Миф о Христе. Том II

а) Страдания мессии.

Мифико-символическое объяснение евангелий, как оно самым последовательным образом проведено Смитом в его книге «Ессе Deus», в 53 главе пророка Исайи видит зародыш истории. Иисуса, исходный пункт всего того, что о нем рассказывается, крепкое ядро, вокруг которого как бы скристаллизировалось все остальное.

Пророк говорит о «рабе божьем», который добровольно предает себя на страдания и тем способствует искуплению грехов народа: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от него лицо свое; он был презираем, и мы ни во что ставили его. Но он взял на себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что он был поражаем, наказуем и уничижен богом. Но он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, и совратились каждый на свою дорогу; и господь возложил на него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст своих; как овца, веден был на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так он не отверзал уст своих. От уз и суда он был взят; но род его кто изъяснит? Ибо он отторгнут от земли живых; за преступления народа моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах его. Но господу угодно было поразить его, и он предал его мучению; когда же душа его принесет жертву умилостивления, он узрит потомство долговечное, и воля господня благоуспешно будет исполняться рукой его. На подвиг души своей он будет смотреть с довольством; чрез познание его он, праведник, раб мой, оправдает многих, и грехи их на себе понесет. Посему я дам ему часть между великими и сильными, будет делить добычу, за то, что предал душу свою на смерть и к злодеям причтен был, тогда как он понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем».

По обычному пониманию, здесь речь идет о страданиях Израиля во имя всего человечества. Но в представление страдающего праведника, по мнению Гункеля и Грессмана, входит вместе с тем идея бога, который чрез свое собственное добровольное страдание искупает вину остальных людей. Несомненно, в этом представлении заранее намечены все существенные черты страдающего, приносящего себя в жертву за человечество и искупающего вину последнего Христа. А что древние христиане сознавали это, — доказывает Марк 9, 12; 15 , 28; Матфей, 8, 17;26, 63; далее, первое послание Петра, 2, 21; равно и Деяния, 8, 28-35, где слова пророка ясно отнесены к Иисусу.

53 глава Исайи говорит о «болезнях» праведника. У Платона же, который в своей «Республике» тоже нарисовал нам картину преследования и страданий праведника, последний подвергается бичеванию, пытке и, наконец, привязывается к столбу (распинается на кресте)[52]. В Премудрости Соломона (2) нечестивые сговариваются друг с другом осудить на «бесчестную смерть» праведника. По словам Второзакония, 21, 23, не существовало более бесчестной смерти, чем смерть на древе мучения (греч. кейлон, стаурос; лат. крукс, древо, столб, крест), почему последняя невольно представлялась настоящим родом смерти праведника. Из того же места Премудрости и из картины Платона выяснилась вместе с тем и более точная мотивировка смерти праведника. Он умер жертвой неправедных, нечестивых, которые говорят там: «Будем притеснять бедняка-праведника... Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания; объявляет себя имеющим познание о боге и называет себя сыном господа. Он пред нами — обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него; ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его; он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим бога. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его; ибо, если этот праведник есть сын божий, то бог защитит его и избавит его от руки врагов. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его; осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нем попечение будет. Так они умствовали, и ошиблись; ибо злоба их ослепила их, и они не познали тайн божиих».

При этих словах должен был прийти на память тот мученик в псалме 21, мучения которого также напоминают смерть на «древе»: «Боже мой! боже мой! для чего ты оставил меня?.. Боже мой! я вопию днем, — и ты не внемлешь мне... Я... поношение у людей и презрение в народе. Все, видящие меня, ругаются надо мною; говорят устами, кивая головою: «он уповал на господа; пусть избавит его, пусть спасет его, если он угоден ему...» Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались... Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прилипнул к гортани моей. Ибо псы окружили меня; скопище злых обступило меня; льну подобны руки мои и ноги мои (у 70 — «пронзили руки мои и ноги мои»). Можно было бы перечесть все кости мои. А они смотрят, и делают из меня зрелище. Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий».

Но в книге Премудрости Соломона (3, 1 — 10) читаем еще следующее: «А души праведных в руке божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас — уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия. И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы; потому что бог испытал их и нашел их достойными его. Он испытал их, как золото в горниле, и принял их как жертву всесовершенную. Во время воздаяния им они воссияют, как искры, бегущие по стеблю. Будут судить язычников и владычествовать над народами, а над ними будет господь царствовать вовеки. Надеющиеся на него познают истину, и верные в любви пребудут у него; ибо благодать и милость со святыми его и промышление об избранных его. Нечестивые же, как умствовали, так и понесут наказание за то, что презрели праведного и отступили от господа».

