Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Глава 6. Камни остаются

На поверхности моря, переполненного водой тающих ледников, искрятся солнечные блики. 80 млн лет назад сегодняшняя континентальная мозаика сложилась лишь наполовину. Пиренеям и Альпам еще предстоит подняться до своих высот, а там, где когда-то будет Европа, с подъемом и спадом уровня океанов появляется и исчезает субтропический калейдоскоп архипелагов. Шаги титанозавров сотрясают землю, а с соленых берегов на громадных крыльях взмывают над морем птерозавры. Их тени мечутся над бирюзовыми волнами, темной массой вздымающимися внизу. Взрывается торпедированная мозазавром стая аммонитов, осколки раковин сверкают, закружившись спиралью. Мягкий ил поднимается облачком, когда они опускаются на пустынное морское дно. Его толщу пополняет бесконечный моросящий дождь из разбитых губок, моллюсков и останков бесчисленного планктона.

Крутаните землю, как стеклянный шарик: континенты оползают, песок уплотняется и сжимается, превращаясь в известняк. Новорожденная скала заполняет своим кремниевым соком пустоты, древние норы, непостижимым образом оставшиеся целыми раковины. Притормозите пальцем шарик, замедлите вращение планеты. Высохли моря, поднялись горные цепи, на полюсах мерцают огромные шапки льда. Проходит эпоха за эпохой, колоссальное давление уплотняет кремнезем и формирует из микроскопических кристаллических решеток новое вещество. Кремень. Намного выше по земле бегают копытные, меховые шубы треплет ветер. Перепады климатических циклов размывают известняк, а тектоника и реки выпиливают в нем извилистые, уступчатые каньоны.

Ненастный день 100 000 лет назад: шквальный ветер врывается в одно из ущелий. Вымокшая под дождем скала поддается, сползает вниз и в числе других обломков исторгает каменную жемчужину, черную, как облака. Кремень летит в реку, присоединясь к гальке, медленно перекатывающейся по дну. Следующие 50 000 лет он поднимается с паводками, замерзает в ледяных вихрях, веками покоится на галечных наносах. Однажды весной уже окатанный кремень лежит на блестящем после дождя берегу. В небе над ним синеет дымок, исходящий из-под широкого скального навеса. Вниз к реке бегут люди, привычно осматривают камни, кто-то замечает характерный отблеск. Камень поднимают и опускают, звучно стучат им по другому камню. Несколько ударов — и вот они, его прекрасные внутренности, гладкие, как застывший жир. Вскоре он станет скользким от алой крови.

Каменные орудия — атомы неандертальской жизни. Они связывают воедино каждый аспект этого мира и представляют собой базовые единицы, с помощью которых археологи пытаются реконструировать культуру неандертальцев. Ученые называют их просто кремни. История каждого из них уникальна, начиная с формирования скалы и дня, когда его поднял с земли неандерталец, и заканчивая повторным его обнаружением под лопатой археолога. Место геологического происхождения — морское дно, корни гор или изливающаяся лава — определяет его характер. Десятки тысячелетий назад он непременно притягивал взгляд гоминин, но сегодня посетители музеев почти не смотрят на эти экспонаты.

Кремни лежат в стеклянных витринах, и просто не верится, что лишь немногие держали их в руках, не говоря уже о том, чтобы что-то делать с их помощью и использовать в повседневной жизни. Их суровая красота заслуживает высокой оценки, они достойны выставок в галереях, но для большинства людей остаются немыми. По правде говоря, кремневые изделия — как отдельные предметы, так и целые коллекции — представляют собой чрезвычайно богатый источник знаний о жизни неандертальцев.

Для первых исследователей доисторической эпохи самой насущной проблемой была классификация. Имея небольшой багаж знаний о технологиях изготовления или использовании каменных орудий для выживания, они сосредоточились на их внешнем виде. Систематизация предметов по внешнему сходству и простейшим технологическим особенностям позволила создать «типологии». Одним из первых это сделал де Жуанне, который не только извлекал из земли артефакты, но и пытался в них разобраться. Он предположил, что со временем они стали более совершенными, и в 1834 г. разработал хронологическую типологию, в которой каменные предметы с ретушированным (по-английски — «knapped»)[73] краем располагались раньше, чем шлифованные или полированные орудия.

В течение нескольких десятилетий другие исследователи составляли классификации археологических культур, по своей сути аналогичные тем, что используются сегодня: в 1865 г. антикварий Джон Лаббок придумал термин «палеолит» для самого древнего исторического периода, а позже Ларте и Кристи предложили трехчастное разделение истории[74]. По их мнению, кремни, обнаруженные на некоторых стоянках, в том числе в Ле Мустье, занимали в хронологии место после находок из долины Соммы, время которых они назвали нижний палеолит, но до режущих орудий из таких мест, как Ла-Мадлен, отнесенных к верхнему палеолиту. В то же время французский археолог Габриэль де Мортилье в работе над классификацией артефактов использовал Ле Мустье как «типовой памятник» и впервые дал название неандертальской культуре среднего палеолита — мустьерская[75].

