Через пропасть в два прыжка

5. ВСЕ НЕ ТАК ПРОСТО

Стоило самолету набрать высоту — и непроглядный туман остался внизу, а здесь, в небесной вышине светило яркое солнце. Кирилову хотелось посмотреть вниз, но тучная фигура соседа слева не оставляла никаких шансов на успех. Ничего не оставалось делать как, прикрыв веки, попытаться вздремнуть. Однако заснуть не удалось: он привык почти не отдыхать после дежурства. В сетчатом кармашке спинки переднего сидения лежали газеты. Он выбрал наугад ближайшую. Оказалось — «Аршальская правда».

«Что ж, надо изучить место предстоящих действий. Что у них там интересного?»

Газета мало чем отличалась от обычных ежедневных газет любых других районов страны. Материалы о достижениях ры-бодобытчиков сменялись репортажами об успехах животноводов, новости арендного подряда сменялись объявлениями и рекламой кооператоров, а четвертая полоса как обычно была заполнена информацией о репертуаре кинотеатров, некрологами и тому подобной мелочью.

Табло давно погасло. Самолет лег на курс, можно было ходить по салону. Извинившись перед суетливой старушкой, которая поминутно поправляла, засовывала под сидение и извлекала оттуда сумки, авоськи и узлы, Юрий Николаевич с трудом выбрался в проход. Несмотря на категорическое предупреждение, из туалета нещадно несло табаком.

«Экие нетерпеливые, — подумал Кирилов, задвигая за собой гармошку двери. — Ведь при желании поймать вас вовсе не сложно. Замкнутый объем, как в романах Агаты Кристи, ограниченный круг действующих лиц и абсолютно жесткие улики. Даже просто проходя по салону, чувствовалось, что сильнее всего табаком разило из двенадцатого и двадцать второго ряда».

Ни мыла, ни полотенца, ни даже простеньких бумажных салфеток, в туалете не было. Кирилов достал носовой платок и принялся со всей тщательностью, присущей врачам и педантам, вытирать руки. В дверь постучали.

— Минуточку! — крикнул через дверь Кирилов, продолжая вытирать руки.

Но в дверь постучали более требовательно.

— Я уже выхожу… — громче крикнул Юрий Николаевич, не понимая, в чем дело. Сквозь рев и гул двигателей послышался поворот ключа в скважине и гармошка двери рывком сложилась, открывая доступ в клозет.

— Почему вы здесь курите? — Голос стюарда был суров и непреклонен. Кирилов глядел на розовощекого накрахмаленного парня, продолжая вытирать руки. Он ради шутки поднял их вверх и сказал шутливо:

— Сдаюсь, не кричите так громко…

— Ваш билет! — еще более сурово произнес молодой человек.

На них уже начали оглядываться, и Кирилов решил проучить парня.

— А у меня его нет, как не было и сигарет. Я чту законы Аэрофлота.

— А где же он? — опешил парень. — Как вы здесь оказались?

На дурацкие вопросы следовало отвечать точно также.

— По-маленькому зашел. Что, нельзя? А билет в портфеле под креслом…

— Вы точно не курили?

— Разрешаю обнюхать… — Пассажиры в соседних креслах начали посмеиваться. Стюард решил быстренько ретироваться, чтобы выйти из неловкого положения, в которое он попал.

— Ладно, продолжайте, — буркнул он и хотел вновь закрыть дверь, которую столь бесцеремонным образом открыл.

— Извините, — отстранил его Юрий Николаевич и вышел. — Не могу же я лететь здесь один до Аршальска. Не исключено, что другие тоже захотят воспользоваться услугами, оплаченными в билете. Могу вам дать совет, как поймать курящих: надо врезать в дверь глазок. Представляете, вы сможете узнать, что делают пассажиры в этой комнате…

В салоне засмеялись. Пожилой кавказец, даже в самолете не желавший снять кепку-аэродром, за спиной удалявшегося по проходу Кирилова повернулся к парню:

— Слушай, кацо! Понюхай меня — не пахну табаком? Должен пахнуть, я всю жизнь его выращиваю. Здесь может пахнуть, здесь и вот тут немножко.

