Без вины виноватая

— Какой инициативе? — они с Гермионой задали вопрос хором. Ее пальцы легли поверх его пальцев, и прикосновение вышло не их приятных — костяшки свело от ее крепкой хватки.

— Очередное гениальное решение проблемы, которое позволит Министру поставить крест на проблеме «оступившейся молодежи», — интонацией Снейп четко обозначил кавычки. — Имеются в виду косвенно замешанные в дела Волдеморта старшекурсники и недавно закончившие школу юнцы. Наказание, гораздо суровее первоначального, чтобы удовлетворить недовольных победителей. Проверенное, в отличие от его глупой попытки лишения магии.

— Что на этот раз? — выдавил Драко из себя ровно настолько презрительно, насколько смог.

— Они хотят наказать их, то есть вас, забвением.

Забвением? Сотрут им память? Или… сотрут память о них? А как же… Как же… Малфой громко выдохнул распирающий грудную клетку воздух, с трудом удерживая рвущуюся наружу истерику, и, чтобы отсрочить неизбежное, задал самый безобидный из вертящихся на языке вопросов:

— Нас — это слизеринцев?

— В основном, судей интересует так называемая «природная знать». — Последние два слова не просто были взяты в кавычки, они сочились одновременно едким ядом и иронией. Как же он сам далек от такого виртуозного владения интонациями! — В перспективе Визенгамот желает добиться забвения всех магических семей, запятнавших себя связью с Волдемортом. После того, как его рьяные приспешники окажутся в Азкабане, конечно.

— Но сами члены Визенгамота…

— ...озаботились своей репутацией.

— Как удобно, они останутся новой элитой, если о старой забудут.

— Именно, — гримаса, исказившая лицо Снейпа, выражала брезгливость в превосходной степени. — Но до этого пока далеко. Первый шаг — студенты, применявшие непростительные в Хогвартсе не по своей воле, и молодежь, завербованная Волдемортом из вчерашних выпускников.

— Стоп, стоп, стоп, — голос Грейнджер зазвучал над ухом так пронзительно, что перебил гул в голове Драко. — Что значит «забвение»?

— Вам объяснить значение этого слова? — раз крестный позволил себе подобный выпад, значит, разозлился по-настоящему.

Малфой послал ему свой лучший испепеляющий взгляд, прижимая к себе сжавшуюся в комочек Гермиону, и ледяным тоном осадил:

— Северус!

Неожиданно миротворцем выступил Эрлик.

— Они желают, оглушить, так сказать, двух пикси, одним Ступефаем, — вклинился он в разговор. — Ээээ… Дж… дядя говорил о каком-то древнем ритуале.

— Пытка Герострата, — отчеканил Снейп. — В средние века ее использовали для ученых, перешагнувших границы допустимого. На авторство открытий и изобретений наказуемого накладывали забвение, они становились общественным достоянием, а имя мага исчезало как из памяти, как и из письменных источников. Затем чары усовершенствовали, их стали накладывать на целые семьи. Почти до девятнадцатого века.

— Я читала об этом, то есть встречала упоминание пытки Герострата, — еле слышно прошептала Гермиона, и никто не улыбнулся ее коронной фразе. — Разве международная конфедерация магов не запретила ее использовать через год после принятия статута?

— Запрет носил рекомендательный характер. Пыткой Герострата перестали злоупотреблять. И не смотрите на меня так, — Северус перехватил удивленные взгляды всех троих слушателей. — Я знаю все это потому, что последние сборища почтенных магов были посвящены именно этой теме.

— То есть они хотят… — язык не поворачивался закончить фразу, — нас…

— Вместе с темными делами последнего года забудется все, что сделал осужденный, его родственники и предки для волшебного мира. У всех, с кем его сталкивала судьба, — друзей, одноклассников, учителей, выпадут из памяти любые взаимодействия с ним, из книг и хроник сотрутся все упоминания о том, чем славился род, останется просто фамилия без вековой истории и веса в обществе. Во влажных мечтах Визенгамота и имущества, но так сложилось, что ритуал не распространяется на материальные ценности и недвижимость. Как бы им ни хотелось прибрать к рукам имения и хранилища, ничего не выйдет.