Однако первые найденные останки неандертальцев, по всей видимости, были обнаружены без сопутствующих артефактов (каменные орудия в гроте Фельдхофер остались без внимания и были найдены в отвалах из карьера лишь в 1990-е гг.). Около 30 лет изготовители мустьерских артефактов оставались неизвестными, и, помимо того, никто не знал, была ли у неандертальцев вообще материальная культура. Впервые связь между скелетами и изделиями среднего палеолита была выявлена в Спи, но лишь спустя долгое время археологи поняли, что неандертальцы весьма искусно обращались с камнем.

Неудивительно, что в XXI в. специалисты по каменным орудиям бесконечно далеки от тех прежних типологов. Ничто не ускользает от их внимания, даже мельчайшие отщепы и чешуйки, так что на изучение коллекций уходят сотни часов работы. А если на десятитысячном артефакте бумажная работа стала утомлять, нужно лишь вспомнить о том, что даже просто подержать такие предметы в руках — уже привилегия. Раскопки и фиксация находок все сильнее подвергаются автоматизации и переводу «в цифру», но концентрация и внимательность все еще критично важны для анализа. Каждый объект запечатлевается в памяти, когда мы мысленно реконструируем процесс его изготовления по технологическим следам на поверхности.

Вот где необходимо изучение механики расщепления. По объекту обработки, например гальке, наносится удар чем-то более твердым. Такой объект называется нуклеусом. Отколотые части — отщепы; практический результат зависит от мастерства, геологии конкретного камня и законов физики. Сила и место удара определяют, каким получится отщеп. Кинетическая энергия действует по конусу с вершиной в точке удара, а край конуса формирует одну из сторон отщепа. При этом как на поверхности нуклеуса («негативе»), так и на соответствующей внутренней поверхности отщепа, как правило, остаются заметные неровности. По этим и другим отличительным признакам на нуклеусах и отщепах исследователи могут реконструировать метод расщепления и отчасти его последовательность, иногда имея в распоряжении всего лишь один артефакт.

Неандертальцы вовсе не были пещерными громилами, колотящими по булыжникам. Камни реагируют на удары в зависимости от своей структуры; чем однороднее и мельче их частицы, тем более предсказуемым будет расщепление, а края отщепов — острее[76]. Неандертальцы оценивали эти характеристики визуально, на ощупь и даже по звуку: высококачественный камень, такой как кремень, при ударе издает характерный звон. Используя различные методы и приемы скалывания, они могли контролировать размер и форму изделия, полученного из любого нуклеуса, даже если это был малопригодный для того кварцит.

Будучи скорее умельцами, чем неумехами, они ценили хорошие рабочие инструменты. Решающее значение имел выбор отбойников — предметов, которыми ударяли по нуклеусу. Небольшие камни обладают необходимой массой для сильного удара, скалывающего крупные отщепы, однако для более деликатной работы лучше подходит галька помельче. А использование «мягких» отбойников вместо твердых вызывает особый эффект. Упругие органические материалы, такие как панты и кости, и даже менее плотные породы, например известняк, распределяют кинетическую энергию и дают более тонкие и длинные отщепы. Это очень важно для придания изделию нужной формы и при ретуши. Орудия — кремневые артефакты, которые использовались как инструменты, — часто подвергались ретуши не только для получения необходимой мастеру остроты края, но и для повторной заточки: отщепы очень быстро тупеют даже при нарезке мяса.

Рис. 4. Механика расщепления и термины, относящиеся к кремневым артефактам

Неандертальцы терпеливо овладевали основами расщепления кремня, но где их место в общей эволюции каменной индустрии? 3,5 млн лет назад австралопитеки, создавшие древнейшие известные артефакты — грубые отщепы, отколотые от глыб, — наблюдали бы за неандертальцем, работающим над камнем, с таким же восхищением, как за ранним Homo sapiens. Потребовалось около 2,5 млн лет, чтобы гоминины выработали основанные на геометрии подходы и начали по-настоящему контролировать процесс раскалывания. Появились первые «центростремительные» нуклеусы, отщепы от которых аккуратно один за одним откалывались по всему периметру, а ребра расходились от центра, как спицы колеса.

1,8 млн лет назад способность мысленно представлять объем воплотилась в самых узнаваемых из всех артефактов палеолита — бифасах. Изготовление этих двухсторонних инструментов (также известных как ручные рубила) стало возможным благодаря растущему использованию более мягких отбойников, позволяющих формировать их поверхности путем скалывания небольших чешуек.