Через пропасть в два прыжка

— У посольства, говорите… Видимо, у консульства — это Ленинград. Ерунда, студенческие шалости. Практика в «Ленинградской правде», вечер, делать нечего, гуляли по городу. Фотокорреспондент, кажется, с нами был, вот и щелкнул на память. И на стуле в комнате — снимок того же времени. А вы, наверное, подумали, что меня держат взаперти?

— Кто его знает… Была и такая версия.

— Нет. Все гораздо проще — нужно было сфотографироваться на пропуск в столовую. Повесили на заднюю стену скатерть. Ну и всякое такое… Кадр вышел неудачным, но ребята мне его все равно отдали, а я его подклеил. А что за третий снимок? Вы не договорили?

— Ерунда, — отмахнулся Вашко. — Монтаж с манекеном… Когда вы почувствовали, что за вами следят?

— Довольно скоро после нашей встречи у Политехнического. Сначала думал, что это дело ваших рук, но потом среди преследователей я узнал подручного Аббасова — это страшный человек. И только после этого у меня появилась полная картина происходящего. Они не отставали от меня ни ночью, ни днем — все время шли по пятам. Мне еще и по ночам снится эта серая «Волга».

— Она мне знакома.

— Как, и вы ее видели?

— Представьте себе.

Орловский посмотрел на часы:

— Время! Вот и настал час прощания с Москвой, — он с жадностью втянул в себя воздух. — Чем пахнет?

Вашко пожал плечами:

— Весной, сыростью, гарью…

— Родиной! — Орловский бросил быстрый взгляд на Вашко — не смеется ли он. Но он не смеялся.

— Садитесь, — Вашко открыл дверцы. — Давайте напоследок проскочим по городу — говорите, куда хотите.

— По Тверскому и на Горького, а там в Шереметьево по прямой.

— Поехали.

Полыхнув по кустам огнем фар, машина резко взяла с места и тотчас растаяла в полумраке улиц.