Драко дал емкое и короткое нецензурное определение ситуации, и ему даже не стало стыдно, Северус кивнул и продолжил:

— Все это чревато, но процесс уже запущен. Люди Кинга обрабатывают тех, кто не согласен. Ах да, главное: сам осужденный на пытку Герострата и его родственники будут обо всем помнить, но не смогут вынести знание из семьи, что и является наказанием.

— Но ведь это на руку тем, кто скрывается от закона, — робко заметила Грейнджер.

— Поэтому будет касаться тех, кто от закона не скрывается и ни в чем особенно страшном не замешан, но чей род известен в Британии издавна. Паркинсон, Блетчли, Флинт, Харпер, Уоррингтон, Булстроуд, Малфой.

— Но не Гринграсс? — с хмыканьем спросил Драко.

— Нет, не Гринграсс, — Северус хмыкнул в ответ, вскидывая бровь.

Значит, Парис смог обеспечить своим близким лояльность власти. «Лицемерные мрази», — подумал Малфой, не имея в виду никого конкретно. У Дафны отлично получался Империус. Да, она не умела пытать и рыдала после каждого занятия, где приходилось наблюдать за пытками, но вторым непростительным владела отменно. Вот только Дафна уже потеряла сестру. Она уже пострадала, ее маленькой Тори больше нет и никогда не будет, можно ли сделать ей еще больнее? Неужели сам Драко предпочел бы не помнить об Астории, смешной, капризной, упрямой Астории? О ее раздавленном теле — предпочел бы, да. Но это тоже часть короткой биографии Гринграсс, поэтому справедливо помнить всё.

Драко задумался. Из истории магии исчезнет информация о том, что автором продвинутых защитных чар, в частности заклинания умножения и огненной руки был Брутус Малфой, что Люциус Первый едва не стал британским монархом, женившись на королеве, и о прабабкином зелье для рождения мальчиков тоже. Чувство несправедливости — прошлые Малфои не виноваты в идиотских просчетах нынешних — беспокоило как расчесанный комариный укус, но вместе с ним в душе рождалось что-то другое. Облегчение. Освобождение. И если отбросить беспокойство о давно почивших, перспектива манила, влекла. Британские волшебники забудут о том, на какой стороне выступал Драко Малфой в недавней войне, не станут сравнивать его с выдающимися предками, ассоциировать с отцом, ему в спину не прилетит презрительное «убийца Дамблдора». Даже «хорек» не прилетит! Он не должен будет оправдываться и оправдывать чьи-то ожидания. Он сможет вернуться и начать с чистого листа. Грейнджер не придется стыдиться его. Стоп! Она — Малфой… Драко похолодел.

— Погоди, Гермиона — моя жена, ее забудут. Она… если бы не она…

— Забудут.

— Ты должен сделать так, чтобы Визенгамот не проголосовал за этот бред! Северус, ты ведь можешь. Внуши им, свари зелье, ну?

— Если бы можно было что-то сделать, я бы сделал. Из всех имеющихся вариантов — этот самый безобидный.

— Безобидный?! — голос взвился на октаву, за дверью захныкала Пандора. — Грейнджер — чертова героиня войны, нельзя так!

— Я вообще-то здесь, — фыркнула помянутая. — И думаю, это к лучшему. Забудут не только заслуги, но и то, чем я импульсивно поделилась с ребятами. Морис советовал держать это в секрете, — голос слабый и тоненький в начале тирады набирал обороты, — а после ритуала никто не вспомнит о моей связи с Волдемортом.

— И о том, что ты самая яркая ведьма поколения!

Она деланно хихикнула и махнула рукой.

— И славно. Люпин был предвзят, — теперь интонация окрасилась светлой грустью.

