На руинах империи

45

Адмирал их ограбил. Забрал почти все, что они спасли с «Зари»: провиант, воду, мешки, лучшее оружие, два последних яйца кеттрала, карту Менкидока, сохраненную Килем, – так что Гвенне с Чо Лу пришлось при луне снова плавать на корабль, рыться в обломках, опять толкать к берегу бочки с водой, оружием, соленой треской. Нехватка припасов им не грозила. Груз «Зари» рассчитывали на сто с лишним человек, а в живых остались немногие. Конечно, провиант предполагалось хранить в трюме, а не тащить на спинах по непроходимым зарослям.

– Триста восемьдесят миль, – рассуждала Гвенна, оглядывая сложенную у воды груду вещей. – Почему вы так уверены?

Киль прикрыл глаза, словно считая в уме, и снова открыл.

– Я мог ошибиться на один-два процента.

– В легионе мы, бывало, делали по тридцать миль в день, – сказал Паттик.

Гвенна смерила его взглядом:

– По какой дороге?

– По прямой, – признался он. – И большей частью ровной.

– Здесь не будет ни прямых, ни ровных путей, – покачал головой историк. – Придется взбираться в гору, причем через джунгли, пока не поднимемся над ними. На той стороне гор растительность, вероятно, не столь густая. Там мы сможем двигаться быстрее.

– Итак, без дорог и троп, с грузом за спиной, по незнакомой местности мы покроем, скажем, десять миль в день. То есть примерно месяц пути. Если ничего не случится.

Рассматривая зеленую кромку утеса, Крыса эхом повторила последнее слово:

– Случится.

– Мы здесь целый день, и никто на нас не нападал, – заметил Дхар, хмуро проследив взгляд девочки к джунглям, нависшим над морем.

– И не чувствуется здесь… – Чо Лу поискал слова, – отравы?

– На берегу встречаются незараженные ниши, – кивнул Киль.

– Почему бы тогда не пройти вдоль берега? – спросил Паттик, бегая глазами от Гвенны к Килю. – Если в глубине Менкидока все так плохо, почему не держаться края?

– Побережье безопасно не по всей длине, – объяснил историк. – Только в отдельных местах, где ветры и течения относят инфекцию.

– К тому же, – Гвенна припомнила карту Киля, – мы сейчас на северной стороне большого залива. Берег уходит на сотни миль на юг, а потом поворачивает обратно к северу. Чтобы вернуться в Соленго, нам пришлось бы покрыть… сколько? Тысячу миль?

– Больше, – кивнул Киль.

Паттик сник.

– Так. – Гвенна повернулась к историку. – Как же там выжить?

Обдумывая вопрос, Киль немелодично насвистывал.

– Сохранились упоминания о звероловах и разведчиках, возвращавшихся из глубин Менкидока живыми. Большая часть отчетов выглядит бессвязно, напоминает бред сумасшедшего, но в некоторых частностях все сходятся: окраины континента безопаснее внутренних частей; опасность возрастает с каждым днем, проведенным в зараженной местности; воду и еду следует нести с собой.

– Прекрасно! – воскликнула Гвенна. – Три правила: не заходить вглубь, не задерживаться надолго, ничего не есть – и все три мы собираемся нарушить.

– По меньшей мере два первых.

– Запаса воды на месяц на своем горбу не унесешь, – покачал головой Паттик.

– Не на месяц, – поправил Киль. – На двенадцать дней.

Ему возразил Дхар:

– Я моряк и непривычен к пешим переходам, но даже я понимаю, что за двенадцать дней не пройти трехсот восьмидесяти миль.

– Нам столько и не требуется, – ответил историк. – Зараза стекает с гор в долины. Ветер и холод хранят чистоту вершин, и земли к северу от хребта тоже свободны. Добравшись до гор, мы пополним запас воды и снова начнем охотиться.

Помолчав, он добавил:

– Еще там есть крепость.

– Крепость? – вытаращила глаза Гвенна. – Чья крепость?

– Ничья. Теперь ничья. Уже очень давно. Ее выстроили кшештрим.

