Без вины виноватая

Гермиона осознала, что они обсуждают детали, будто решение уже принято.

— Но мы еще не согласились. И Луна с дочкой...

— Им тоже будет лучше подальше от Британии. К сожалению, новости о беременности мисс Лавгуд просочились в народ и обросли домыслами. Все-таки Кингсли был прав, скрывая эту информацию. Конечно, интерес со временем угаснет, но когда... если дитя пойдет в Хогвартс…

— Хотите, чтобы Пандора пошла в Ильверморни?

— Пандора? — переспросил Драко.

— Луна сказала Джинни, что назовет дочь в честь матери. И почему-то добавила, что имя одобрила Гестия.

Малфой побледнел.

— Но… нет! Мы же высчитывали, Амикус не отец, она… это случилось с Лавгуд не в Хогвартсе.

Ужас Драко рвал душу в клочья. Захотелось хоть как-то его успокоить:

— Луна и сама может не знать, чью дочь ждет. Снейп считает наиболее вероятным кандидатом Мики, о котором она постоянно вспоминает… Да какая, в сущности, разница?!

— Подожди… — Драко слился тоном кожи со стволом ореха, перед которым застыл изваянием. — Но Кэрроу иногда вызывали в мэнор, он мог спуститься в подвал...

— Стоп! Мне хватило на сегодня версий! — истерично выкрикнула Гермиона.

— Много услышали? — светским тоном поинтересовался Джон, о чьем присутствии они почти забыли.

— За утро? Три! — Гермиона выдохнула остатки неслучившейся истерики со смешком и поняла, что должна проговорить это вслух, для кого-нибудь, кто сможет разубедить ее. — Северус упомянул новую газетную байку о проекте Темного лорда и Малфоев, — она хмыкнула еще раз. — Джинни считает, что отец — Драко. Или Люциус.

— Я? Надеюсь, ты…

— Обдумывала версию с Империусом, но…

— Нет. Нет, этого не может быть! Точно нет.

Убеждал Драко ее или себя? Гермиона получила ответную реакцию, вот только не ту, на которую рассчитывала, ей нужна была поддержка, нужны были железные аргументы, опровергающие каждую из версий.

— Северус предложил использовать бритву Оккама. В общем, просто не хочу об этом думать, — процедила Грейнджер сквозь зубы.

— Я точно не… Я… ты… Я никогда. Ты же знаешь...

— Мистер Малфой, — ласково обратился Джон. — Я уверен, что Гермиона не подозревает вас в таком, — а затем повернулся к ней. — Драко не отец и не брат, гарантирую. Иначе продикос не вышел бы из-за родственной связи.

Да! Оно. Ей нужен был именно такой ответ.

— Когда дитя родится, можно будет сделать тест на родство с мисс Кэрроу, чтобы вам обоим стало спокойно, — продолжил Уотсон как ни в чем не бывало. — Простите, должен идти, и так задержался. Обдумайте мое предложение. Поймите, здесь вас тоже ждет судьба затворников, но там…

— Мы обсудим это, — сдержанно сказала Гермиона.

— Возможно, мисс Лавгуд... выздоровеет и перестанет быть вам обузой. Северус говорит о зацикленности на вернувшихся воспоминаниях. Если же ей удастся их пережить… Надеюсь, Куинни поможет. — Уотсон почесал затылок, будто бы собираясь духом: — Морис оставил вам какие-то диски и папки. Он просил меня напомнить о них, когда я заговорю с вами об университете. Сказал, что там вы найдете какие-то инструкции.

Сердце гулко застучало в горле.

— Можете не провожать, я запомнил дорогу, — сказал Уотсон, но Драко покачал головой.

— Вы не выйдете отсюда без сопровождения. Кроме нас, только Северус вхож в парк. Но только пока я здесь. — Зачем Малфой рассказал об этом? Хотел подчеркнуть разницу между местом Уотсона и Снейпа в своей жизни? — Жди меня под дубом, — улыбнулся он Гермионе и крепко сжал ее руку, прерывая поток мыслей.

