Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Заботьтесь о нас

Детство было прелюдией к жизни, полной опасностей и волнений. Травмы и болезни, иногда довольно тяжелые, весьма распространены в группах охотников-собирателей, и неандертальцы мало чем от них отличались. Впрочем, судя по многочисленным примерам, многие после недуга выздоравливали. Доказать, происходило ли это благодаря проявлению заботы со стороны сородичей или нет, затруднительно. Ребенку из грота Башня Дьявола в Гибралтаре на момент перелома челюсти было всего два или три года, и, скорее всего, во время приемов пищи ему требовалась помощь взрослых. Но если забота о малыше вполне предсказуема, то в случаях с более зрелыми особями уверенности меньше. У подростка Ле Мустье 1 на исходе детства также случился перелом челюсти, наверняка повлиявший на способность принимать пищу, однако невозможно сказать, самостоятельно ли он справлялся с тяготами, или о нем заботились.

С другой стороны, среди неандертальцев точно были и беззубые старики, как в Ла-Шапель-о-Сен. Но такое наблюдается и среди шимпанзе — они изо всех сил держатся за жизнь, несмотря на отсутствие посторонней помощи и особой, не требующей пережевывания еды. Это напоминание о том, что субъект определяет необходимость проявления заботы в зависимости от собственной культуры и опыта. Животные ведут себя весьма по-разному. Шимпанзе, и особенно бонобо, действительно утешают собратьев, испытывающих тревогу или боль, но не оказывают помощь на регулярной основе и не обеспечивают их пищей. В отличие от них, такие высокосоциальные животные, как слоны и киты, сообща заботятся о раненых сородичах, иногда оказывая им физическую поддержку. Поразительно, что львы, волки и даже мангусты время от времени приносят пищу взрослым особям, неспособным питаться самостоятельно. Здесь стоит отметить, что данные виды гораздо в большей степени, чем обезьяны, по своей природе склонны к совместной охоте и собирательству.

Одинокие неандертальцы, скорее всего, не могли долго выживать вне группы. Поскольку травмы или болезни были в порядке вещей, то нуждающиеся в помощи, в том числе младенцы, матери или те, кто родился с различными заболеваниями, встречались повсюду и не представляли собой аномалии. Охота на животных, разделка и поедание мяса подразумевали совместные действия и общую выгоду, так что с эволюционной точки зрения имело смысл оказывать помощь тем, кому она была нужна, — хотя бы иногда.

Иначе не объяснить некоторое количество останков сильно покалеченных неандертальцев. В результате страшной травмы головы женщина со стоянки Сен-Сезер, вероятно, испытала помутнение сознания, потеряла много крови, и ей наверняка оказали хотя бы временную помощь. Аналогичным образом индивиду Шанидар 3 после удара острым предметом в грудь повезло избежать коллапса легкого. Но наверняка ни нормально дышать, ни ходить они не могли. До момента смерти каждый из них протянул более двух недель, а с учетом повышенной потребности неандертальцев в калориях выжить так долго было бы проблемой без кого-то, кто приносил еду.

Однако наиболее убедительный аргумент в пользу долгосрочной поддержки — это индивид Шанидар 1. Частично ослепший, как минимум на одно ухо оглохший, в значительной мере утративший способность передвигаться, с ампутированной рукой, он все же умудрился дожить до преклонного возраста, добавив ко всем своим болячкам еще и артрит.

Несмотря на проблемы с подвижностью, кости ног неандертальца Шанидар 1 демонстрируют нормальный уровень активности: очевидно, он приспособился управляться одной рукой. Было бы удивительно, если ему удалось справиться со всем этим в одиночку. Он явно существовал не на грани выживания и после восстановления, вероятно, участвовал в собирательстве и даже в охоте на мелких животных. Но до конца жизни его, судя по всему, обеспечивали мясом крупного зверя и защищали.

Возможно, истинное отличие между тем, как заботятся друг о друге некоторые животные, и тем, на что способны люди, заключается в навыках оказания медицинской помощи. Привычка шимпанзе употреблять в пищу биологически активные вещества, вероятно, помогает бороться с паразитами или поддерживать баланс минералов, но это скорее вкусовые предпочтения, чем истинное понимание воздействия этих веществ на организм. Шимпанзе иногда прижимают к своим ранам листья, а орангутаны даже прикладывают разжеванные листья тех же растений, которые используют аборигены для облегчения боли. Тем не менее это все же далеко от бесчисленных способов использования природных ресурсов для отваров, примочек, мазей и других лекарственных средств, знакомых человеку.

Нам не известны явные признаки приверженности неандертальцев траволечению, однако их глубокие знания о растениях намекают, что такое предположение не вполне лишено оснований. Важным признаком наличия у растений лекарственных свойств может быть особый, зачастую горький вкус, который неандертальцы были способны обнаружить и вытерпеть. Когда выяснилось, что в Эль Сидроне употребляли в пищу тысячелистник и ромашку, СМИ стали активно обсуждать заявления о том, что эти растения применяли в медицинских целях. Однако обе эти травы используются в качестве ароматических добавок, так что точные причины остаются неясными. Действительно, самолечение подтверждается лишь косвенно — выздоровлением и отсутствием инфицирования страшных ран вроде тех, что обнаружены у индивида Шанидар 1 и у женщины из Сен-Сезер, а также гигантской раны черепа и еще одной, возможно, ампутированной конечности в Крапине.

