Запретный плод

25

Женя

Дрожащими руками беру крем и понимаю, что не смогу. Понимает это и он.

Отбирает у меня тюбик. Выдавливает на пальцы белую консистенцию. Убирает полотенце. И очень бережно начинает втирать крем в пострадавшую кожу. Я шумно выдыхаю и закрываю глаза. От нахлынувших ощущений меня ведёт в сторону. Свободной рукой Дима подхватывает моё ослабевшее тело и усаживает на мрамор возле раковины. Пальцами со всей силы цепляюсь в края камня. Всё это мало походит на медицинскую процедуру. Для меня. Еле сдерживаю рвущиеся стоны. Он же действует аккуратно и как врач. Не позволяет себе лишних ненужных касаний, всё чётко и по делу. Намазывает зону декольте, между грудями, живот. Саму грудь от кипятка защитил поролон бюстгальтера. Жаль, именно там я больше всего сейчас жаждала его прикосновений. Но Дима ведёт себя как бесполый служитель панацеи.

— Всё! Можно было приложить примочку, но вижу, что не нужно, — слишком быстро заканчивает он и отходит.

Пока я прихожу в себя, Дима возвращается и накидывает мне что-то на плечи.

— Моя запасная рубашка из шкафчика, — просто поясняет он, а я быстро запахиваю края на груди.

Разочарование и облегчение. Если Дима так хорошо себя контролирует или я ему просто уже безразлична как женщина, свою слабость перед ним тоже показывать не стоит. Будем списывать поведение ранее на смущение перед такой откровенной помощью. Открываю глаза с намерением поблагодарить и натыкаюсь на тяжёлый взгляд и напряжённое лицо. Слова застревают в горле. Он подымает руку и нежно заправляет выбившие из пучка пряди волос за уши. И снова ничего лишнего. Жест со стороны, наверное, выглядит дружеским, но у меня сердце вновь сбивает ритм. От неожиданного прикосновения, от черноты внимательно изучающих глаз. Сейчас я его совсем не понимаю.

— Как ты? — голос тихий хриплый.

— Норма…, — Дима резко закрывает мне рот пальцами, которые тут же хочется лизнуть, чтобы почувствовать вкус его кожи.

— Нормально это не хорошо, — усмехается он, — Значит поедим сейчас к доктору. Пусть ещё он тебя посмотрит, на всякий случай. Потом домой. Замучил я тебя сегодня.

Он даже не представляет как! И работа здесь выступает не на первом месте. Выворачиваюсь ужом и спрыгиваю со столешницы. Дима стоял не слишком близко ко мне, потому касаний, кроме того, чтобы убрать руку с моих губ, удалось избежать. Хватит на сегодня! Такое впечатление, что он испытывает границы моей выдержки.

— Не нужно к доктору. Правда, Дим. Я просто поеду домой. Я и вправду устала, — протараторила я, подымая с пола лифчик, — Только дай мне пару минут привести себя в порядок.

— Жду тебя в кабинете.

С его уходом я чувствую колоссальное облегчение. Напряжение в воздухе растворилось и стало легче дышать. Он, за максимум пятнадцатиминутное нахождение в немаленькой ванной комнате, высосал из меня все соки.

В машине Дима уткнулся в телефон, игнорируя меня. Тишина очень скоро начала давить на мозги, и я не выдержала молчания:

— Почему ты никогда не приезжал к нам в гости? — полюбопытствовала я.

— Мы с твоим отцом не были особо близки, — лаконично ответил он, не отрываясь от своего занятия.

— Отец никогда о тебе не рассказывал.

— По той же причине.

— Но всё же он доверял тебе.

— Как видишь! — непрошибаемая броня.

— А как ты можешь его охарактеризовать? — сама не понимала почему я к нему пристала с этим, ведь раньше никогда не подымала эту тему, — Одним предложением.

— Почему ты вдруг решила поговорить со мной об Михаиле? — Дима наконец оторвался от телефона и внимательно посмотрел на меня.

Я небрежно пожала плечами, жадно ожидая ответа. Он слегка наклонил голову. Задумчиво прошёлся по мне взглядом сверху вниз и обратно. Вновь глаза в глаза. На губах появляется лёгкая улыбка.

— Он воспитал замечательную дочь.

В который раз за сегодня краснею. Приятно! Особенно от него.

— Спасибо!

Посчитав вопрос исчерпанным, Дима возвращается к своему телефону. Меня это не устраивает. С желанием вернуть его внимание, поворачиваюсь к окну и продолжаю поднятую тему.

— Знаешь, я внешне не похожа на родителей. Отец всегда говорил, что я пошла в его мать. Бабушку. Но я её никогда не видела. Она умерла задолго до моего рождения. Даже фотографий не осталось.

А в ответ тишина. От комментария Дима воздерживается. Смотрю на него. Он напряжён. Посторонний человек не заметил бы этого, на вид он полностью расслаблен, но я уже это проходила и слишком зациклена на нём, чтобы упустить данный нюанс.

— Какой она была? — задаю прямой вопрос.

— Красивой, — следует лаконичное.

— А чем я на неё похожа? — упорно продолжаю давить.

— Тем и похожа.

— А моя мама разве не была красивой?

— Очень!

— Но похожа я на бабушку.

— Да.

М-да! Его ответы более чем поверхностные. Я ожидала другого. Разве трудно сказать элементарное, что она тоже была рыжая и с зелёными глазами.

— Я тебе мешаю?

— Да! — поспешно рявкает он, не скрывая своего раздражения.

Его поведение сбивало с толку. Из-за такой мелочи сорваться?

— Ладно, прости! — говорю обижено и вновь поворачиваюсь к окну.

Дома, по настоянию Димы уже сама помазала ожёг пантенолом и завалилась спать. Бессонная ночь сделала своё. Я сразу уснула. Благо на завтра, из-за «рабочей травмы», начальство дало выходной.

Утром проснулась разбитая. Голова гудела. Кожа на груди ныла. Целый день провалялась в постели бездумно смотря сериал и жалея себя. На звонки Эйдена и Ханы не реагировала. Не хотелось ни с кем разговаривать. Настроение было отвратительным. Благо, благодаря волшебному крему, к вечеру неприятные ощущения прошли.

Два часа ночи. Сна не в одном глазу. Наотдыхалась за сегодня. Димы ещё нет. Или он вообще не собирается ночевать? Хотя это не моё дело.

Впервые со смерти отца подымаюсь на третий этаж в родительскую спальню.

В шестнадцать лет я решила не заморачиваться. Возможно, не так поняла случайно подслушанные слова. Подумала, чего только не ляпнешь при ссоре! Но моя реакция на Диму, его поведение — не могу не проводить параллели. Хватит прятать голову в песок.

Страшно узнавать правду. Тем более, не зная какой хочу её видеть!