Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Оленьи люди

На другом конце климатического и экологического спектра у неандертальцев технокомплекса Кина был совсем иной жизненный опыт. На фоне остальных традиций изготовления каменных орудий индустрия Кина заметно ограничена во времени и пространстве. Если некоторые наборы вещей, относящиеся к началу среднего палеолита, содержат схожие орудия, то полный «арсенал» Кина формируется только около 80 000 лет назад, во время оледенения МИС 4. Хотя эта техника встречается и после потепления на стадии МИС 3, к отметке 50 000 лет назад она практически исчезает и продолжает существование главным образом на юге Франции.

Универсальная особенность всех здешних памятников Кина, каким бы ни был климат, — это огромное количество северных оленей. Результатом ледниковой стадии МИС 4 стала массовая гибель почти всех видов хищников, что, по-видимому, отразилось в уходе гиен из юго-западной Франции. Столь аномальные условия должны были сказаться и на неандертальцах. В жутком холоде тундры олени, пожалуй, были единственной дичью приличного размера. Была ли эта экстремальная ситуация спустя примерно 40 000 лет после счастливой эемской эпохи поводом к тому, чтобы неандертальцы адаптировались, разработав технику Кина и став по-настоящему специализированными охотниками? Наибольшее удивление вызывает тот факт, что коротких, менее студеных фаз во время МИС 4 в некоторых районах было достаточно для того, чтобы в лесах — пусть и временно — появился благородный олень и даже косуля. Но их останки не встречаются в скоплениях типа Кина, хотя присутствуют в леваллуазских. Это говорит о том, что технокомплекс Кина действительно был специализированным и связывал с открытой тундрой на юго-западе Франции обитавшие там многочисленные оленьи стада.

Далекие миграции северных оленей всегда становились предметом пристального внимания в дискуссиях о том, как неандертальцы охотились и перемещались по освоенному ландшафту. В наше время расстояния другие, и попыткам точно определить, как далеко уходили северные олени в эпоху плейстоцена, посвящены некоторые современные исследования. Бесспорным является факт, что они перемещались и собирались в стада в зависимости от сезона. Вероятно, это происходило во время осеннего спаривания и весеннего отела: останки молодых оленей из пещер британского региона Мидлендс свидетельствуют о том, что телята рождались здесь, однако откуда приходили животные — неизвестно.

Расположенная на юго-западе Франции стоянка Жонзак предоставила огромное количество информации о том, как неандертальцы, работавшие в технике Кина, охотились на северного оленя. Анализ подвижных форм изотопов животных позволяет предположить, что молодняк, убитый в этом месте осенью или зимой, уже завершил годовой цикл миграции между разными геологическими районами. В этом случае неандертальцы не преследовали стада, а, судя по всему, ждали оленей там, где они должны были собираться, или, возможно, перехватывали на известном маршруте между точками сезонного сбора.

Слой 22 толщиной почти 1 м в Жонзаке настолько плотно забит останками северных оленей, что его называют «костным». С участка площадью 3 м² и глубиной всего 30 см извлечено более 5000 костей. Они принадлежат как минимум 18 особям. Разделка целых туш производилась здесь же. Если место забоя располагалось не прямо здесь, у подножия скалы, то в непосредственной близости от нее. Даже если это не было массовым убийством, то однозначным признаком избирательной охоты при наличии большого числа животных служит то, что некоторые лучшие части, включая целые конечности, остались неразделанными. Эти неандертальцы не голодали.

Чуть меньше чем в 80 км к северо-востоку от Жонзака находится еще один памятник индустрии Кина — Ле Прадель. В главе 7 упоминалось о наличии там огромного количества костяных ретушеров; в основном изготовленные из костей северного оленя, они были частью производственного цикла. Ретушерами формировали и затачивали скребла Кина, с помощью которых затем разделывали еще больше оленьих туш. Особый интерес в наиболее изученном слое 4a представляет тот факт, что, хотя 98 % всех останков животных принадлежат северным оленям, убиты они были не здесь. Совершенно ясно, что неандертальцы забивали и предварительно обрабатывали туши в других местах, а затем отбирали главным образом конечности и иногда головы для дальнейшей разделки в Ле Прадель. Следовательно, это был охотничий лагерь, который должен был располагаться недалеко от места, где собирались стада, или от путей миграции. Археологические данные в целом указывают на то, что неандертальцы оставались здесь лишь на короткий период интенсивной деятельности, но повторялось это много раз, что отражено в двухметровом слое отложений, представляющем множество поколений и, вероятно, сотни оленей.

Скальный навес Пеш-де-лʼАзе IV является памятником индустрии Кина другого типа, где охота, по-видимому, велась весной. Бой костей здесь еще интенсивнее, возможно, потому что к весне количество жира в организме уменьшается, а значит, на первое место выходит добыча костного мозга.