В этих словах уже ясно звучит основная идея христианского мистериального учения. Любовь к «господу» и надежда на него для добрых и праведников являются залогом их славного возвышения и вечной жизни у бога после своей смерти: «Ибо бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия своего; но завистью дьявола вошла в мир смерть». Поэтому злые обречены ей без надежды на спасение, даже если они так долго наслаждаются своей жизнью на земле. Праведник, напротив того, умирает рано: «Как живший посреди грешников, преставлен... Достигши совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета; ибо душа его была угодна господу, потому и ускорил он из мира нечестия... Праведник даже после смерти будет судить еще живых нечестивых, и. скоро достигшая совершенства юность — долголетнюю старость неправедного. Ибо они увидят кончину мудрого и не поймут, что господь определил о нем и для чего поставил его в безопасность. Они увидят и уничижат его, но господь посмеется им... В сознании грехов своих они предстанут со страхом, и беззакония их осудят их в лицо их. Тогда праведник с великим дерзновением станет пред лицом тех, которые оскорбляли его и презирали подвиги его. Они же, увидевши, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его; и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами) в себе: это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания. Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестной! Как же он причислен к сынам божиим, и жребий его — со святыми? Итак мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас!.. А праведники живут вовеки; награда их — в господе, и попечение о них — у вышнего. Посему они получат царство славы и венец красоты от руки господа».

Если всем этим праведник в его небесном возвеличивании выставляется в качестве обвинителя и судьи нечестивых, который после своей смерти выносит им приговор, то было бы прямо необыкновенным, если бы в сознании набожных этот образ возвышенного праведника невольно не слился с образом чаемого мессии. Ведь, существенным моментом этого чаяния и было как раз то, что мессия появится в небесной славе, будет судить Израиля по делам его, осудит нечестивых, соберет праведников вокруг себя для вечной жизни на небе. А если это имело место, то, в таком случае, тем самым было дано представление, что также и мессия будет страдать, умрет, своею собственною добровольной смертью снимет вину с людей и поможет получить небесное блаженство тем, которые его любят, на него уповают и его стопам следуют. Правда, Премудрость Соломона относит любовь верующих, собственно говоря, к богу. Но, ведь, известно, что в иудейском сознании образ мессии слился с образом господа бога и перешел в него, а «сын божий», — как говорит праведник Премудрости Соломона, — был некогда со своим отцом и в некотором смысле являлся только другим выражением для этого отца. Вычитывали же некогда и у пророка Исайи самые многознаменательные указания на предстоящее господство мессии и на таинственное значение его существа!

«Скажите праведнику, что благо ему, ибо он будет вкушать плоды дел своих, а беззаконнику горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его». Это можно было прочитать точно так же и в приводимом месте Премудрости Соломона. «Вот, раб мой будет благоуспешен, возвысится и вознесется, и возвеличится. Как многие изумлялись, смотря на тебя, — столько был обезображен паче всякого человека лик его, и вид его — паче сынов человеческих! Так многие народы приведет он в изумление; — цари закроют пред ним уста свои, ибо они увидят то, о чем не было говорено им, и узнают то, чего не слыхали». Разве это не напоминает об удивлении и страхе нечестивых при виде возвышенного праведника, как это изображено в Премудрости Соломона? «И будет он судить язычников, и обличит многие племена». Пророк в этих словах имел в виду Яхве (господа). А в Премудрости Соломона то же самое сказано о праведнике, который после своей позорной смерти возносится богом к небесной славе. Неужели все еще могли бы сомневаться, что праведник, «раб божий» 53 главы Исайи был самим Яхве или скорее тем «сыном божиим» в высшем смысле, как под таковым понимали мессию?

А затем — слова пророка Исайи, что «раб божий» взошел пред господом «как отпрыск и как росток из сухой земли». Здесь связь видна, как на ладони. Ведь, Исайя, 11, в том же знаменитом месте, где пророк особенно яркими красками обрисовал величие мессианского царства, начал почти теми же словами: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его». Здесь «раб божий» был назван вместе с тем и отраслью Давида. Равным образом, и пророк Захария сказал: «Вот я привожу раба моего, отрасль», и не оставил никакого сомнения в том, что тем самым он имел в виду мессию. А в таком случае, разве признают невозможным, что иудеи должны были слить «раба божия» 53 главы Исайи с мессией и могли находить в этом месте таинственный намек на предстоящие страдания и позорную смерть чаемого освободителя, благодаря чему также и спаситель Израиля входил в число страдающих, умирающих и воскресающих богов религий Передней Азии?