Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Как только мы тебя узнали

Есть еще один вид гоминин, чьи потенциальные генетические связи с неандертальцами более века оставались предметом домыслов и фантазий. Это мы. В 2010 г., по горячим следам дебютировавших денисовцев, случилось второе неожиданное открытие: вопреки данным мтДНК, первый неандертальский геном продемонстрировал непосредственное участие неандертальцев в нашей родословной.

Если бы межвидового скрещивания не было, то их ДНК должна была бы в равной степени отличаться от ДНК всех ныне живущих людей. Неандертальские варианты генов не встречаются у тех, кто происходит из Тропической Африки. Единственное объяснение заключается в том, что после ухода с африканского континента некоторые Homo sapiens встречались с неандертальцами и имели общих с ними детей.

Эта новость произвела сейсмический сдвиг в представлениях о происхождении человека, отразившийся на многих фундаментальных утверждениях об обоих видах. Сперва была высказана версия, что скрещивание произошло хронологически не так давно, около 40 000 лет назад в Европе. За следующие десять лет ситуация усложнилась, поэтому будет полезен краткий экскурс в раннюю историю Homo sapiens.

Хотя гоминины жили в Европе гораздо раньше миллиона лет назад, самые древние окаменелые останки Homo sapiens все же родом из Африки. Впрочем, старые представления о том, где конкретно находилась «колыбель человечества», уже утратили силу. Самые последние найденные кости и генетические данные указывают на то, что мы эволюционировали из анатомически разнообразной метапопуляции, разбросанной по многим регионам континента.

Количество ископаемых остатков, относящихся к решающему периоду от 800 000 до 600 000 лет назад, когда предки денисовцев и неандертальцев отделились от тех, кто впоследствии станет «нами», к сожалению, крайне мало. После этого, судя по всему, в течение долгого времени в разных регионах Африки происходило развитие анатомических особенностей, присущих современным людям. 500 000 лет назад объем головного мозга стал стремительно увеличиваться, но черепа и тела развивались медленно и неравномерно. У обитателей Джебель-Ирхуда (Марокко), живших около 300 000 лет назад, уже был большой мозг и плоские, похожие на современные лица, однако верхняя и задняя части черепной коробки сохраняли более архаичную форму. Черепа древнейших Homo sapiens из Восточной Африки, сильно напоминающие черепа современных людей, имеют датировку 150 000–200 000 лет назад; примерно в то же время складывалась и «классическая» неандертальская анатомия.

Одна из самых важных новаций последних лет заключается в том, что всё чаще кости, похожие на ранних Homo sapiens, обнаруживают за пределами Африки. Скелеты из пещер Схул и Кафзех на Ближнем Востоке, найденные в 1930-х гг. и датированные позднее возрастом 90 000–120 000 лет, казались аномалиями, но сегодня все не так. В 2018 г. фрагмент верхней челюсти из скального навеса Мислия на горе Кармель получил неслыханную датировку — 177 000–194 000 лет. Хоть это всего лишь обломок, имеются все основания считать, что он не принадлежит неандертальцу.

Год спустя еще более ранним возрастом — около 210 000 лет — был датирован лишь частично сохранившийся череп из комплекса Апидима (Греция), который, судя по всему, принадлежал Homo sapiens. Впрочем, этот памятник не прост. Тот факт, что горизонтальная пещера в отвесной скале заполнена перемешанным грунтом, возможно, из отложений с огромного близлежащего холма, означает, что точное место происхождения черепа остается неясным, к тому же некоторые исследователи указывают на его неандертальские черты.

Разумеется, столь внушительный возраст и местонахождение на Средиземноморском побережье предполагают неожиданно раннюю миграцию, хотя окружающие условия вполне сравнимы с Северной Африкой. Однако теперь понятно, что ранние Homo sapiens продвинулись на много тысяч километров в сторону Восточной Азии еще до отметки 100 000 лет назад, привыкая к совершенно иным условиям. Чтобы добраться до Китая 80 000–120 000 лет назад, до Суматры 63 000–73 000 лет назад и до Австралии как минимум 65 000 лет назад, им пришлось преодолеть горы, пустыни, джунгли и, возможно, плыть по волнам на каком-то плавсредстве.

В 2010 г. почти ни о чем из этого еще не было известно. Тогда все выглядело так, будто ранние Homo sapiens жили на Ближнем Востоке в пещерах вроде Кафзех, не двигаясь дальше на протяжении десятков тысячелетий, а затем около 90 000 лет назад их сменили неандертальцы. Картина изменилась, лишь когда был расшифрован первый неандертальский геном. Теперь, спустя 10 лет, все намного сложнее и интереснее.

По имеющимся на сегодняшний день данным, от 1,8 до 2,6 % неандертальской ДНК есть у каждого человека, за исключением выходцев из субсахарского региона Африки[185]; однако распределены эти проценты неравномерно. У западных европейцев их, как правило, меньше — до 2 %, — а у коренных народов Америки, Азии и Океании, в том числе у австралийских аборигенов и папуасов, больше примерно на одну пятую. Сейчас мы также считаем, что эпизодов скрещивания было много и в ряде случаев они оставили след и в неандертальцах.

Ядерная ДНК неандертальца содержит отголоски очень давних связей, а последние исследования свидетельствуют о том, что межвидовое скрещивание издавна фактически являлось нормой. Общие предки неандертальцев и денисовцев получили ДНК от «суперархаичных» евразийских гоминин, существовавших приблизительно 1,5 млн лет назад. После того как денисовцы отделились и пошли своим путем, возникли другие слабые признаки раннего смешивания, на этот раз с Homo sapiens. Они присутствуют в алтайской и европейской линиях неандертальцев, а значит, это происходило до их собственного полного разделения, случившегося 130 000–140 000 лет назад.

