Ролан Барт. Биография

Времяпрепровождение Барта было одновременно и одиноким, и коллективным. Как и все остальные, он встречался с друзьями в Люксембургском саду, чтобы поиграть в игры, для которых чаще всего разбивались на «банды». Но в театр, в кино, на концерт он ходил один, или с Мари Латсаг, или с кем-то из друзей. Именно к этому времени он относит свое знакомство с «Картелем четырех» Луи Жуве, Гастона Бати, Жоржа Питоева и Шарля Дюллена, стоявших у истоков создания народного театра. Он часто бывал в «Ателье», которое Дюллен создал в 1921 году, и в театре «Матюрен», который Питоев возглавит только в 1934 году; это свидетельствует, что воспоминания Барта, как и большинство детских воспоминаний любого из нас, едва ли имеют точную датировку, хотя сам он связывает свою неспособность «датировать себя» только с более поздними годами.

Я очень хорошо помню свое детство и юность, могу их датировать и знаю все ориентиры. А после этого происходит странная вещь: я не помню, я не могу указать даты, датировать себя. Словно мне была дана только память о самом начале, словно юность была образцовым, уникальным временем памяти[163].

Но сама эта датировка неустойчива, и, скорее всего, посещение этих театров и концертов оркестров «Колонна» и «Паделуп» происходит уже на пороге юности, когда он поступил в лицей Людовика Великого. Зато он точно помнит, как смотрел, совсем юным, «Андалузского пса» Бунюэля в Студии 28 на улице Толозе на Монмартре (фильм вышел в Париже в 1929 году). Скачки во времени, вперед и назад, придающие оригинальный характер повествованию в этом фильме, могут символизировать компактное упорядочивание далеких воспоминаний, то растянутых, то перепутанных и перевернутых.

Конец обучения в лицее Монтеня знаменует начало позднего подросткового периода. Именно тогда, в 4-м классе, он знакомится с Филиппом Реберолем, который станет его другом. Это время, когда Барт также отходит от религии. С первыми сексуальными переживаниями связано чтение новых авторов, открывающих ему другие миры. Эта роль выпала на долю двух книг: «В Греции», альбома фотографий Антуана Бона с комментариями Шапутье, и «Ницше в Италии» Пуртале[164]. От них исходят неясные намеки на то, что есть вещи, которым не учат в школе, и что литературу можно проживать непосредственным образом. «Эта книга достигла своей цели, – пишет Фернан Шапутье, – если читатель, взяв эти древние тексты, испытал новую дрожь перед знакомыми словами». Это программа на будущие годы, годы дружбы, которой суждена долгая жизнь, годы первой любви, первых путешествий, а также усвоения Древних через изучение греческого и латыни и открытие для себя театра. В записи от июля 1979 года все это соединено вместе: «Первые любови: Жак Г., барышни Мантеролы. Кабинет на улице Гамбетта, сексуальное желание, Морская аллея, комары, письмо по почте, вечер…»[165]

Глава 3 Жизнь впереди