Горячий ветер вклинился между ними, как нож.

– Кшештрим… – отозвался наконец Дхар.

– То есть там развалины, – пренебрежительно бросила Гвенна.

– Кшештрим превосходили нас в строительном искусстве.

– Да как бы ни превосходили – за тысячи лет все там разрушилось, ушло в землю.

– Тем не менее наша цель – те вершины. Они отмечают северную границу больных земель. Есть там крепость или нет.

– То есть прямиком через Кентом целованный континент, – мотнула головой Гвенна. – Вы понимаете, что это в точности противоречит совету держаться края?

– Безопасных дорог здесь нет, – пожал плечами Киль.

– Кстати, об опасности, – вставил Чо Лу. – Что именно будет нас убивать?

– Чудовище, – сказала Крыса. – Габбья.

Она скроила страшную гримасу, оскалила зубы.

– Ютака на вид не так страшна, – возразил легионер.

Гвенна после бури не видела зверя. Может быть, Ютака не доплыла до берега. Но в этом она почему-то сомневалась.

– Не так страшна? – поднял кривую бровь Паттик.

– Ну да, – рассмеялся в ответ Чо Лу. – Она – дикий зверь и готова порвать на части других зверей, но никого из нас пока что убить не пыталась.

– Ютака не как другие чудовища, – с серьезным видом покачала головой Крыса.

– Черепа мы все видели, – вспомнил Паттик. – Были там здоровущие.

– Габбья, – сказал Киль, – не единственная опасность. И вряд ли наибольшая.

Чо Лу уставился на него:

– Что может быть хуже чудищ с клыками с мою руку?

– Безумие, – тихо подсказала Гвенна.

В былые времена она бы сама фыркнула на такие слова. Конечно, она и раньше понимала, что люди иногда сходят с ума. По соседству с домом отца один человек каждую ночь просиживал на могиле сына, разговаривал с мальчиком, как с живым. У кеттрал половина кадетов не проходили Халовой пробы, и не только от телесной слабости – у некоторых рассудок не выдерживал нагрузки. Зато уж тот, кто прошел, кто вступил в ряды легендарных воителей, был подготовлен, испытан, закален. Эти не сходили с ума, просто не могли. Так она думала раньше.

– Как это происходит? – спросила она.

Киль задумался.

– Как я уже объяснял, первое проявление – приподнятое состояние, ощущение дикой, необъяснимой мощи. Вы почувствуете себя хорошо…

– Что же хорошего в ужасной болезни? – перебил Чо Лу.

– Поначалу? Все. Движение, зрение, слух. Вы будете замечать связи, которых не видели раньше. Постигать истины, которые раньше вам не давались. Вы обнаружите неведомую силу в своих костях и жилах. Вы при желании сможете бежать без остановки сутками, неделями держаться на ногах и без сна. Поначалу все для вас будет оборачиваться к лучшему.

Гвенна неловко заерзала. Описанное несколько напоминало ощущения после яйца сларна – только сильнее.

– Как будто не так уж плохо?.. – отозвался легионер.

– Все это, – ответил Киль, – лишь начальные симптомы.

– А дальше что плохого? – насторожился Паттик.

– Вместе с силой приходит безумие – неспособность отличить правду от заблуждений, утрата себя.

– Как же можно потерять себя? – покачал головой Паттик.

«Так же, как теряешь все на свете, – мысленно ответила Гвенна. – Вот ты здесь. А вот уже… нет».

Она, будто подглядывая в собственное прошлое, всматривалась в воспоминания: вот она тупо валяется в углу карцера. Вот грязная до отвращения женщина сжимается в комок от хлопка двери, шарахается от ведра с пищей. Это зрелище пугало ее сильнее кишащих чудовищами джунглей.

Она заговорила – просто чтобы стереть образ.

– Но вы утверждаете, если запасти достаточно воды и добраться до гор, можно выжить.

– Да, утверждаю, – кивнул Киль.

Чо Лу повернулся к Гвенне:

– Ладно, командир. Что будем делать?

– Я вам не командир, – тихо ответила она.

