На руинах империи

В тех редких случаях, когда личей представляли на суд, их непременно опаивали адаманфом. Очевидно, темная крепкая настойка лишала их силы.

– Против. – Талал словно не замечал нацеленных ему в грудь болтов. – На вкус чистая моча.

Кеттрал взял у капитана бутыль, опрокинул ее в себя, поморщился и вернул пустую.

– Знаете ли, сказки это, про личей среди кеттрал, – заметил он.

– Верховные жрецы считают иначе.

– Ваши жрецы понимают в кеттрал не больше, чем я в ваших Троих.

Капитан скрипнул зубами – видно, не знал, расценивать ли сказанное как богохульство.

– Пока ты здесь, – прорычал он, решившись, – будешь пить.

Аннурец только плечами пожал.

Когда стражники вышли. Коземорд с явственным кряхтеньем опустился на стул. Некоторое время длилось молчание.

Наконец Чудовище не выдержала.

– Так ты сраный лич?

– Который раз говорю: нет, – устало покачал головой Талал. – Кеттрал, как все, ненавидят личей.

Мышонок смотрел на него с опаской, и Чудовище привстала с места. Даже Тупица сдвинул шляпу на лоб, чтобы следить за происходящим. Бьен круглыми глазами смотрела на аннурца, и рот приоткрыла, словно готова была закричать.

– Приношу извинения, – заговорил Коземорд, – что не уведомил всех заранее. Последние дни выдались столь… насыщенными…

– Извинения сам знаешь куда засунуть, – сплюнула Чудовище. – Вот этого, как раз этого дерьма нам и не хватало!

Талал ответил взбешенной женщине спокойным взглядом.

– Они напуганы. Жрецы. И стражники. Они в первый раз захватили кого-то из наших. Скажи им кто, что у меня растет вторая голова, они поверят.

– Так о том и речь! – Женщина взбудораженно размахивала руками. – Мы тут пытаемся всех убедить, что мы… как там его, Тупица?

– Заурядны, – подсказал тот. – Незначительны.

– Вот, заурядны! Мне насрать, лич ты или не лич. Беда в том, что они… – Чудовище ткнула пальцем на двор за окном, – они в это поверят. И навалятся на тебя. А с тобой и на нас.

Руку, при всей серьезности положения, было легко, едва ли не весело. Итак, вовсе не за Бьен они приходили. И можно еще хоть день не спускать с цепи беснующегося в нем хищника.

– Слушайте, – заговорил он. – Может, Кочет и нас порвет в клочья. Может, через неделю нас здесь не будет, и вы снова канете в безвестность.

– Если вы не протянете и недели, это дурно отразится на мне, – строго возразил Коземорд. – Очень неблагоприятно. Я уже потерял в этом году троих. Мне придется… удвоить старания.

– Да чтоб тебя! – закатила глаза Чудовище.

– Какие старания? – насторожилась Бьен.

– По вашей подготовке, – ответил он. – Возможно, за множеством новых впечатлений вы запамятовали, что я – ваш мастер.

Рук и вправду запамятовал. Ничто в этом человеке не наводило на мысль, что он хоть малость разбирается в боях, убийствах и способах выживания. Немудрено, что он успел потерять половину своих воспитанников, хоть и неутешительно для тех, кому предстояло их заменить.

– А теперь, когда нас снова шестеро, – провозгласил Коземорд, – полагаю уместной лодочную прогулку.

Рук обвел глазами остальных и обнаружил, что те ошарашены не меньше него.

Чудовище залила в себя еще глоток квея, но смотрела при этом только на мастера.

– Лодочная прогулка – это охрененно приятно, даже не верится.

– Приятно? – Коземорд довольно долго обдумывал сказанное. – Да… Полагаю, это зависит от ваших отношений с лодками.

– С какими лодками? – насторожился Рук.

– Вероятно, проще будет показать.