Моя капризная леди

Глава 21

В детстве отец привез нам с сестрой из Иштера в подарок большую иллюстрированную энциклопедию Бартоломью Домели «Все о драконах». На обложке, обтянутой чешуёй, красовался крохотный золотой дракончик. Каждый раз, когда кто-то из нас прикасался к книге, он открывал желтый глаз и внимательно следил за нами.

Рисунки отпечатывали при помощи парового станка на специальной плотной белой бумаге зачарованными чернилами, потому они казались такими яркими и красочными. Ящеры словно оживали на страницах энциклопедии. Белые, синие, красные, зеленые, скалистые, ледяные, золотые — ученый-драконолог описал в своей книге очень подробно больше десятка видов.

Тогда мы с сестрой чуть не подрались за право владеть книгой. В результате мадам Сорель просто убрала ее подальше в библиотеку, и со временем я об энциклопедии забыла. Мне никогда не нравилось возиться с пыльными фолиантами, потому даже драконы не могли заставить меня зайти в это мрачное помещение, наполненное древними книгами. Так что я просто оставила редкий экземпляр в покое, отдавая предпочтение другим вещам.

Сейчас, глядя на крупное яйцо, кватов пятьдесят-шестьдесят в высоту, я снова вспомнила те иллюстрации. Глава о золотых драконах занимала почти пятнадцать страниц с полным описанием этих ящеров: от мест обитания до способов разведения в неволе.

В отличие от тех же скалистых и водных, золотых относили к редкому виду. Сами драконята, как и у многих их сородичей, рождались с голубовато-зеленой чешуей, которая со временем меняла цвет по мере взросления дракона. Гнездо самки свивали в труднодоступных местах, обычно высоко в горах. Пока самец занимался поиском пропитания, драконицы охраняли покой своего будущего выводка. Если мать по каким-то причинам погибала, то ее роль на себя брал отец.

В среднем драконята вылуплялись через восемнадцать месяцев, однако Домели писал, что в некоторых случаях срок мог затянуться. В условиях низких температур плод уходил в своеобразную спячку, сохраняя свою жизнедеятельность. Правда, ненадолго — до года или около того, потом дракончик погибал. А для нормального развития им требовалась темнота и достаточно оптимально высокая температура. Но не выше девятьсот градусов, иначе будущий дракон мог запросто свариться вкрутую.

— Ой, — пискнула Джини первой, когда добежала до берега и уставилась на меня.

Я же продолжала разглядывать находку, одновременно с этим благоговейно прикасаясь к толстым чешуйкам. Они буквально покрывали всю поверхность и плотно прилегали друг к другу. Из-за этого яйцо сохраняло тепло достаточно долго. Я даже непроизвольно прижала обе ладони к своеобразной защитной броне, наслаждаясь легкой шероховатостью.

Неописуемый восторг накрыл с головой так сильно, что я забыла о присутствии близняшек. Просто опустилась на песок, пачкая платье, и прижалась ухом к скорлупе.

Тук-тук.

Настоящее живое драконье яйцо!

— Мамочки, — выдохнула я, пробегая пальцами по чешуйкам и сомневаясь в реальности происходящего. — Это потрясающе!

— Отдай, это наше, — возмутилась Маргарет, выскакивая из-за спины сестры и бросаясь ко мне.

Я не глядя вытянула руку в сторону, и ближайшая ко мне осина тихо задрожала. Затем ветка ловко обхватила лодыжку вскрикнувшей Маргарет.

— Марго! — взвизгнула Джини, пытаясь поймать сестру за руки и не дать той повиснуть верх ногами.

Пока одна из близняшек болталась над землей, а вторая цеплялась за ее короткую накидку, дабы освободить, я продолжала гипнотизировать яйцо. В затуманенном разуме забило тревогу шестое чувство, будто желая меня о чем-то предупредить. Пришлось сделать над собой усилие и отступить на два шага, потрясая головой, дабы разогнать магическое воздействие от яйца.