Киль устремил на нее взгляд непроницаемых серых глаз.

– Джонона нет, а кто-то должен командовать.

– Прекрасно, – ответила Гвенна и указала на него пальцем. – Вы все знаете о здешних местах. Как насчет вас?

– Я всего лишь историк, – серьезно покачал он головой.

– Дхар спас нас в бурю. Пусть он будет главным.

Паттик с Чо Лу переглянулись, и ее грудь налилась отчаянием.

– Я не кеттрал, – сказала Гвенна.

– Никто из нас не кеттрал, – тихо ответил Бхума Дхар.

– Я не готова командовать в таких обстоятельствах.

Чо Лу посмотрел так, будто она уже свихнулась.

– В таких обстоятельствах – кто же готов?

Гвенна взглянула ему в глаза, а потом ткнула пальцем в стену джунглей.

– Я про Менкидок знаю одно – люди здесь мрут на хрен.

Она ждала ответа от Киля, от Бхума Дхара или Чо Лу, но вперед шагнул Паттик.

– Думаете, мы не понимаем?

Гвенна поискала ответа и не нашла.

– Здесь опасно, – помолчав, сказал солдат. – Это мы усвоили. Водятся чудовища. Усвоили. Грозит сумасшествие – усвоили. Вы не обещаете нас спасти – и это понятно. Мы и не просим нас спасать. Мы просим нас возглавить, потому что если вы не знаете, что здесь делать, так остальные еще меньше вас понимают, и нам до усрачки страшно. Мне до усрачки страшно. Мне неохота туда, наверх. Мне охота развернуться, нырнуть в океан и пуститься вплавь. Или лечь комочком и просто… не знаю. Сдаться. Если я так не делаю, так это потому, что жду, когда кто-то… когда вы скажете: «Солдат, подбери штаны и марш вперед. Беремся за дело и доведем его до конца. Наткнемся на чудовищ – будем их убивать. Кончится еда, пойдем голодными. Там, наверху, нас ждет клятый козий трах, но мы будем начеку, будем прикрывать друг другу спины, и мы пробьемся».

Он запыхался от такой долгой речи.

– Вот что вы должны нам сказать. Знаю, что это вранье. Мы все знаем, что вранье. И хрен с ним, все равно вы должны.

Паттик умолк. Лицо у него пошло красными пятнами, в глазах стояли слезы. Гвенна чуяла в нем стыд, гнев, растерянность – ту же смесь, что ощущала в себе.

Много лет назад они тренировались ставить ловушки в Крешканских холмах. Целый месяц каждое утро проверяли силки, учились разделывать туши, вялить мясо, дубить шкуры. Однажды на рассвете Гвенна нашла в своей ловушке голубую лисицу, еще не издохшую, но покалеченную – сорвавшийся с подпорки камень раздробил ей крестец. Земля вокруг пропиталась кровью, но животное почему-то не умирало, скребло передними лапами, слепо рвалось на свободу.

– Безнадежно, – сказала она Блохе в тот вечер, поджаривая лисятину на костерке. – Все равно ей было не выбраться.

Наставник долго молчал, глядя в перебегающие языки огня, прежде чем ответить.

– Никому из нас не выбраться, Гвенна.

Она совсем было отдалась воспоминаниям, когда ноготки Крысы впились ей в ладонь и выдернули обратно на морской берег. Гвенна опустила глаза на лицо девочки, потом подняла и встретила взгляд Паттика.

– Солдат, – сказала она. – Подбери штаны и марш вперед.

Гвенна не отводила взгляда, пока Паттик не кивнул. Потом обвела глазами остальных.

– Слушайте меня, и слушайте хорошенько. Беремся за дело и доведем его до конца. Наткнемся на чудовищ – будем их убивать. Кончится еда, пойдем голодными. Там, наверху, нас ждет клятый козий трах, но мы будем начеку, будем прикрывать друг другу спины, и мы пробьемся.

Конечно же, это была ложь, она не вправе была этого обещать.

«Никому из нас не выбраться, Гвенна, – шепнул ей на ухо Блоха. – Вопрос в том, кто как сгинет».