И в этот самый момент Кирилов увидел ее! Она сидела в начале второго салона у окна. Он готов был поклясться, что поймал взгляд быстро отвернувшейся женщины. Правда, платье другое и не та прическа, но как бы она ни старалась стать иной, ей это не удалось.

Кирилов сделал вид, что не заметил ту, которая не далее чем пять-шесть часов назад украла у него гранки статьи Орловского. Стараясь не терять ее из виду, он сел в кресло, взял «Аршальскую правду» и сделал вид, что погрузился в чтение.

Одна статья, не замеченная им прежде, и впрямь показалась интересной. Дочитав ее до конца, он принялся читать снова. Некая журналистка, Маринэ Антонян под «нулевку» разделала местную милицию. Ребята в форме и в самом деле натворили немало. Один из оперативников без достаточных обоснований обвинил в грабеже рабочего комбината бытового обслуживания, а его дружок следователь возбудил уголовное дело. Этих негодяев в милицейской форме, как указывалось в статье, уволили из милиции. «А надо бы и судить, — подумал Юрий Николаевич. — Да так, чтобы другим неповадно было. — общественным судом».

Посадка оказалась трясучей и долгой. Засунув газету в кармашек сиденья, Кирилов уже не спускал взгляда с женщины у окна, решив не отставать от нее ни на шаг. Время позволяло, так как до встречи с Орловским у гостиницы «Двина» оставалось еще часа четыре. Трап подали быстро, но на выходе Кирилов замешкался, его оттеснили от выхода пассажиры, и та женщина уехала с первым аэродромным автобусом. А Кирилов опоздал не только на этот, но и на тот, что уходил с площади к центру. Пришлось долго ждать такси, поглядывая, как холодный северный ветер несет по мостовой первую поземку и бумажный мусор. Оделся Юрий Николаевич не по здешнему сезону — в плаще было холодновато. То, что он не один оказался в такой ситуации, не могло служить утешением: еще примерно человек десять, в том числе и теплолюбивый грузин в кепке-аэродроме, ежились под ветром.

Постепенно толпа рассасывалась. К остановке лихо подруливали индивидуалы, и, не обращая внимания на милиционера, застывшего у вокзала, уезжали в сторону города. Кирилов, похоже, нисколько не интересовал представителей частного извоза. Без вещей, с одним тощеньким чемоданчиком-дипломатом он воспринимался как типичный безденежный командировочный. А кем он был в самом деле? Довольно скоро он продрог и, заприметив на углу здания вывеску кафе, направился туда. В помещении прямо-таки жаром пылали батареи. На столиках белыми причудливыми цветами распускались в стаканчиках бумажные салфетки, белые скатерти похрустывали от чистоты и свежести. И при всем этом великолепии за столиками не было ни одного посетителя. Лишь за стойкой бара явно скучала средних лет женщина с огненнорыжей прической.

Взглянув на ценники, Кирилов сразу понял причину безлюдья — кафе кооперативное.

— Кофе! — Кирилов положил на поверхность стойки полтинник. Женщина окинула его изумленным взглядом.

— Приезжий? Из Москвы, наверно?

— Да…

— Тогда все понятно. Мы уж забыли, как он пахнет… Хотите горячего чаю с брусничным вареньем? Ягода местная, поэтому варенье вышло на славу, а чай, извините, у нас не растет, не взыщите, какой есть…

— С брусничным так с брусничным… А что же посетителей нет? Реклама плохая?

— Месяца три как муж все оформил и ремонт с делал. Здесь знаете, что раньше было? Обычный склад. Правда, небольшой. Пассажиры иногда забывали вещи, так здесь их и хранили. Но забывали мало, и склад практическ и пустовал. — Судя по всему, женщина была рада посетителю: есть с кем перемолвиться словом. — Ремонт обошелся сравнительно дешево. Муж все сам сделал — и мебель, и резьбу… Он раньше на судоремонтном по плотницкой части, а я дома хозяйствовала. Теперь детишки выросли, ухода таксэго, как раньше, не надо — вот и взяла на себя готовку, да п. риборку. Вы только не подумайте, что у нас здесь огромный доход…

— Неужели нет?