Она медленно побрела в указанном направлении, переваривая разговор с аврором. Шла, но чувствовала себя остановившейся у камня из сказки, прочитанной в детстве: направо пойдешь… налево пойдешь... прямо пойдешь... И при любом раскладе приходилось чем-то жертвовать. Можно, например, взбрыкнуть, отказаться от опеки Северуса, Кингсли и Уотсона и проявить себя. Стряхнуть пыль с уговора со Скитер и предстать в политической игре еще одной (четвертой, пятой?) силой. Драко поддержит, в том числе и финансово, Гарри поддержит морально. Но ради чего это затевать? Ради кого? Ей дали понять, что в ней не нуждаются. У нее нет опыта, а шанс будет только один. Не терять же его ради самоутверждения?

Затаиться в мэноре, переждать бурю, а затем выйти на сцену? Этот план был еще хуже первого. Пока они будут отсиживаться в тени, слухи расползутся и бороться с ними потом станет невозможно. Ее, жену Малфоя, будут считать либо глупой дурочкой, которую обвели вокруг пальца, либо таким же исчадием ада, как ее муж.

Тогда уехать? Поставить крест на своих планах, бросить в разрухе мир, за который боролась? Предать всех, кто на нее надеется? А на нее надеются?

Вернулось ощущение, что Уотсон погрешил против правды, где-то недоговорил или схитрил. Слишком много деталей, за которыми скрыта суть. Но так ли это важно? Ведь в главном он прав. Они с Драко здесь не помогают, даже мешают, рассредоточивают внимание: ради нее Снейп вынужден отвлекаться на связь с Австралией, ради Малфоя — на кураторство восстановления дома, Джон — изворачиваться, чтобы на них обоих даже косвенно не пало подозрение в причастности к смерти Пайка. Если же они переедут в Штаты, с шеи Северуса, Уотсона, Кинсгли упадет камень.

А еще там можно продолжить образование. Лучшая студентка потока мисс Грейнджер всегда отличалась собранностью, нацеленностью на результат, но… после битвы за Хогвартс что-то сломалось в ней и никак не чинилось, на учебу не хватало то времени, то сосредоточенности. Если же поступить в университет, взять на себя обязательства, чувство ответственности не позволит отлынивать.

Она снова поймала себя на том, что обдумывает детали. Но… Нет. Такое решение нельзя принимать в одиночку. Оно касается Драко не меньше, чем ее. Здесь его дом, здесь он счастлив. Вот только должна ли она отказываться от своего счастья ради него? Сделает ли ее счастливой эгоистичное решение оставить магическую Британию и заняться образованием? Не в характере Гермионы Грейнджер бросать… Что бросать? Кого? А знания манили. Причем, манили не только волшебные дисциплины, хоть и они тоже, Гермионе очень хотелось разобраться, как выглядят магические способности в разрезе генетики, от чего зависит их наличие или отсутствие. Это целый пласт, который почти никто из волшебников не пытался поднять из-за брезгливого недоверия к наукам простецов. К наукам, в освоении которых она и сама ужасно отстала от своих сверстников-немагов. А еще хотелось структурировать и освоить прочитанное по теме менталистики, понять, как на физиологическом уровне работает защитный механизм в ее разуме. Хотелось...

Но был Драко. И Луна. И Гарри. И мир, за который она боролась. И абсолютное непринятие ею принципа протекции. Протекции, обеспеченной Голдштейном — человеком, едва не лишившим ее важных воспоминаний, человеком, в смерти которого Гермиона косвенно виновата, человека, оставившего ей наработки Миланы Спок и, судя по всему, письмо.

С момента смерти Мориса папки и диски, переданные им там внизу, вызывали почти такие же чувства, как имущество Темного Лорда, которое они с Драко забрали с собой в Америку. Готова ли она увидеть послание? Почему-то вспомнилось письмо от Волдеморта, врученное ей Снейпом. Гермиона одернула себя. Тоже сравнила! Нужно прекращать прокрастинировать.

Она присела на самый краешек корня и стала прикидывать, с какого направления призвать сумочку, когда рядом появился Драко. На вопрос, правильно ли она определила расположение палатки, он закатил глаза и отправил Пикса за сумочкой, а затем бросил на корни Спанджифай и уселся позади Гермионы, притянув ее в пространство между ногами. Через полсекунды она почувствовала его влажные теплые губы на стыке плеча и шеи.

