Моя капризная леди

Глава 64

Терлак МакГиннес

Как описать любовь? Для мужчины… сложно.

Я бы назвал любовь — свободой. Мыслей, чувств, желаний. Или прохладным ветром среди высоких гор и ревом дракона, что разносился по зеленой долине. Невидимой лаской лепестков морошки, которые прятались в траве от прямых лучей солнца. Это смех девушки, чей взор заставлял стыдливо прятаться в попытках скрыть хаотичный блеск и пламя вожделения при взгляде на нее.

Клянусь богами, я не знал, что переживу такой всплеск эмоций за секунду рядом с любимой женщиной. Едва Амалия шагнула ко мне, я ощутил себя неуклюжим юнцом и одновременно всесильным воином. Мощный поток вытолкнул меня наверх, позволяя поймать губами живительный вдох, затем безжалостная волна понесла в пропасть к чернильной пустоте. Я падал, а внутри все переворачивалось от восторга и страха.

Одно касание — десять тысяч мыслей роем пронеслись в голове. Никак не выходило сформировать их в единое целое и немного приглушить страсть, что разгоняла кровь по венам. Я хаотично трогал шелковистую кожу. Да с таким юношеским восторгом, будто впервые в жизни видел обнаженную девушку перед собой.

Амалия дрожала, но в то же время храбро прижималась ко мне и между поцелуями шептала: «Согрей, прошу… согрей». Хотя в комнате было достаточно тепло благодаря огню в камине, она раз за разом просила обнять крепче и спасти от неведомого холода, что затаился в глубинах ее разума. Я хотел поцелуями стереть неприятные воспоминания, забрать неведомый страх. Все ради того, чтобы Амалия успокоилась.

Мягкий шелк окутал нас своей нежностью после короткого падения. Сюртук отправился куда-то в сторону кресла, а маленькие, прохладные ладошки уже вовсю изучали мое тело под сорочкой. Приподнявшись, я немного привстал, и Амалия поддалась за мной. Матрас ощутимо прогнулся под двойным весом. Наши губы урывками ловили стоны с поцелуями друг друга, пока я продолжал тянуть Амалию все дальше, сбивая собой постельное белье.

Незаметно в шутливой борьбе за право быть снизу или сверху исчезла сорочка. Аккуратно надавив на поясницу, позволил Амалии устроиться на меня и услышал смешок.

— Я словно ловлю жениха в первую брачную ночь, — пробормотала она, и в приглушенном свете магических ламп на бледных щеках появился розовый румянец.

— Не будем ждать, — прохрипел я, расправляя с остатками одежды, и сжал в ладонях ее лицо. Пелена дурмана в голубых глазах откликнулась в сердце приятной болью. — Приедет священник, мы сразу поженимся.

Да! На меня Амалия так реагировала! Только на меня!

Ресницы дрогнули. На мгновение они скрыли выражение голубых глаз, а затем Амалия прикусила губу и решительно кивнула. Одна хрустальная капля скатилась по щеке, но я успел ту поймать подушечкой пальца.

— Ты любишь меня?

Вопрос застал врасплох. Ответ почти сорвался с языка, однако что-то помешало мне заверить Амалию в искренности своих чувств.

— Вряд ли мой ответ убедит тебя, — тихо сказал я и убрал светлую прядь волос за ухо, скользнув на шею. — Да и как не скажу, получится ужасно.

— До смертного одра меня томить будешь? — неловко пошутила она.

— Лет через шестьдесят согласен, — улыбнулся я в ответ и получил шлепок по груди.

— Ты несерьезен и совершенно невозможен, — задрала нос Амалия.

Она вскрикнула от неожиданности, когда мы перевернулись, и я вновь оказался сверху. Зрачки расширились — Амалия явно ощутила всю степень моей «любви». Только не той, что выражается словами.

— Совсем капельку, — показал пару кватов расстояния между большим и указательным пальцем. Затем медленно опустил голову, уткнувшись носом в еще влажные волосы, вдыхая их неповторимый аромат.

Прикосновение ногтей к плечам вызвало у меня целый забег мурашек по коже.