— Очень скромно. Правда, за ремонт рассчитались, а на зарплату выходит даже меньше, чем раньше у мужа получалось. Сам видите, посетителей не густо…

— Варенье сами варили?

— Дочка. Она у меня мастерица…

За спиной Кирилова ухнула входная дверь и в помещение не вошел, а ввалился огромный мужчина с крупными чертами лица настоящего помора и шкиперской бородой. В руках он нес огромных размеров картонный короб, в котором что-то позвенькивало.

— А вот и Никита! Муж, — коротко пояснила женщина.

— Очень приятно, — привычно сказал Кирилов, повернувшись в сторону вошедшего, и кивнул. Тот промолчал.

— Скажите, а как тут у вас с автобусом? — спросил Кирилов женщину.

— А куда вам ехать? В центр?

— К гостинице «Двина». Она в центре?

Женщина посмотрела на простоватый вид посетителя.

— В центре-то, в центре, но… — она еще раз быстро окинула его взглядом. — В нее без брони не устроишься…

— Да у меня в шесть тридцать встреча-возле гостиницы, а там найдем, где переночевать…

— Вы не успеете. Автобус в шесть двадвать и полчаса ехать.

— Досадно.

— А вы Никиту попросите подбросить. Он как раз собирался в хозяйственный магазин, а это в трех шагах.

— А это удобно?

— Отчего нет…

— Можно! — коротко ответил «шкипер», попыхивая трубкой. — Садитесь в «Москвич». Минут через пять выедем…

Грузовой «Москвич», в котором от всего салона остались лишь передние два кресла, а сзади перегородка отделила небольшой, но емкий открытый кузов, ехал ни шатко, ни валко. Никита долго молчал, попыхивал трубкой.

— Интересное дело, — прервал он неожиданно молчание, — умеете вы, столичные, втираться к бабам в доверие. Гляжу вот на тебя: ни кожи, ни рожи, а поди ж ты… вона супружница моя все уши прожжужала — помоги человеку, да помоги… А кто ты мне есть? Брат, сват? Разве всем поможешь? Высадить, нешто, тебя на дороге и выползай как знаешь… Навязался, понимаешь, на мою голову… Кто ты вообще?

Кирилов молча сидел и смотрел вперед, он не знал, что отвечать «шкиперу».

— Никуда меня устраивать не надо. Я не просил. Это жена ваша сама предложила. А за поездку, если надо, я заплачу. Скажите, сколько? Три, так три! Пять, так пять…

— Обойдусь без твоих сопливых денег, — раздражение в голосе мужчины начало таять, но, похоже, остановиться сразу он не мог. — Вози вас тут… Ну, скажи, какая мне от тебя польза? Никакой. Товару ты мне не достанешь, с материалами строительными — то же самое… Кто ты есть?

— Человек.

— Это уж я и без тебя догадался — две ноги, две руки и тыковка на плечах. Различил…

— Врач я… — неприветливо буркнул Кирилов.

— Врач? — с растяжкой произнес водитель. — А по каким болезням?

— По женским.

— Эх, незадача! — хохотнул Никита и прихлопнул рукой по баранке. — Вот не везет, так не везет… Опять не мне, а бабе…

— У нее что-нибудь серьезное? Нужна помощь, я могу помочь.

— Типун тебе на язык. Все у нее в норме… Тыс проститутками знаком? — Водитель повернулся к Кирилову. — Все ж по женской части врач.

— Нет.

— Придется сейчас познакомиться.

— Зачем?

— Для выполнения приказу…

— В смысле?

— Ты просьбы своей бабы уважаешь?

— Холостой я.

— Твое дело. А я если чего не сделаю, потом пиши пропало — всю плешку сгрызет. Так что, хочешь или нет, а с Галкой тебя познакомлю. Пути наши, хоть и исповедимы, но не официальны, зато надежны… Она почище обкомовской брони будет, номерок в «Двине» сделает. И у меня совесть перед бабой чиста будет.