Цветок забвения

До этого Чили можно было считать невиновной, но теперь она будто старалась заслужить ненависть клана, поэтому намерено шокировала, провоцировала, из-за чего отношение ко мне было предвзятым и настороженным, при том что я являлась полной её противоположностью. Да, наверное, не было более непохожих людей, чем Чили и я. В отличие от первой претендентки на роль её единой.

Их считали идеальной парой изначально. Чили сама признавалась, что ей было хорошо с Виолой, а самой Виоле было ещё лучше. Так что меня не удивила её наивная попытка вернуть поддержку и заступничество Чили, тем более, после гибели Зиры, тем более, в полнолуние. Да, ей в последнее время пришлось несладко… а то, что выкинула Чили, её просто добьёт.

Страшно представить, на что Виола могла бы пойти в таком опасном состоянии. Несмотря на то, что я считала её трусливой размазнёй и марионеткой, она добивалась желаемого куда чаще, чем её более решительные и способные подруги. Она прошла последнее испытание, в конце концов. Это должно было насторожить Чили, хотя — да ладно — она ведь даже Мяту не воспринимала всерьёз.

Но, несмотря на то, что Чили насолила буквально всем, я считала самой оскорблённой из клана именно себя. Я вспоминала прошлые обиды и представляла те, о которых не знала: мало ли, чем Чили занималась, пока меня не было поблизости? Прямо сейчас, например.

За такими мыслями я неспешно опустошала кувшин. Я старалась не предавать этому особого значения, пусть даже давно ждала дня причащения ритуальных плодов. Я собиралась растянуть момент, прочувствовать оттенки вкуса, смаковать и потом как положено отблагодарить свою пару. Но так уж вышло, что от участия в этом знаменательном событии Чили была отлучена. Наверное, именно поэтому эффект был таким сокрушительным, более ярким, чем я ожидала. Кисло-сладкое, терпкое, ароматное вино рождало ощущение собственного праздника, более значимого, чем полнолуние. Эта новая, искусственная радость оттенила самую-жестокую-обиду-в-моей-жизни.

Я выпила всё до капли, хотя не чувствовала жажды, после чего легкомысленно заключила, что пережила самое страшное, что только могло случиться в наших отношениях с Чили.

Проснувшись утром, я взвесила в руке пустой кувшин. Глядя на него, я с удивлением отметила, что праздник не сошёл на нет, а наоборот перешёл в новую стадию, развернулся и объединил весь клан. Шум, который я спросонья приняла за гул в голове, был ритмичным, нарастающим.

Овации.

Звук удара ладони об ладонь, размноженный многократно. Это случалось не так уж и редко, но в тот раз спросонья я сообразила не сразу: клан приветствовал Деву, демонстрирующую новообретённое мастерство самым зрелищным образом.

Такое пропускать было непринято, и я пошла на звуки торжества, собираясь выразить сестре почтение. Конечно, я не думала, что почтение придётся выражать именно Виоле. Всё-таки вчера она была меньше всего похожа на великую отшельницу, готовая пасть к ногам своей ненавистницы. Хотя, может, она тоже решила, что уже ничего страшнее с ней не случится? Чили вдохновила её. Своей местью она спровоцировала другую — более изящную, более достойную. Это был миг славы более значимой, чем вчерашнее оскорбление. Виола торжествовала, и, в насмешку над попытками Чили её унизить, её сегодня возвеличивал весь клан. Зверь под ней был огромен, но шёл грациозно, плавно, смирно прижав уши. Его драгоценный мех ослеплял. Но не так, как улыбка Виолы.

Говорю же, Чили не стоило недооценивать её.

И мне тоже, как оказалось. Потому что я напрасно сочла её личный парад полноценной местью. Решила, что на большее она не способна. То, что так впечатлило меня, оказалось всего лишь ширмой, за которой никто не заметил основного действа. Соревнуясь с Чили в коварстве, Виола задумала нечто ужасное даже по меркам нашего склочного общества. Она с любовью лелеяла свой план, долго вынашивала его. Буквально. Потому что через пару лунных циклов выяснилось, что Виола беременна.