Завораш

Телобан поймал себя на мысли, что размышляет над сказанным. Возможно, их действительно подслушивали, но что с того? Его проявление не раскрывает ни того, кто он на самом деле, ни его истинных целей. Он может исчезнуть в любой момент — так же легко, как проник сюда. И неважно, скольких ему придётся для этого убить.

Думая об этом, Телобан впервые взглянул на узника как на потенциального свидетеля. И жертву. В отличие от тех, кто, по его словам, скрывался за окнами, подслушивая, узник видел его лицо.

В этот момент, словно уловив ход его мыслей, крылатый улыбнулся.

— Нет, этого не произойдёт, — сказал он.

Пустые слова.

Телобан подступил ближе, словно для удара, но так и не смог его нанести. В замешательстве он опустил руку, кулак сам собой разжался.

— Так, так, — сказал крылатый, — Это становится интересным.

***

Если бы у этой сцены нашёлся наблюдатель, он решил бы, что видит доверительную беседу. Телобан приблизился к оракулу почти вплотную. Последний, обладая внушительным ростом, наклонился так, что натянулись цепи на его руках.

Они говорили. Вернее, говорило существо с крыльями — Телобан все ещё не знал, как его называть. Отблески света, падавшего из окон сверху, расцвечивали фигуру крылатого неестественными багровыми и жёлтыми тонами. На его бледной коже это было особенно заметно.

Глаза крылатого были сплошь черными, непроницаемыми. Только сейчас шпион понял, насколько сложно прочесть в них хоть какое-то выражение. Такие глаза могли быть у слепца, у бездушной статуи, у мертвеца…

А ещё трубки за его спиной. Жидкости в них не единожды вскипели и поменяли цвет.

Телобан понял, что это как-то связано с тем, что говорил крылатый. Слушая его, он не забывал прислушиваться к звукам вокруг. Иногда его слух различал едва заметное пощёлкивание. Звуки исходили из слуховых окон наверху.

Когда он спросил об этом у крылатого, тот рассмеялся: «Они записывают и пересылают сообщения наверх. Наверняка, кто-нибудь скоро спустится, чтобы проверить».

И все же, по словам крылатого, «тем, наверху» требовалось время для того, чтобы получить и расшифровать сообщение.

Кто такие «те», Телобан не знал. Наверняка это были тюремщики, заточившие узника в его крипте, а также те, кто слушал и расшифровывал сообщения. Складывалась целая цепочка. Телобану это напомнило иерархию в Замке. Долгое время она тоже оставалась для него загадкой.

Подумав об этом, шпион вспомнил свои последние часы перед отплытием.

В тот день, оставив зал, где заседали архонты, он не сразу отправился в келью, а немного побродил вокруг, пытаясь успокоить мысли и понять, почему владыки остались глухи к его доводам. Размышляя, он бродил около часа, и в итоге сам не заметил, как сделал полный круг. В итоге ноги занесли его в ту часть Замка, которая соприкасалась непосредственно с залом, где ещё недавно он стоял и излагал доводы. Оказалось, архонты только сейчас покидали собрание. Некоторые из них ушли поодиночке, однако часть задержались. Все они собрались у фонтана в центре площадки во внутреннем дворе. Эта площадка была со всех сторон окружена колоннами, за которыми было удобно прятаться. Летом здесь проходили собрания на открытом воздухе и сам Телобан нередко сидел там же, где стоял сейчас — в тёплое время года в тени, образованной колоннадой, ставили скамейки для всех желающих.

Расстояние от колонн до фонтана было таким, что Телобан слышал каждое слово.

Говорили о нём, это он понял сразу. Что ещё он понял, так это то, что его собираются отправить подальше. Возможно, за море, где он «мог бы пригодиться наилучшим образом».

На самом деле, Телобан уже давно мечтал о том, чтобы покинуть Замок, однако не желал делать это подобным образом. Ему казалось, что от него попросту избавляются, и это осознание злило его ещё больше.

Какое они имеют право?

Это было больше похоже на изгнание, хотя Телобан был уверен, что никто не сказал об этом напрямую. Как выяснилось позже, он оказался прав. На рассвете он получил приказ отправляться на корабль, который отплывал тем же утром. Конверт принёс один из младших учеников.

Покидая Замок, Телобан наткнулся на компанию послушников, которые безуспешно пытались попасть в покои одного из архонтов.

Когда Телобан проходил мимо, они на мгновение прекратили стучать в тяжёлую, окованную железом дверь, и проводили его долгими взглядами.

Несмотря на годы совместных тренировок, Телобан так и не удалось подружиться ни с кем из них. Их обучение подходило к концу, и все они получили должности здесь же, в городе — в Высоком Замке, в Нижнем городе, даже в городе Вервий.

Телобана же отсылали в никуда.

Проходя мимо и видя, как послушники пытаются попасть в келью архонта, он улыбнулся. Вряд ли им это удастся в ближайшее время. Покидая келью поздно ночью, он сломал ключ в замке с обратной стороны. При этом ему пришлось вылезть в окно. К счастью, келья этого архонта располагалась невысоко. С другими подобный трюк вряд ли прошёл бы, поэтому тела остальных владык Телобан оставил в менее очевидных местах.

Одного — в колодце, откуда послушники и мастера регулярно брали воду.

Интересно, как скоро тело разложится и вкус тлена начнёт чувствоваться в питье?

Другого — на крыше в расчёте на то, что птицы обнаружат мертвечину раньше, чем кто-либо сообразит подняться и проверить верхние этажи, чердак и, наконец, одну из башен. Телобан только надеялся, что пернатые окажутся очень голодными…

Получалось так: один погребён глубоко внизу, второй — на самой вершине, третий — посредине между ними. Определённо, в этом было нечто символическое.

Но что именно?

Он не знал. До этого момента.

— О, — сказал крылатый, приблизившись почти вплотную, отчего Телобан ощутил его дыхание, — Не стоит забегать вперёд.

Странным образом в сказанном сочетались предупреждение, и намёк, и угроза, и обещание.

В следующее мгновение рука узника все ещё прикованная цепью, длины которой, впрочем, хватало, чтобы дотянуться до чего угодно, вырвала одну из трубок, питавших тело крылатого. В воздухе разлтился едкий химический запах. Он напомнил Телобану многие из тех запахов, которые царили в подвалах Замка. Была в нем некая сладость, но при этом ничего ароматного. Скорее, это была сладость иного толка — приторная и искусственная.

Размахнувшись, крылатый всадил трубку с иглой ему в шею.

Телобан ощутил вспышку боли. А в следующее мгновение, сжигая всё на своём пути, по его венам побежал огонь…