Через пропасть в два прыжка

ГЛАВА 52. ПОГРАНИЧНЫЙ ОТРЯД № 117 ИМЕНИ КАРАЦУПЫ. АРМЕНИЯ

Вам, конечно, в Москве там виднее… — сказал, прохаживаясь по ковру, полковник Осетров, командир отряда — Но что делать? Охраняем-то мы границу России, а тут… С одной стороны армяне, с другой азербайджанцы, с третьей — Иран, а с четвертой… он сделал рукой отмашку, как будто рубанул саблей, — все с оружием… А мы в круговой обороне? Таможенник без таможни. Смотрел «Белое солнце пустыни»? Вот и мы так… Только тот икру ложкой хлебал: икры навалом, а хлеба нет. А у нас ни того, ни другого — ничего не дают. А много ли с огорода возьмешь? Ну, копаются у нас бойцы, что не на службе. Да в хлеве с десяток хрюшек… Так что вы там, в Москве, определяйтесь — где граница, где заграница…

В дверь постучали.

Войдите!

Солдат с зелеными погонами неумело приложил руку к пилотке:

— Разрешите, товарищ полковник! Пакет для подполковника Липнявичуса…

Иозас встал с кресла, взял конверт и начал отрывать край.

Когда пришел?

— Из Еревана доставили только что, а там получили по бильд-связи ночью…

— Спасибо, идите! — скомандовал Осетров.

— Ты смотри, разве это боец? Руку к пилотке два года учишь прикладывать. Айв том резон… Спроси, чего ему здесь, этому казаху, делать? У него ж самого душа болит по Алма-Ате. Там для него сейчас государственная граница. Ну, рассказывай, чего там пришло? Фотографии какие-то…

— Вчера в семнадцать двадцать работал спутник, — начал Липнявичус, — как раз проходил над Карабахом.

Ну и чего он такого интересного нафотографи-ровал?

— Район Агдама.

— Это где твои субчики пропали?

— Да.

Давай посмотрим, — Осетров взял ворох снимков и разложил их на столе, — какая машина у них? «Мерседес»? Это не то… Это тоже… Разве что вот это? — Он взял один из снимков и поднес к нему большую лупу. — Похоже… Похоже. Километрах в шести от поселка. Похоже на войсковую часть… Ну, конечно, вот плац для шагистики. Это котельная с трубой! Это командный пункт… А вот это что? Судя по кругам на асфальте, вертолетная площадка… А чего ж они, черти неумытые, технику побросали? Это же, Иозас, знаешь что такое? Это же армейские вертолеты боевой поддержки МИ-24! Те самые, что в Афгане воевали. Не понимаю… У меня и то только один такой…

— Дай посмотрю! — Липнявичус вооружился лупой и долго изучал снимок, — это их машина… Точно! Хорошо, что точка съемки оказалась на подлете — борт попал. Вот еще остатки красных крестов угадываются. Но вид у машины, я бы сказал, печальный.

— Этим чуркам только попади в руки техника… Все растащат. Вон вертолеты стоят — думаю, что ни одного прибора не осталось. Если сами летуны не сняли, то эти «усатые» в сортирах и во дворе их словно лук развесят. А ты думал? Только так…

— Почему машина стоит носом к обрыву? озадаченно решал Липнявичус, — где «подопечные»?

— Я тебе так скажу: для этих горячих джигитов ничего святого нет. Маму родную зарежут… Американцы, французы, шотландцы в юбочках — им все едино. Калым давай! Куш наваривай! Армян режь… Извечная борьба, вековая! А вот почему они машину иностранную не толкнули на продажу, а так уделали — это действительно вопрос! Тут у них есть, понимаешь, какая-то задумка! Может, даже провокацию затеяли… Но если это действительно так, то ты не грать попусту энергию и вертолет не проси. Их, твоих шпионов или лазутчиков, давным-давно нет в живых. Как пить дагь…

— Может, ты и прав… — со вздохом сказал Иозас, но я привык доверять лишь собственным глазам. И точно могу сказать лишь то, что мы с тобой сидим на краю земли и самый ближайший к нам городишко не Москва, не Питер, а Кафан. Да и то час лезу на север…

— И городок дерьмо, — произнес Осетров закуривая, — и граница наша — дерьмо, и мы с тобой… Дерьмо!