Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев
- Автор: Ребекка Рэгг Сайкс
- Жанр: Биология / История
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев"
А всякая мелочь?
Согласно расхожему мнению, основным блюдом неандертальской кухни считается крупный зверь, однако покрытых мехом или перьями тварей меньших размеров[110] ели гораздо чаще, чем кажется. В течение многих десятилетий считалось, что
Если присмотреться внимательнее к данным археологии, можно увидеть совсем другую картину. Примерно в то же время, когда в Шёнингене гибли лошади, ранние неандертальцы в Терра-Амата на юге Франции поедали кроликов. Сейчас это лишь один из почти 50 памятников Европы и Западной Азии, где выявлено использование в пищу мелких животных. Почти в половине из них присутствуют кролики или зайцы, хотя их якобы трудно поймать, и почти на таком же количестве памятников есть птицы. Интересный случай представляет собой Ле-Каналетт — скальный навес, расположенный высоко на плато Кос-дю-Ларзак на юго-востоке Франции. В слое 4, накопившемся примерно 70 000–80 000 лет назад, несмотря на наличие очень малого числа остатков, ученые обнаружили, что почти 70 % всех идентифицированных костей принадлежат разделанным кроликам. Это выяснилось благодаря характерной схеме разделки: сделав несколько надрезов, неандертальцы снимали шкурку, а затем — скорее всего, после приготовления мяса, — просто разрывали тушку на части. Уникальные прямые доказательства найдены чуть восточнее, под скальным навесом Абри-дю-Мара в ущелье Ардеш. На минеральных пленках природного происхождения, покрывающих каменные орудия, сохранились волокна кроличьего или заячьего меха, а также несколько разрубленных костей.
В других местах кроликов, а иногда и сурков, вероятно, употребляли таким же образом. Крупные грызуны, требовавшие чуть более сложной разделки, тоже, безусловно, шли в пищу. Сочным лакомством были жирные хвосты бобров, а архитектурные сооружения этих животных составляли часть неандертальских пейзажей: на стоянке эемского периода в коммуне Вазье на севере Франции помимо костей от разделанных тушек сохранились остатки бобровой хатки.
Многокомпонентный анализ все чаще свидетельствует об охоте неандертальцев на мелких животных. В пещере Пейре на западном берегу реки Рона, начиная со стадии МИС 6, они занимались разделкой птицы и рыбы. На орудии, использовавшемся для разделки мяса, были обнаружены крошечные фрагменты перьев, а на других инструментах — «жирный» блеск после нарезки рыбы, остатки рыбьего мяса и даже чешуя. Вообще, хрупкие кости рыб — крайне редкая археологическая находка, чем, возможно, и объясняется их отсутствие в Пейре, но ловля пресноводной рыбы для неандертальцев в этом регионе была обычным делом. Рыбьи чешуйки обнаружили на каменных орудиях в Абри-дю-Мара, и, в отличие от Пейре, их значимость подтверждается наличием около 150 костей крупного окуня и голавля. Поскольку повреждений, оставленных хищниками, на них нет, то, скорее всего, это дело рук неандертальских рыболовов.
Благодаря таким исключительным случаям выравнивается баланс на других стоянках с рыбьими костями. Например, при просеивании через мелкое сито в пещере Валу (Бельгия) найдено более 300 костей пресноводных рыб и их чешуя. Не было ни следа повреждений от хищников, и, что еще примечательно, больше всего рыбы нашлось в богатейших археологических слоях. Живя в непосредственной близости от реки, неандертальцы могли рыбачить едва ли не с порога. Но каким образом они это делали? Мы ничего не знаем о крючках или гарпунах, но можем предположить использование копий или каменных ловушек. Медведи просто ждут в подходящем месте и выхватывают рыбу из воды, но есть и более хитрые способы ловли некоторых видов рыб, прячущихся под камнями на мелководье.
Довольно об обитателях суши и воды. Как насчет птиц? Сейчас уже есть подтверждения тому, что более миллиона лет назад гоминины употребляли их в пищу. Ко времени неандертальцев такие свидетельства обнаружены на столь большом количестве стоянок, что не остается сомнений в их связи с охотой. В некоторых местах это редкость: в единичных случаях обнаруживаются оставшиеся после разделки голубиные, лебединые или утиные кости. В Абри-дю-Мара есть несколько фрагментов перьев хищных птиц и, возможно, уток, покрытых минеральной пленкой. В других местах неандертальцы регулярно питались птицами в течение длительного времени. На трех гибралтарских стоянках в разных слоях найдены несколько разделанных сизых голубей, а в пещере Фумане обычным явлением был тетерев — классическая промысловая птица. Еще больше удивляет обилие клушиц, гнездящихся в скалах мелких представителей семейства врановых. По-видимому, клушицы были одним из любимых кушаний неандертальцев, в том числе в пещере Кова-Негра (Испания), где они ненадолго останавливались в прохладной климатической фазе, закончившейся 120 000 лет назад. Предпочитая в основном оленей, горных коз и таров (вид горных овец), они охотились и на птиц. Наряду с кроликом, забитые птицы встречаются в пяти слоях, из которых самый богатый слой 3b — в нем обнаружено более 100 костей, относящихся к 12 видам. В отличие от находок из пещеры Фумане, все птицы средние и мелкие: куропатка и сизый голубь, а также пустельга, сова, клушица, сойка, сорока и красочная сизоворонка. Несмотря на их относительную щуплость, птиц тщательно разделывали и обгладывали; от них найдены только крылья, что странно.