Ох, ну надо же. Вот это мощь.

— Еще не родился, а уже такой сильный, — пробормотала я.

Золотые драконы — удивительные существа. Согласно легендам, они обладали «дыханием жизни» — могли излечить любую хворь и вернуть человека с того света. Невероятная сила, за которой охотились столетиями. В их огне предок короля Данмара закалил волшебный меч Калибурн.

Многие летописцы того времени воспевали в рассказах и эпосах легендарные свойства этих существ. Будто бы золотые драконы усиливали человеческие способности. Попробовав их кровь, любой среднестатистический маг мог стать почти непобедимым [1]. Не зря же о той же Ригнак Хэйс ходили слухи, что ее предки, огненные рыцари, когда-то именно таким способом получили свою силу.

Интересно, мог ли дракончик, будучи в яйце, дестабилизировать мои магические потоки? Тогда это бы объяснило удивительную мощь, которую я ощутила в замке. К тому же, перед нашей схваткой Эйла что-то тащила в плаще. По размеру вполне подходило под яйцо.

— Ладно, — пробормотала я и повернулась к близняшкам. Махнув рукой, позволила дереву отпустить Маргарет, и она с визгом рухнула на прыгающую рядом сестру, повалив ту прямо на траву.

— А теперь говорите, где взяли яйцо? — придала голосу строгости, хотя сама изнывала от любопытства. Сестры поднялись с земли, отряхнулись и хмуро посмотрели на меня, одинаково сдвинув брови и вдруг став похожими на Терлака.

— Не скажем ничего, — заявила Марго, приподнимая подбородок.

— Да, тайна, — вторила ей Джини.

— Именно, секрет.

— Очень важный!

— Секретный секрет, — сестры перебивали друг друга и говорили в один голос. Получалось очень забавно, хоть и немного непонятно.

Я скрестила руки на груди и приподняла бровь, дожидаясь внятного ответа. Естественно, нахальные дочери Терлака не собирались посвящать меня в свои тайны. Более того, они резко бросились вперед и отгородили от яйца, словно пытались защитить. Так забавно, учитывая, что никакого вреда древнему созданию я причинять не собиралась.

— Данмарцам не сдадимся! — хором заявили близняшки и встали в боевую позу: одну ногу выставили вперед, затем сжали кулаки. Они явно собрались со мной драться, поскольку у каждой по пальцам начали пробегать зеленоватые искры.

Нет, нет. Хватит с меня мертвых лягушек.

— А если расскажу вашему отцу или дедушке? — я наклонилась и поддалась вперед, заставляя девочек отступить.

Те, в свою очередь, переглянулись и принялись шушукаться. Из тихого бормотания я поняла только: «Эйла узнает и убьет нас»; «Она все расскажет папе»; «Нам конец». Непроизвольно улыбка коснулась губ, ведь в этот момент девочки мне показались невероятно милыми. Пусть они были настоящими хулиганками, маленькими чудовищами Нижнего мира — но все-таки.

— Ты должна поклясться, что никому не скажешь, — наконец договорились девочки, глядя на меня исподлобья.

— Даже папе, — добавила Маргарет.

— И дедушке! — вновь вступила Джини.

— Томасу тоже, он ужасный болтун.

— Вэстону еще, дурак.

— Гордону, расскажет по синей табуретке.

— Рэнальфу можно, — постучала пальчиком по губам Джини. — Он надежный, я знаю. А вот мисс Гэл никак нельзя, та точно пожалуется папе и дедушке. Ну, может, еще дяде Полу.

— Стоп! — прервалась рассуждения близняшек и обратила их внимание на себя. — Что такое «синяя табуретка»?

На меня посмотрели, как на неразумную дурочку. Право слово, стало дико стыдно за незнание местных выражений и обычаев. Возможно, речь шла о каких важных вещах?

— Это значит «пьяный в дупло», — высокомерно заявила Маргарет и провела ребром ладони по шее. — Надрался гномского виски и улетел с табурета.

