Новейшая история еврейского народа. Том 3

§ 11 Внутренняя жизнь и литература

Насколько внутренняя жизнь германских евреев той эпохи отличалась однообразием, настолько же пестра и полна контрастов была жизнь различных групп еврейства в Австро-Венгрии. Близки к германскому культурному типу были евреи только в немецкой Австрии, отчасти также в Богемии и Моравии; еврейские же массы Галиции и Венгрии представляют собою совершенно особые духовнокультурные типы.

В Вене и немецкой Австрии утихла уже борьба между старой и новой культурой, и в жизни еврейских общин воцарилась та унылая тишина, какая наблюдается в семьях, покинутых молодыми членами. Еврейская молодежь уходила в окружающую национальную среду, с которой сближалась в общей государственной школе. В Австрии, как в Германии (выше, § 6), процент евреев с высшим образованием был гораздо больше процентного отношения еврейского населения к христианскому. Составляя в среднем 5 процентов населения, евреи давали от 15 до 20 процентов всех учащихся в средних и высших школах. Вызываемое культурной ассимиляцией отчуждение от еврейства выражалось, однако, сравнительно редко в форме крещения. В описываемую эпоху число «выступлений из еврейства» доходило в среднем до 900 человек ежегодно (в Вене число ушедших было пропорционально больше), но и тут не все принимали крещение: пятая часть выступивших из общин оставалась безысповедной (Confessionslos).

В еврейских религиозных общинах (Kultusgemeinden) немецкой Австрии жизнь становилась бесцветнее по мере того, как религиозный элемент под общим влиянием века слабел, а национальное движение еще не успело распространиться в обществе. Слабые попытки оживления появились впервые в середине 80-х годов. Среди лучших представителей еврейского общества в Вене созрела мысль о необходимости создать организацию, которая, с одной стороны, выступала бы против антисемитизма извне, а с другой — боролась бы с ростом «внутреннего антисемитизма», отчуждения еврейской молодежи от своего народа, его идеалов и исторических традиций. Галицийский депутат рейхсрата Иосиф Блох был одним из главных инициаторов в этом деле. В мае 1885 г. группа инициаторов выпустила воззвание, в котором характерно было уже одно обращение: «соплеменники» (Stammesgenossen) вместо «единоверцы» (Glaubensgenossen). Тревога за будущее слышится в первых словах воззвания: «Кто еврейским умом и сердцем следит за тем, как в наши дни живут евреи в Австрии и как воспитывается наша молодежь, не может не прийти к печальному заключению, что нужна быстрая и целесообразная помощь, если мы не хотим, чтобы тысячелетняя история нашего племени превратилась в мертвую быль, чтобы религиознонравственное воспитание юношества и племенное самосознание нашего поколения были разрушены... Наша современная молодежь из всех отраслей человеческого знания менее всего знакома с историей и литературой своего народа; она ничего так не стыдится, как принадлежности к еврейству... древнейшему культурному народу, гуманнейшему из всех народов древности, пионеру в борьбе человечества за культуру, равенство и свободу». Авторам воззвания приходится возражать трусливым опекунам еврейской общины, боявшимся организованной самопомощи: «Кто опасается, что подобным объединением сил будет вызвано усиление антисемитизма, тому мы указываем на результат почти десятилетней нашей бездеятельности».

Через год, в апреле 1886 г., состоялось учредительное собрание новой политически-культурной организации, получившей название «Австро-еврейская уния» (Oesterreichisch-israelitische Union). Первый пункт устава «Унии» определяет его цель: «Поднять среди австрийских евреев интерес к еврейскому знанию и к современному положению еврейства, рассеивать распространенные против евреев предрассудки, бороться со всеми попытками усилить религиозную и расовую вражду к ним». До некоторой степени удалось «Унии» оживить еврейскую общественность: усилилось участие евреев в парламентских и коммунальных выборах, принимались меры к улучшению начальной «религиозной школы», была учреждена в Вене еврейская теологическая семинария для подготовки раввинов. В 1895 г. «Уния» сделала смелую попытку создать центральный орган объединенных еврейских общин всей Австрии, но правительство испугалось призрака новой национальной организации и не утвердило ее устава. Пришлось переделать устав и низвести союз общин до степени религиозно-благотворительного органа объединенных «Культус-гемейнден». Сама же «Уния» с течением времени утратила свою реформаторскую энергию. Она остановилась на полпути между ассимиляцией и национальным направлением, между признанием еврейской нации в прошлом и причислением себя к ней, как живому организму, в настоящем. Она осталась полуассимиляторской «израэлитской» организацией.