— Драко, — одернула Грейнджер, — нам надо поговорить!

Губы еще несколько раз коснулись кожи, затем в нее впились зубы, по месту укуса прошелся мягкий шершавый язык, а довершил экзекуцию нос, шумно втянувший воздух чуть ниже ее уха.

— Не могу с собой справиться. Ты вкусная.

Она возмущенно фыркнула. Малфой театрально застонал и уложил подбородок ей на плечо. В этот момент вернулся Пикс и, с поклоном вручив ей сумочку, тут же растворился в воздухе.

— Что ты думаешь о предложении Уотсона? — закинула удочку Гермиона.

— Сделаем так, как решишь ты. — Она почувствовала, как Драко за ее спиной повел плечами сначала вверх, затем вниз.

— Ну уж нет! — Грейнджер резко подалась вперед, повернула голову и уперлась упрямым взглядом в серые глаза расслабленно улыбающегося свинтуса. — Я хочу услышать твое мнение. Ты не должен мне угождать.

— Не-е-е, — он имел наглость ухмыльнуться? — Я не угождаю. Просто… есть плюсы и минусы переезда, их приблизительно поровну, вот и оставляю решение за тобой.

— Хочу услышать, какие плюсы и какие минусы в переезде видишь ты, — потребовала Гермиона с лучшей макгонагалловской интонацией.

— Минусы очевидны, мы уже проходили это: волнение за близких, невозможность повлиять на события здесь, жизнь от связи до связи. Временами это было невыносимо даже мне, что уж говорить о тебе, которая привыкла быть в гуще…

— Стоп! Мы говорим не обо мне! И, кстати, невозможность повлиять на ситуацию, находясь здесь, угнетает не меньше. Может…

— ...расстояние станет достаточным обоснованием в твоих собственных глазах?

Что-то вроде того.

— Еще дом маленький. Не то чтобы нам с тобой много нужно, но жить так близко к Лавгуд, делить с ней пространство мне не очень хочется.

Да, это был неприятный момент.

— А что насчет учебы?

— А что насчет учебы?

— Драко! Ты хотел бы…

— Ну…

— Драко, не нужно! Не пытайся дать тот ответ, который мне понравится.

— Хорошо. Хорошо, ладно, — он потер ее плечи, демонстрируя нервозность. — Да, мне хотелось бы учиться. Нужно же соответствовать той, с кем связался, — Малфой игриво дернул ее за кудряшку, но Гермиона не подхватила тон. Ей очень не нравилась тенденция.

— Только поэтому?

— И поэтому тоже, — на сей раз он был серьезен. — Я… чувствую, что недостаточно хорош, что недостоин. — Гермиона открыла рот, чтобы, наверное, в сотый раз опровергнуть это, напомнить о том, что Драко для нее сделал, но тот не дал ей возможности, продолжив скороговоркой: — Знаю. Но не помогает. Внутри сидит кретин, нудящий, что всего этого мало, чтобы удержать тебя, твое внимание, твой интерес, и никак его не заткнуть.

— Драко, мое внимание, интерес, любовь — твои. Я не знаю, как будет дальше, но обычно я постоянна в своих привязанностях. — Удивительно — ни грана неловкости, ни грана еще недавно мучивших ее сомнений в своих чувствах и постоянстве, только желание докричаться до кретина, засевшего внутри Малфоя. — Я уже твоя, завоевывать меня, соответствовать каким-то придуманным стандартам не надо. Будь собой и не обожествляй меня, ты прекрасно знаешь, что я не идеал, что заскоков…

— Но я тебя люблю.

Ну вот! Вот же оно! Почему этот человек не может провести параллель?!

— А я тебя.

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Есть шанс, что когда-нибудь я поверю, — кривая улыбка изогнула тонкие губы. Господи, да она готова любоваться его мимикой, слушать голос, чувствовать тепло тела — вечность напролет! Неужели это не очевидно?! — Но разве плохо хотеть стать лучше, умнее, образованнее?