— Я боюсь, — внезапно раздался тихий шепот.

Амалия слегка повернула голову, и мое мальчишеское веселье смело подчистую. В глубине зрачков прятался ужас, поселившийся там неспроста. Он невольно затягивал меня в этот беспросветный омут.

— Чего?

— Что завтра открою глаза, и все исчезнет. Ты, замок, девочки, — ее голос надломился в подступающей истерике. — Будто какая-то сила жаждет отобрать мой уютный мирок. Не хочу опять остаться ни с чем, Терлак. Там, на фронте, я была одинока и боялась всего на свете.

Я коротко вздохнул, затем поцеловал Амалию. Пускай она искала сегодня лишь утешение или спасалась от одиночества. Неплохая мотивация для брака. А вырастить любовь можно и на взаимопонимании.

— Тебе не стоит бояться, Лия, — мои пальцы коснулись светлых волос и скользнули ниже, к груди. — Даже если ты откажешься от меня и уйдешь, я все равно останусь. Вот здесь, — под кожей громко застучало сердце, принимая клятву.

Амалия молча переплела наши пальцы. Обещания даны и закреплены словами, поэтому сотрясать лишний воздух никто не стал. Бессмысленные комплименты сменились ласковыми движениями и тихими стонами, между которыми крик боли попросту затерялся.

Я старался действовать нежно и неторопливо, но Амалии было мало. Она с неожиданной жадностью отвечала на поцелуи, поддавалась навстречу со всей страстью. Хотя удовольствие пришло к ней не сразу.

А уже под утро, засыпая на моей груди с нежным мурлыканьем на устах, проговорила:

— Хочу спать здесь.

Очередная глупая шутка сорвалась раньше, чем я остановил ее:

— Кровать удобнее?

— Нет, ты тёплый. Очень. А у меня холодно.

— Так бы и сказала, что жаждешь моих объятий.

Только от следующих слов стало совсем не до веселья.

— Призрак… Та беловолосая женщина приходила вчера. Рядом с ней холод и мрак, все покрывается льдом, — прошептала Амалия сонно. Она находилась в той грани, когда почти не чувствовала мое напряжение. — Сказала, что щит не пускает ее. Говорила какую-то нелепицу о собственной смерти, про обман со стороны близких и умоляла никому не верить. Знаешь, в прошлый раз мне предсказали смерть. В стенах замка.

Я задохнулся и крепче прижал к себе хрупкое тело, дыша через раз, чтобы не напугать Амалию. Молчал, крепко сцепив зубы, и слушал. Очень внимательно. Ведь всего этого она не рассказала мне в прошлый раз. Не посчитала важным или не доверяла. И очень зря, поскольку пророчества мертвых совсем не то, что можно игнорировать.

— «Когда первый снег скроет земли Арканта, твое сердце остановится».

Несколько минут я напряженно вслушивался в мирное дыхание Амалии, затем аккуратно переместил ее и укрыл теплым одеялом. Оставив легкий поцелуй на приоткрытых губах, поднялся и поспешил ополоснуться. Неожиданно комната качнулась, меня повело в сторону от головокружения. Резкая боль ударила по вискам, а с ней по телу прошел легкий озноб.

Сжав переносицу, я мысленно выругался. Постоянные недосыпы ни к чему хорошему не вели. Из-за них я толком не отдыхал, посвящая свободное время ремонтным и отделочным работам в замке, и сегодняшняя ночь должна была восполнить потерянную энергию.

Общее состояние организма говорило само за себя. Постоянная усталость преследовала последние дни по пятам вместе с разбитостью и тяжестью во всем теле. Пару раз я сорвался на Даффи из-за какой-то мелочи, потому и ушел пораньше. Хотел хорошенько отдохнуть, дабы не бросаться на родных.

Теперь же совсем не до сна. Во всяком случае, пока не решится вопрос с таинственной банши. Слова Амалии про холод и пророчество не давали покоя. Явление призрака к тому, кто еще официально не вошел в клан само по себе удивительно.