— Вы где таких выражений нахватались? — проворчала я, сжимая переносицу и чувствуя пульсацию в висках. На лицах сестричек появилось выражение гордости собой и какой-то радости.

— Нам деда так сказал, когда Гордона последний раз из паба притащили тролли на спине, — хихикнула Джини. — Ой, как он орал: «Дыркотрубый оплеванный шмыгл, чтоб тебя подрали гремучие очкоглазые шмуги, мерзкий вылупень склизкой гурии. Опять нажрался до синей табуретки, звиздюк!».

У меня дернулось веко от подобных слов, внутренняя леди упала в обморок, а мадам Сорель в моем воображении замахнулась тростью. Невинное выражение глаз обеих сестер МакГиннес напомнило о Терлаке. Тот также смотрел с больничной койки три года назад, когда клялся в любви всеми богами. Даже ресницами близняшки хлопали точно, как их отец. Удивительно, сколь сильно походили девочки на своего предполагаемого родителя. Хотя я по-прежнему сомневалась, что та загадочная женщина родила их именно от Терлака.

Может, стоило поинтересоваться?

— Девочкам, тем более маленьким, так выражаться нельзя, — я попыталась говорить с ними на равных, но в ответ близняшки только надули губы и щеки.

— Почему? — нахмурилась Маргарет. — Мы уже не маленькие, нам по семь.

Вот что говорит книга этики в таких случаях? Боги, почему девушек никто не учит общению с детишками.

— Э-э-э, потому что лишь взрослые могут употреблять подобные слова, — запнулась я и возвела взгляд к небу, затем снова посмотрела на девочек. — Разумеется, нечасто. А уж юным и не очень леди подавно запрещается такая брань.

Мысленно дала себе пощечину за наглое вранье.

— Почему тогда мальчикам можно? — спросила Джини, и я окончательно растерялась.

Как объяснить девочкам четкое разграничение правил поведения в обществе по полу? Женщинам запрещали то, что безоговорочно разрешалось мужчинам. Конечно, употреблять непотребные выражения на светских мероприятиях или при встрече с высокопоставленной особой — нельзя никому. Но сильной половине часто списывали подобное на суровый и независимый характер. И в то же время даму объявили бы сумасшедшей.

— Ну-у, — протянула я, хлопая ресницами. — На самом деле нельзя, просто мужчины другие…

— Какие? — наклонила голову набок Маргарет.

От необходимости давать ответ меня неожиданно спасла Эйла. Сестра Терлака вышла из зарослей к берегу с тихим шорохом и сразу же побледнела, метнув взгляд к яйцу, по-прежнему лежащему на песке. Мы о нем, кстати, совсем забыли. А тем временем оно начало странно подрагивать при появлении юной МакГиннес, заставив ту подумать, будто я собиралась причинить вред еще народившемуся драконенку.

— Отойди от него! — взвизгнула Эйла, бросаясь к яйцу.

Я озадаченно хмыкнула и посмотрела на храбрую девчонку, глаза которой оставались немного припухшими и покрасневшими. Между нами пробежала тень прошлого разговора, но то, как храбро Эйла кинулась защищать юного дракона меня даже восхитило. Знала ведь, что со мной не справится.

— Зачем вы ей рассказали?! — с некоей долей обиды в голосе спросила сестра Терлака у замерших близняшек.

Девочки повинно опустили головы и синхронно шмыгнули носом.

— Это все Маргарет, — буркнула Джини, толкая сестру вбок. — Уронила малыша.

— Чего я? Сама меня пихнула! — огрызнулась та и замахнулась на свою копию.

— Где вы взяли яйцо? — перебила назревающий скандал и обвела взглядом шкодливую троицу.

Для острастки уперла руки в бока, затем прищурилась. Подчиняясь моей магии, зашуршала трава, из-за чего девочки опасливо покосились на деревья. Эйла вовсе побледнела, вспомнив произошедшее в главном зале, — но крепче вцепилась в яйцо.