Ловлю птиц долгое время считали одной из сложных охотничьих техник. Как же с ней справлялись неандертальцы? Многие виды жили с ними на одной территории, паря над скалами и пещерами, однако вальдшнепы, сойки и сизоворонки пещеры Кова-Негра, скорее всего, прилетали из расположенных по соседству лесов. В болотистой местности могли использоваться специальные палки для метания (что-то подобное найдено в Шёнингене); хотя неандертальцы собирали жилы и сухожилия и, возможно, у них были веревки из растительного сырья, мы ничего не знаем про их умение плести сети. Никто никогда не находил и сохранившихся дротиков или луков, но маленькое костяное острие из Зальцгиттера и крошечные леваллуазские острия или даже микропластинки из ряда других мест, должно быть, на что-то насаживались и могли быть частями небольших метательных снарядов[111]. Однако птиц не обязательно ловить в полете. Как и в случае ловли рыбы руками, можно воспользоваться их природными инстинктами: некоторые виды сидят на своих гнездах как вкопанные, а, к примеру, клушицы на альпийских горнолыжных курортах увлеченно копаются в оставленном человеком мусоре — прекрасная возможность устроить засаду. Березовый деготь и битум также могли использоваться в качестве клеевых ловушек. И, конечно, птица — это не только мясо, но и яйца, эти удобно расфасованные снеки, богатые белками, жирами и витаминами. Такие находки есть в Шёнингене, и наверняка неандертальцы с аппетитом их ели.
Рис. 6.
Мы не знаем, употребляли ли неандертальцы в пищу яйца рептилий, но мясом черепах они точно питались. Разделанные остатки есть среди костей в Кова-Негра, а также всего в семи часах ходьбы оттуда в пещере Боломор (ее возраст старше, между 350 000 и 120 000 лет), где также обнаружено множество мелких животных. Здесь питались кроликами и разнообразными птицами от лебедей до куропаток и врановых, но вдобавок было найдено по крайней мере 20 черепах. У боломорских неандертальцев даже был любимый способ приготовления черепах: их поджаривали в перевернутом положении, чтобы ослабить панцирь и размягчить мясо, затем вскрывали отбойником, отделяли конечности и вынимали внутренности. Черепахи — один из лучших примеров региональной неандертальской кухни, поскольку их употребляли в пищу на множестве стоянок побережья теплого Средиземного моря и на Ближнем Востоке. Кое-где они, можно сказать, главный продукт питания: более 5700 фрагментов от не менее чем восьмидесяти черепах извлечены из нескольких слоев в пещере Оливейра (Португалия). Иногда на их долю приходится более половины поддающихся идентификации костей. Интересно, что практически всюду черепах готовили по боломорскому методу в перевернутом виде, хотя со временем техника вскрытия панциря изменилась. И поразительно, что нет доказательств употребления неандертальцами в пищу европейских пресноводных черепах, хотя в эемский период эти рептилии обитали в Северной Европе[112].
Однако похоже, что охота на мелкую дичь была сознательным выбором. Скальный навес Абрик Романи расположен в столь же богатом районе, как Боломор и Кова-Негра, но ни на одном из найденных в нем во множестве кроликов и птиц нет следов деятельности гоминин. А в относительно близлежащей пещере Тейшонес неандертальцы время от времени охотились на кроликов, но не на птиц. Заметно также, что в холодные периоды, в отличие от некоторых культур верхнепалеолитической эпохи, неандертальцы, судя по всему, не охотились на зайца-беляка. Возможно, большие стада млекопитающих обеспечивали более чем достаточно пищи, и поиски зайцев, живущих под открытым небом, не стоили усилий.
Если думать об экономической составляющей, в голову приходит еще одно относительно простое, но до недавнего времени считавшееся маловероятным средство пропитания — морепродукты. Представить себе неандертальца сидящим на берегу и высасывающим из раковин мидий еще труднее, чем вообразить его ловящим рыбу. Но поиск добычи на берегу, в литоральных зонах или даже на глубине — все эти не требующие особых энергетических затрат действия порой щедро вознаграждаются. Хотя сбор моллюсков и других даров моря — дело не быстрое и кропотливое, с точки зрения питательной ценности эти продукты — золото: они полны жизненно важных длинноцепочечных кислот омега-3. Их использует в пищу множество сухопутных животных от медведей, вскрывающих створки когтями, до азиатских макак, раскалывающих раковины моллюсков и панцири крабов[113]. Недавние находки доказывают, что неандертальцы делали то же самое как минимум одновременно с ранними представителями нашего собственного вида.
Как обсуждалось в главе 5, большинство пляжей, на песок которых ступала нога неандертальца, сейчас затоплены водой в результате повышения уровня моря в конце последнего ледникового периода. Тем не менее некоторые памятники на современном побережье находились бы близко к берегам межледниковья даже при падении уровня моря — в пределах нескольких километров, в зависимости от рельефа поверхности. Один из них — Бахондильо, скальный навес в городе Торремолинос на юге Испании. Здесь в слоях возрастом 170 000–140 000 лет сохранилось более 1000 осколков раковин, почти все из которых — мидии. При нагреве они открывают раковины, а поскольку многие из них были обуглены лишь снаружи то неандертальцы, похоже, знали этот трюк. Самое интересное, что на протяжении нескольких тысячелетий даже при охлаждении климата употребление мидий в пищу не прерывалось. Ракушки исчезают приблизительно на расстоянии 8 км от берега, и это не исключает возможности, что морепродукты продолжали играть важную роль даже при охоте на сухопутную дичь.