Ну что за болван?! Напомнил о погибшем любимом учителе. Или одном из любимых. Грейнджер, кажется, любила всех, кроме Амбридж.

— Но так нельзя, одно дело — я, я только рад буду, другое — ты…

— А что я? Это шанс стать не подругой мальчика, который выжил, а собой, той, кем заслуживаю стать, кем смогу. Вот только… Северус говорит — все, кроме семьи, значит, и друзья, — она мужественно постаралась не подпустить в голос слезы. — Может быть даже хорошо, если меня забудет Рон, но Гарри, Невилл, Джинни…

Краем глаза Драко заметил, как крестного передернуло. Значит, рыжая еще не оставила своих попыток соблазнить его. Это проскочило краем, потому что в разуме царила одна чертова грядущая пытка Герострата.

— Грейнджер, давай разведемся, — через силу выдавил он.

— Прекрати драматизировать! — закатила глаза ненормальная. Драко не знал, какой реакции ждал (не девчоночьих же воплей «ты что, разлюбил меня?!» в исполнении этой девчонки, совсем непохожей на других?), но точно не такого пренебрежения. — Все хорошо. Мэнор останется твоим. Захочешь, отстроишь дом, захочешь, поставишь новый — мне и в беседке хорошо, — но, отучившись, мы с тобой сможем вернуться и начать все с чистого листа без оглядки на прошлое. Друзья… это тоже не страшно. Мы заново познакомимся, и…

— Я на это не согласен! — выпалил Маккиннон. Драко не успел поинтересоваться, каким драклом это касается его, потому что Снейп опередил:

— Мистер Поттер, мы договаривались!

— Поттер?

— Гарри? — выкрикнули они с Гермионой одновременно.

— Эрлик дал волос, а сам изображает меня на парах, у нас сегодня теория, так что никто не заметит подмены, — с вызовом бросил мальчик, который пересек океан ради подруги.

— Речь шла о том, чтобы вы не выдали себя! — зашипел Северус в своей манере. — Вас не должны видеть в их воспоминаниях, если что! Вы обещали не выходить из образа. «Я только посмотрю на них», — ваши слова!

— А вы обещали рассказать о медальонах.

— Рассказываю. Министр магии, глава Визенгамота, глава аврората и глава Отдела тайн будут помнить о тех, кто подвергся пытке Герострата. Вчера закончил изготавливать медальоны, блокирующие действие этих чар. Между прочим, нашел способ по наводке из энциклопедии артефактов, Драко.

— А ты?

— Я же сказал, что глава Отдела тайн…

— Ты теперь…

— Пока что. Так проще. И я сделал один про запас для этого невыносимого молодого человека. — Малфой был знаком с этим тоном с детства и классифицировал его как нежное ворчание, он заподозрил, что крестный привязан к Поттеру не меньше, чем к нему.

— А мама? — ужас в очередной раз заворочался в животе тяжелыми камнями.

— Станет ли ее положение хуже оттого, что ее приятели забудут предательство Малфоев? Мы говорили с ней. Она уверена, что пытка Герострата пойдет на пользу дела. Если на ее счет у кого-то есть подозрения, они исчезнут.

Прозвучало слишком оптимистично.

— Ее подозревают?

— Пока нет, но рано или поздно заговорщики задумаются, с чем связаны внезапные смерти членов организации. Чем меньше они будут в этот момент помнить о Нарциссе, тем лучше. — Драко не нашелся с ответом, и крестный сменил тему: — Кингсли хочет, чтобы о Лавгуд тоже забыли. — На фоне остального эта новость не вызвала никакого отклика, и в полной тишине Северус добавил: — А я хочу, чтобы о вас забыл и сам Шеклболт. Так что... возможно, с его медальоном что-то пойдет не так.

— Лучшая новость, — фыркнул Драко. Министр с некоторых пор занимал одно из почетных мест в ряду тех, кого Малфой не жаловал. Гермиона отреагировала спокойнее: коротким кивком, мол, поняла, одобряю.