В первый раз я посчитал, что после похищения банши не появится. Опасность миновала. Но теперь все иначе. Если призрак пришел снова, значит, угроза никуда не делась.

Наклонившись над тазом, я почувствовал, как теряю равновесие и схватился за столик. Взгляд непроизвольно упал на отражение в воде. Собственное лицо показалось мне страшно изнеможённым и бледным, а вот на щеках, наоборот, полыхал румянец. Такой, что девицы бы позавидовали.

— Ну и дрыгл, — содрогнулся я, привычно почесав руку, и неожиданно застыл.

На месте красного пятнышка от укуса, которое никак не не проходило, поселилось с десяток новых. Кожа на ощупь казалась горячей, хотя озноб с каждой минутой только усиливался. Отведя взор и быстро сполоснувшись, я с трудом поймал убегающую мысль. По-хорошему, мне следовало разбудить Амалию. Конечно, поднялась бы паника в замке.

Если я заболел тифом, как предсказывал некромант Гранта, то каждый житель замка теперь в опасности. Из-за меня.

Усилием воли натянув чистую одежду, я вышел из спальни в пустой, мрачный коридор. Поскольку бойницы в Арканте слишком узкие, утренний свет толком не попадал сюда и двигаться мне приходилось почти наобум.

Добравшись до комнаты Амалии, я сразу ощутил чужое присутствие. Оно неуловимо проскальзывало в каждой зараженной магией частице вокруг. Местами на ковре и стенах остались влажные следы от растаявшего льда, а из приоткрытой двери купальни раздавался тихий плач. Бросив взгляд на портрет мамы, внезапно понял, что никак не могу рассмотреть ее черты. Они попросту расплывались вместе с остальным интерьером в цветное пятно, немного разбавленное алым блеском восходящего солнца.

— Терлак?

Я вздрогнул и с трудом повернулся. Позади меня стоял Пол, держа в руке магический камень. Сосредоточив на нем зрение, я разглядел темные пятна на одежде, грязь на сапогах и наполовину расстегнутый плащ.

— Где ты был? — выдавил я с трудом и покачнулся. Плач прекратился, лишь короткий вздох разнесся по комнате.

— Бродил по окрестностям, мне не спалось, — недоуменно ответил кузен и шагнул ближе. — Что с тобой? Плохо выглядишь…

— Охрана, — с трудом процедил я. Пальцы крепко сжали косяк, когда меня вновь повело в сторону. — Где дрыгловы солдаты на постах?!

Пол поджал губы и покачал головой. Рыжие волосы растрепались, а в голубоватом свете лампы стекла моноклей странно блеснули.

— Чего разбушевался? Мы всех привлекли к ремонту, забыл? Да и зачем они здесь, замок отлично защищает своих владельцев…

Вот именно. Аркант — неприступная крепость. Ни годы запустения, ни многочисленные осады никак не повлияли на этот факт. Но призрак бродил по коридорам, и мы ни разу не встретились, хотя легенд о нашем замке ходило немало. До сегодняшнего утра я пребывал в уверенности, что банши защищала Амалию. Но ни разу не задумался о том, почему она никогда не приходила ко мне или любому другому члену клана.

— Где твоя мать, — выдохнул я, и Пол резко отступил, когда я поддался вперед. — Где?! — повысил голос так, что он эхом разнесся по коридору.

— Терлак, какого дрыгла? — прорычал Пол, и его глаза вспыхнули от сдерживаемой магии. Ветровой порыв колыхнул бархатный балдахин на кровати Амалии. — Она в в своих покоях, как и все остальные. На дворе еще ночь, люди спят!

Оттолкнув кузена, я шагнул вперед, из последних сил заставляя себя передвигать ногами. Послышались сонные голоса, повсюду открывались двери и появились остальные члены семьи. Вестон с Гордоном растирали глаза, Рэнальф зевал, а Томас подбежал к застывшему Полу и возмутился:

— Вы чего раскричались?

Мой кулак обрушился на дубовую поверхность, но из-за сильной тяжести в голове я почти не чувствовал боли. Кто-то попытался задержать меня, крепко обхватив руками. Вестон или Рэнальф.