Миф о Христе. Том II

Свидетельство евангелий.

Ценность свидетельств светских писателей и Павловых посланий в пользу существования исторического Иисуса оказалась призрачной. Подлинность Павловых посланий сомнительна. Да если бы они и на самом деле были написаны самим апостолом в 50 и 60 годах первого века, то все-таки они не могли бы служить свидетельством в пользу существования исторического человека — Иисуса. Что апостол рассказывает о человеке, а не о небесном существе, о человеке, превратившемся в бога-искупителя — Иисуса Христа, — этого, ведь, из посланий вычитать нельзя, а можно только это приписать им, причем существование исторического Иисуса просто предполагается. Это же предположение базируется на евангелиях, и, следовательно, Павловы послания не могут, наоборот, служить в качестве довода за существование евангельского Иисуса.

Для признания существования исторического Иисуса никаких других источников, кроме евангелий, не существует. Достоверность исторических документов христианства доказывается только с помощью их самих. Это в высшей степени плачевный для историков вывод. Даже Вейс считает необходимым оправдаться, когда он пользуется евангелиями вообще в качестве свидетельства, так как скептики могли бы возразить, что это свидетельство, само собой разумеется, не имеет никакой силы в своем собственном деле. Но он утешается указанием на величие и красоту евангелий, каковая, мол, сама говорит за их истинность, причем, к сожалению, упускает из виду то обстоятельство, что эта истина свидетельствует только о самой себе, а не об ее виновнике. Если кто-нибудь еще так высоко может ценить содержание евангелий, то тем самым еще ровно ничего не доказывается в пользу историчности приведенных в них фактов. Пусть личность Иисуса, как она изображена в делах и речах евангельских повествований, все еще сильно потрясает и пленяет душу читателя, — что действительно историческая личность служила моделью для этого образа, нельзя выводить из того чувства, какое возбуждает эта фигура в читателе, ибо в таком случае пришлось бы признать историческими личностями и героев Гомера, и Гамлета Шекспира, и Фауста Гете, потому что они обрисованы в таких жизненных красках и производят такое «сильное впечатление» на отзывчивые души. Попытка доказать существование исторического Иисуса., если нет больше никаких исторических источников в пользу такового, кроме евангелий, безнадежна, — ведь, она была бы успешна, если бы евангельское предание стояло еще так близко к историческим событиям, что могло во всяком случае рассчитывать на подтверждение историческими воспоминаниями. Отсюда понятно, как важно для сторонников исторического Иисуса иметь в руках еще другие свидетельства в пользу его, помимо евангелий, и понятны также энергические усилия теологов-«историков» отстоять свидетельство светских историографов и Павла, хотя бы оно было еще так недостаточно и спорно. Вместе с тем сразу же выступает в своем полном свете значение изучения евангельских источников. При этом, ведь, дело идет не столько о поверке исторической достоверности евангельских рассказов порознь, сколько о том, чтобы вообще заполучить прочную историческую почву и обосновать на ней предание. Заручиться подтверждением исторического характера евангелий для христианской веры в исторического Иисуса является жизненным вопросом. Тогда, может быть, будет понятно, почему в каждой соломинке видят желанную опору, и теологи-«историки» в этом отношении обнаруживают нетребовательность и прекраснодушие, чего не простили бы ни в какой области светской истории.