы такого не придумал.

— Слушай, Курт, — Стив пристально посмотрел сначала на ведро со шлангом, а потом на водителя. — Ты, случаем, не служил в дальней авиации?

Улыбка моментально сошла с лица водителя, он стал сама серьезность:

— А ты? Может, лучше поговорим о пейзаже за окошком — смотри, слева настоящая русская деревня, справа — настоящее русское поле…

— Ошибаешься, Курт! Белорусская, а не русская. Для Москвы это теперь заграница…