Австрия еще имела и свой «Еврейский альянс» (Israelitische Allianz), сначала отделение парижского «Всемирного альянса», а потом (с 1873 года) автономную организацию. Задача ее состояла в «помощи братьям с Востока», что для Вены означало помощь еврейским эмигрантам из России и Румынии, убегавшим от преследований через австрийскую границу. «Альянс» помогал эмигрантам деньгами и руководством для дальнейшего переселения в Америку. Культурная деятельность его развилась в 80-х годах в восточных провинциях самой Австрии, в Галиции и Буковине, где насаждались профессиональные и общеобразовательные школы для евреев на средства барона Гирша, миллионный фонд которого поступил в распоряжение венского «Альянса».

Чисто политическая борьба с антисемитизмом сосредоточилась в венской еврейской прессе. Антисемиты причисляли к «еврейской прессе» все либеральные немецкие газеты с влиятельною «Neue freie Presse» во главе, где в числе редакторов и сотрудников было немало евреев; но эти газеты боролись с антисемитизмом только как с антилиберальным движением, и ассимилированные еврейские сотрудники менее всего думали при этом о своей «бывшей нации». Действительным борцом за еврейские интересы был еженедельный орган депутата Иосифа Блоха «Oesterreichische Wochenschrift», издававшийся с октября 1884 года в Вене. Редактор его, уроженец Галиции, энергично защищавший честь еврейства с парламентской трибуны, и такие ученые сотрудники, как Гидеман и Давид Кауфман, гарантировали этот журнал от крайностей ассимиляции и делали его выразителем взглядов здоровой части австрийского еврейства. Единственный журнал национального направления на древнееврейском языке «Гашахар» прекратился со смертью его редактора, Переца Смоленского, в 1885 году. В последние годы этот журнал стал органом палестинофилов. Из основанного Смоленским в Вене национального студенческого союза «Кадима» вышел юный публицист Натан Бирнбаум, который издавал с 1885 г. журнал «Selbstemanzipation», предтечу сионистской прессы (дальше, § 33).

В области научной литературы еще продолжалась работа, начатая в предыдущую эпоху. Старый А. Г. Вейс кончал свой капитальный труд по истории раввинизма (тома 3-5 «Dor dor wèdorschow» появились в 1883-1891 гг.). Гидеман под вой антисемитских шакалов дополнял свою «Историю еврейской средневековой культуры» (том II, § 43). Другой ученик Греца, преподаватель раввинской семинарии в Будапеште Давид Кауфман, успешно работал по части истории еврейской философии и специально по истории евреев в Австрии («Geschichte der Attributenlehre in der jüdischen Religionsphilosophie», 1877; «Die letzte Vertreibung der Juden aus Wien», 1887; «Samson Wertheimer», 1888, и много статей в периодических изданиях). То были эпигоны прежнего научного ренессанса. Новые творческие силы не показывались ни в науке, ни в других отраслях еврейской литературы, так как большинство способнейших умов уходило в немецкую литературу и терялось там в общей массе.