Еще одну подсказку, возможно, содержит первая действительно старая неандертальская окаменелость, из которой извлекли мтДНК. В пещере Холенштайн-Штадель на юго-западе Германии бедренную кость мужчины косвенно датировали временем примерно 100 000–200 000 лет, а его мтДНК вообще не соответствует мтДНК поздних неандертальцев. Этому можно было найти объяснение, представляй он линию, которая генетически изолировалась еще 270 000 лет назад. Если цифры верны, то этот индивид мог бы кардинально изменить мнение о том, что разнообразие мтДНК у неандертальцев было очень ограниченным. Однако есть и другая теория. Вероятно, данная мтДНК выглядит столь необычно потому, что по происхождению ее носитель был не совсем неандертальцем, а результатом каких-то более ранних связей с Homo sapiens; более того, сейчас появились сведения, что нечто подобное происходило и с Y-хромосомами неандертальцев, возможно, даже еще раньше. Это звучит неправдоподобно, но аналогичные процессы известны и среди животных: мтДНК белых медведей, судя по всему, была полностью заменена мтДНК бурых медведей в результате межвидового скрещивания около 130 000 лет назад.

Такие предположения требуют подкрепления более ранними образцами, но межвидовое скрещивание поздних периодов идентифицировать проще. Фаза контакта, которая, по-видимому, оставила в нас наибольший генетический след, имела место 55 000–75 000 лет назад. Примечательным образом она отражается в ДНК из бедренной кости раннего Homo sapiens, обнаруженной на реке Иртыш в районе села Усть-Ишим в центральной Сибири. Эти ноги 43 200–46 800 лет назад носили мужчину со следами неандертальской примеси от межвидового скрещивания, имевшего место за 7000–13 000 лет до времени его смерти. Дальнейшие исследования показали, что эпизодов такого скрещивания было два: один случился 50 000–54 000 лет назад, а второй — пятью тысячелетиями позже.

На первый взгляд более старшая фаза соответствует расчетам датировок, основанным на геноме неандертальца, но есть одна загвоздка. До сих пор ни один из секвенированных неандертальских геномов в точности не совпадал с ДНК современных людей. Мы определенно не связаны с алтайской линией^{16}, но и большего сходства с Виндией или Мезмайской 1 по европейской ветви не обнаруживается. Возможно, это говорит о том, что скрещивание с исходной популяцией, оказавшей на нас наибольшее влияние, произошло в регионе, из которого нам еще только предстоит получить ДНК неандертальца.

Это также означает, что 80 000 лет назад их ветвь уже успела отделиться, о чем говорят и вычисления по генетическим данным, которые относят межвидовое скрещивание к периоду от 45 000 до 90 000 лет назад^{17}. С помощью археологических методов мы можем уточнить, что это случилось до 55 000–60 000 лет назад, поскольку нынешние аборигены Австралии, обладающие неандертальскими генами, к тому времени уже заселили этот материк. Если сложить все вместе, то получится, что обе фазы межвидового скрещивания в ДНК усть-ишимского человека имели место слишком поздно, чтобы оказаться теми самыми, которые мы наблюдаем у современного населения Евразии.

Случаи нескольких более поздних фаз скрещивания подтверждаются и другими данными. Мы видим, что популяции ранних Homo sapiens в Евразии 55 000 лет назад уже разделились на различные линии. Наличие большего количества неандертальских ДНК у ряда современных людей, вероятно, объясняется дополнительными эпизодами гибридизации в каких-то из этих линий, которые затем перешли в Азию и дальше.

Теперь мы также знаем, что взаимодействие между линиями, вероятно, происходило ближе к Европе. Вскоре после получения результатов исследований усть-ишимского человека были опубликованы данные о ДНК, извлеченной из кости другого раннего Homo sapiens. Этот индивид умер 37 000–42 000 лет назад на сотни километров западнее, в Пештера-ку-Оасе (Румыния). Его происхождение произвело почти такой же фурор, как родословная Денни, поскольку на 11 % было неандертальским. Это значит, что его неандертальский предок жил всего на четыре — шесть поколений раньше него.

Такой же промежуток времени отделяет нас от первых исследователей доисторической эпохи, которые в 1860 г. обнаружили фельдхоферский череп. И так же, как у усть-ишимца, в родословной индивида из Пештера-ку-Оасе присутствует множество фаз межвидового скрещивания, одна из которых имела место примерно за два тысячелетия до его смерти.

Все эти факты говорят о том, что в течение последних 200 000 лет было от трех до шести периодов, когда мы с неандертальцами рожали общих детей[186]. То, что все это обнаружилось менее чем за десять последних лет и на основании столь малого количества находок, дает веские основания предполагать, что контакты и гибридизация происходили гораздо чаще, чем мы можем себе представить.

При этом обращает на себя внимание одна странная закономерность. Ни у одного из поздних неандертальцев, даже у выходцев из Виндии, живших достаточно близко к Пештера-ку-Оасе и не сильно раньше индивида из этой пещеры, не наблюдается генетических следов Homo sapiens.

Впрочем, это еще раз напоминает о том, что современное местоположение останков не обязательно указывает на то, что несколько поколений назад события происходили именно в этом месте. Вероятно, когда один из прародителей индивида из Пештера-ку-Оасе встретился с неандертальцами, они жили гораздо восточнее или южнее, а из окаменелостей с Ближнего Востока или из Средней Азии ДНК пока не извлекались. Возможно, также имели место репродуктивные сложности, из-за которых наши ДНК отвергались неандертальскими гибридами или быстрее исчезали в их популяции.