На момент смерти Шанидар 1, безусловно, был стар и мудр. Но был ли такой возраст исключением из правил? Малочисленность популяций неандертальцев и высокая доля скелетов, принадлежащих взрослым молодым индивидам мужского пола, на первый взгляд подтверждают, что продолжительность жизни была довольно небольшой. А такой расклад чреват серьезными последствиями: мужчины в расцвете сил умирают раньше, чем успеют произвести достаточно потомства. Но все это основывается на предположении, что окаменелости точно отражают возрастной диапазон. Одним из признаков того, что все обстоит иначе, является крайне малое число женских скелетов. Кроме того, как мы узнаем из следующей главы, судя по некоторым костям, неандертальцы иногда совершали с трупами некие действия. С учетом всего сказанного факт наличия относительно небольшого количества индивидов преклонного возраста — старше 60 лет — нельзя считать доказательством того, что неандертальцы умирали задолго до наступления возраста биологической смерти.

Хотя среди них вряд ли было слишком много убеленных сединами старцев, но, как и в современных общинах охотников-собирателей, сосуществование трех поколений, вероятно, было для неандертальцев обычным делом. К тому же бабушки и дедушки важны по двум причинам. Во-первых, помощь в присмотре за детьми никогда не бывает лишней, поскольку взрослые в таком случае могут заняться поиском дополнительной еды или выполнением других задач. Во-вторых, помимо того, что дедушки и бабушки помогают закрепить знания, усвоенные детьми от родителей, они, вероятнее всего, обладают и сложными навыками: умеют изготавливать клей, выслеживать животных и даже оказывать медицинскую помощь.

Накопленные за всю жизнь знания и опыт откладываются и превращаются в мудрость. Для сообществ, состоящих из малых групп, старики, наверное, также представляли большую ценность, поскольку в тяжелые времена те из неандертальцев, кому удалось дожить до 40 лет, становились кладезем знаний. Они помнили старые пути, которыми пользовались раньше; знали, что делать, если не пришли стада, и как вести себя во время погодных явлений, еще не случавшихся на памяти остальных членов группы. Их мудрость основывалась и на знаниях многих предыдущих поколений, на том, что старики узнали от собственных отцов и дедов. Такая ценная информация становится решающим фактором в борьбе за выживание.

Пожилые неандертальцы также могли играть важную роль в социальной истории своей группы. Если они предполагали, что секс приводит к появлению детей, значит, существовало и некоторое понимание родства. Знать, кто кому приходится родственником, вообще полезно в повседневной жизни, но особенно важным это знание становилось при встрече разных групп, запланированной или нет. У охотников-собирателей одной из основных причин путешествий на дальние расстояния, помимо поиска ресурсов, является установление социальных контактов, в том числе поиск половых партнеров.

С генетической точки зрения не все неандертальцы рождались в результате инцеста, и отслеживали перемещения между группами, скорее всего, самые старшие, поскольку они это помнили, как и то, какая группа была дружественной, а какая — враждебной.

Если допустить, что у неандертальцев было некое подобие речи и представление о времени и пространстве — ведь они планировали свои перемещения, разделывали на части добычу и изготавливали составные орудия, — то мысль о том, что среди них существовали те, кто рассказывал истории, не покажется столь уж неправдоподобной. Сказки рождены жизненным опытом, и в культурах, основанных на устной речи, коллективная мудрость во многом сохраняется в фольклоре. Предания охотников-собирателей поражают своей широтой, зачастую они объединяют в себе знания о природе, социальных нормах и истоках культуры. Детали окружающего мира понимаются и обосновываются через взаимосвязи. Порой древние сказки разделенных огромными расстояниями культур на удивление схожи. В космогонических мифах Древней Греции и племени австралийских аборигенов коката присутствуют три яркие группы звезд: Орион / Ньееруна, Гиады в созвездии Тельца / Камбугуда и Плеяды, или Семь Сестер / Югарила. На почти противоположных сторонах земного шара об этих созвездиях рассказывают практически идентичные истории: охотнику, преследующему группу женщин, препятствует третье лицо. Общая тема преследования, возможно, возникла в связи с тем, как эти звезды восходят и движутся по небосклону. Увидев историю, рассказанную природой, люди просто повторяют ее друг другу.

Можно предположить, что сказки неандертальцев работали аналогичным образом, и если всевозможные легенды передавались из уст в уста, то это было в своем роде путешествием во времени — так группа посредством памяти стариков могла «узнавать» о том, что имело место сотни лет назад. Иногда истории могли быть на удивление древними. Наиболее веское подтверждение тому есть в культурах некоторых коренных народов Австралии, где веками копили знания о едва заметных изменениях яркости звезд и хранили память о случившемся четыре тысячелетия назад падении метеорита. Удивительнее всего, что на побережье этого материка уже 10 000 лет помнят о том, что в конце последнего ледникового периода поднялся уровень океана. Возможно, и неандертальцы «помнили», как с изменением климата на протяжении тысячелетий менялся мир их предков, а по созвездиям «читали» сказки, неизвестные никому из ныне живущих людей.

Эмоциональная жизнь неандертальцев, которые вместе жили, работали, ели и спали, была насыщенной и основывалась на сотрудничестве. Коллективная охота находила отражение в распределении мяса и организации мест обитания. При рождении они попадали в заботливые руки и вырастали сложными социальными существами, которыми, как и нами, движут страсти — праведные и разрушительные. И подобно тому, как становится громче многократно усиленный звук, сотрудничество в неандертальских группах вполне могло становиться теснее благодаря семейным преданиям и связи поколений.