Два полюса культуры по-прежнему сохранились в Галиции: на одном ассимилированная на немецкий или польский лад интеллигенция, а на другом — неподвижная хасидская масса, заснувшая в грезах XVIII века. Давно уже исчерпались творческие силы раввинизма и хасидизма, но сила инерции была еще достаточно велика, чтобы тормозить всякое живое культурное движение. Группа онемеченных интеллигентов во Львове и Кракове, объединенная в союзе «Шомер Израиль», продолжала свою малоуспешную борьбу с обскурантами из раввинско-хасидского союза «Махзике гадат» (том II, § 42); борьба велась в общинах, за влияние в общинном управлении, где господствовало ортодоксальное большинство. Но и в лагере ассимиляторов совершался раскол между сторонниками германизации и полонизации. Против союза «Шомер Израиль» с его немецким органом «Der Israelit» во Львове действовал возникший в начале 80-х годов полонофильский союз «Агудат-ахим», или «Przymierze braci» («Братский союз»), издававший в Кракове журнал на польском языке «Ojczyzna» («Отечество»). Опираясь на растущую политическую силу поляков в Галиции, эти пропагандисты полонизма имели большой успех и постепенно оттесняли германофилов на задний план. Политическому давлению польских хозяев края должны были уступить и ортодоксы: экономически зависимые от панов в сельском хозяйстве, промышленности и торговле, они подавали свои голоса на рейхсратских, сеймовых и коммунальных выборах за кандидатов польских партий, преимущественно консервативных. В награду за это поляки пропускали в рейхсрат и в галицийский сейм некоторых еврейских депутатов, строго связанных дисциплиною польских фракций. Так попал в рейхсрат в 1880 году глава самых фанатических ортодоксов, краковский раввин Симон Шрейбер, сын венгерского раввина и гонителя просвещения Моисея Софера. Этот обскурант числился в польской парламентской фракции и голосовал заодно с ее членами, часто не зная, за что голосует, ибо плохо разбирался в парламентских дебатах. Обыкновенно же поляки проводили в рейхсрат и в галицийский ландтаг угодных им «поляков Моисеева закона» из интеллигенции (депутат рейхсрата Эмиль Бык и др.).

Между ортодоксами и ассимиляторами, одинаково непригодными для роста живой национальной культуры, стояли эпигоны «Гаскалы», любители просвещения и хранители культа древнего национального языка, духовно связанные с литературным ренессансом в России. В произведениях галицийских гебраистов отражались идеи и чаяния переходного поколения, стоявшего на границе старой и новой культуры. Любимым жанром литературы здесь был социальный роман, изображающий борьбу идей. Таким «идейным» романистом был Рувим Б pay дес, который волновал умы галицийско-русских «маскилим» своим большим романом «Религия и жизнь» («Ha’dat we’hachaim», 1876-1885). Здесь изображена душевная драма молодого талмудиста, проникшегося новыми идеями и проповедующего реформу иудаизма: облегчение бремени обрядов, очищение религиозных понятий от хасидской мистики и народного суеверия. Другой социальный роман Браудеса «Две крайности» («Schte ha’kzawot», 1888) касается больного места еврейской жизни в Галиции — ненормальной культурной полярности общества и слабости промежуточного течения между мертвым застоем старины и устремлением нового поколения в пропасть национального небытия. Старый быт юмористически изображался в повестях М. Д. Брандштетера, где выступала жизнь типичного галицийского местечка с его раввинами, цадиками, хасидской массой, богачами и бедняками, фанатиками и искателями света, юдофобами и юдофилами («Mordechaj Kisowicz», «Niflaot meir Zydyczow», «Zorer hajehudim migrilew» и др.). Юмористические эскизы Натана Самуэли из Львова, писавшего на немецком и еврейском языках («Kulturbilder», 1885; «Min ha’chaim», 1891, и др.), также освещали быт еврейской Галиции в его проявлениях, наиболее чуждых современности. Еврейский быт в Галиции пытался рисовать и немецкий писатель Захер-Мазох («Judengeschichten», 1878-1882, и др.), но его наивные идиллические описания отражают в себе только представления сторонних наблюдателей, не понимающих существа своеобразного чуждого быта. Любимая тема его рассказов — любовь между благородным христианином и еврейской красавицей из фанатически-хасидской среды.