Пути осенних и весенних миграций северных оленей часто не совпадают, и если при стабильных климатических условиях они из года в год предсказуемы, то 60 000 лет назад в начале стадии МИС 3 все могло измениться. Сроки движения стад, маршруты и места сбора — все это было нарушено, потому неандертальцам приходилось проявлять больше гибкости и перемещаться быстрее, заметив животных или, возможно, услышав: при их приближении, вероятно, сначала раздавался топот множества копыт по выстланной травой тундре, звуки пережевывания, блеяние, и лишь потом над горизонтом появлялись изогнутые рога.

На стоянках Кина этого времени встречается незначительное количество других видов, в их числе зубры, лошади и шерстистый носорог в Жонзаке. Возможно, на них охотились в ожидании прибытия оленей или же приносили еду из других мест. Это были не целые туши, и зачастую они выглядят не столь интенсивно переработанными, как олени. В некоторых случаях они сильнее повреждены падальщиками; возможно, неандертальцы иногда использовали охотничьи лагеря в другое, менее плодородное время года.

Переизбыток оленины, вероятно, означал, что адаптация неандертальцев не ограничивалась развитием охотничьих приемов. Часть костного мозга, жира, срезанного мяса и что-то еще[149], вероятно, употребляли в пищу сразу, но, судя по всему, львиную долю добычи уносили в другие места вместе с новыми каменными орудиями, изготовленными с целью разделки туш. В Ле Прадель, например, количество костяных ретушеров в пять раз превышает число инструментов, для изготовления которых они использовались, а новые отщепы и скребла Кина отсутствуют.

Также существует вероятность, что часть костного мозга, мяса, жира и некоторые каменные орудия уносили на близлежащие стоянки, которых археологи просто еще не нашли. Как упоминалось в главе 9, на многих стоянках индустрии Кина, в том числе в Жонзаке, Ле-Прадель, Пеш-де-лʼАзе IV и Рок-де-Марсаль, нет кострищ и большого количества древесных углей. Но это не означает, что огонь не использовали, о чем свидетельствуют обожженные кремни. Если в охотничьем лагере перерабатывали одновременно много туш, то вполне вероятно, что этим занимались несколько индивидов, возможно, все члены группы. Это требовало расширения рабочей зоны, как делалось на «жилых» стоянках, к примеру в Абрик Романи.

Конечно, здесь также массово дробили кости. На это указывают не только высокая степень их фрагментированности, но и зачастую отсутствие насыщенных жиром эпифизов костей. Их либо просто измельчали вместе с костным мозгом в своего рода паштет, либо перерабатывали более сложным способом. В дополнение к методам консервации мяса и сала было бы логичнее использовать некую тепловую обработку и вытапливание жира, если все это изобилие пищи предстояло куда-то нести. Вероятно, это делали вдали от основного места разделки туш и свалок отходов.

Известные раскопки поселения Анактувук-Пасс («перевал Анактувук») на Аляске, принадлежавшего инупиатам, охотникам на оленей, дают представление о том, как мог выглядеть этот лагерь. Сам перевал используется уже как минимум 3500 лет, а на одном из участков, история которого насчитывает 500 лет, обнаружены следы охоты поздним летом и осенью. На площади около 90 м² заметна четкая организация пространства. В отсутствие пещеры или скального навеса люди жили в чумах, и было достаточно тепло, чтобы не разводить на ночь огонь внутри жилища. Все костры располагались в пределах зон разделки туш и вытапливания жира; плюс были устроены раздельные свалки для органических отходов и для камней. Может быть, это и не зеркальное отражение неандертальских стоянок, но вполне возможно, что внутренние помещения пещер или скальных навесов культуры Кина использовались как свалки мусора, а костры были снаружи.

В любое время года охота, которой занимались неандертальцы культуры Кина, предполагала тщательное продумывание логистики. Помимо расчетов времени, необходимость выполнения масштабных работ по добыче и разделке множества оленьих туш подразумевала разделение по видам деятельности не только пространства, но и самой группы. У разных охотников-собирателей свои подходы к тому, кого отправлять на охоту, но перехват стада всегда требует больше рук, чем отслеживание и убийство животных-одиночек. На некоторых стоянках индустрии Кина присутствуют косвенные указания на многоступенчатые методы разделки туш. Вероятно, это говорит о том, что те, кто занимался первичной рубкой и нарезкой, а также более трудоемкими операциями, такими как извлечение сухожилий, были опытнее других. Но отделением костного мозга вполне могла заниматься и молодежь.

Во время ледниковой стадии МИС 4, когда вокруг почти не осталось других животных, многочисленные стада наверняка привлекали к себе много внимания. Тем, кто занимался охотой и разделкой северных оленей, приходилось сталкиваться с другими голодными хищниками, о чем свидетельствуют кости пещерного льва и лисицы в Жонзаке. Более того, сезонная охота, которая велась ежегодно приблизительно в одном и том же месте, своей предсказуемостью предоставляла возможность для еще одного жизненно важного для неандертальцев ресурса — установления социальных контактов.