Новейшая история еврейского народа. Том 3

Полувековая творческая работа стяжала Абрамовичу титул дедушки еврейской литературы («Der Seide»). Он мог видеть уже успех своих литературных детей и внуков, выдвинувшихся в народной литературе. Даровитый юморист Шолом-Алейхем (Соломон Рабинович, 1859-1916) огласил своим громким смехом юдоль плача «черты оседлости». Сначала он пробовал свои силы в области психологического романа («Стемпеню», «Иосель Соловей», 1889-1890), желая создать противовес сенсационным лубочным романам Шомера-Шайкевича и других «жаргонных» сочинителей, но скоро он нашел свой настоящий путь — бытописателя-юмориста. В коротких очерках, сцепляющихся в большие серии под именем главного героя-рассказчика («Менахем-Мендель», «Тевье дер-Милхикер», 1903-1905), он изображает простодушные типы обитателей Мазеповки и Касриловки — типичных местечек «черты», какими они являются в своих бедных патриархальных гнездах и в больших городах, куда попадают иные из них в поисках куска хлеба. Наивный, веселый бедняк, оценивающий все мировые явления с высоты своего муравейника или с добродушным смехом повествующий о своих злоключениях, — таков излюбленный герой Шолом-Алейхема. «Маленькие люди с маленькими понятиями» («Kleine Menschelech mit kleine hassogois»), трагикомические фигуры гетто в образе торгового посредника, вечного искателя коммерческих предприятий Менахем-Менделя, или «смеющегося философа» Тевии Молочника — все они характеризуют перелом в старом быту, совершившийся под влиянием хозяйственных и культурных перемен конца XIX века.

Наиболее вдумчивый народный писатель того времени, варшавянин Леон Перец (1851-1915), писал свои первые рассказы и поэмы в духе эпохи просвещения. Он воспроизводит типы темных людей Польши, завороженных гипнозом хасидизма, бездельников-«бат-ланим», набрасывающих всю тяжесть семейных забот на своих более практичных жен, вскрывает социальные недуги — эксплуатацию рабочих хозяевами и жуткую картину голодающих масс рядом с немногими сытыми («Erzählungen und Bilder», «Reisebilder», 1890-1900). Но постепенно он переходит от социальных явлений к психологическим проблемам, от реализма и сатиры к символизму и той хасидской романтике, которую раньше обличал. Он находит здесь под мистическою оболочкою следы глубокого миросозерцания и создает свой культ цадика — цельной гармоничной натуры, стоящей над обыденной жизнью и поэтому обаятельной для всех, желающих очиститься от житейской тины. «Народные рассказы» Переца («Volkstümliche Geschiten», 1909) представляют собою поэтическую переработку хасидских легенд, которыми еще насыщена атмосфера еврейской Польши. Если реалист Шолом-Алейхем рисует с добродушным юмором внешний быт еврейского городка с его «маленькими понятиями», то обратившийся в символиста Перец поэтически освещает самую душу народную, проявляющуюся в наивном миропонимании этих мистиков. Под конец своей жизни он совершенно углубляется в отвлеченный символизм.

Более непосредственно, чем юморист и символист, постиг эпическую красоту патриархального быта младший их современник Шолом Аш (род. в Кутно, Варшавской губернии, в 1881 г.). Его повесть «Городок» («А Städtel», 1904), названная «поэмою», но написанная обыкновенною прозою, воспроизводит жизнь типичного еврейского местечка Польши в спокойном идиллическом тоне, как изображен домашний быт греков у Гомера или старонемецкий быт в «Германе и Доротее» Гете. Здесь нет ни юмора, ни критики, ни символики, а есть непосредственное чутье старого, крепкого уклада жизни, еще не тронутого бурею времени в глухих уголках еврейской Польши. От этого эпоса Аш перешел к драме и новелле, но эта деятельность его развилась уже после революции 1905 года.

Медленнее совершается развитие стихотворной поэзии на живом языке народа, занявшем столь видное место в беллетристической прозе. В этой области пробовал свои силы Фруг. Первые его стихи на идише носят еще юмористический фельетонный характер, так как поэт сначала относился свысока к народному просторечию, но позже он более привязывается к своей «жаргонной» музе, и порою содержание его народных стихотворений возвышается до лирического пафоса лучших его произведений на русском языке. Вначале своей литературной деятельности писал стихи на народном языке и Перец, но лирика его составляла перепевы из Гейне, а бытовые поэмы были заслонены более талантливыми прозаическими произведениями этого писателя.

Некоторое оживление замечалось и в научной литературе. К концу века усиливается работа, составляющая продолжение деятельности западных творцов еврейской науки. С 90-х годов систематически разрабатывается история евреев в Польше и России. Появляется ряд исследований и монографий по еврейской истории, преимущественно на русском языке (в петербургском ежемесячнике «Восход» и др.). По сравнению с произведениями западной «науки иудаизма» еврейская историография в России сделала шаг вперед: она рассматривает еврейскую историю не только как историю иудаизма, а под аспектом социологическим, как историю живого народа, который творил свою социальную и духовную жизнь на всех этапах Востока и Запада на протяжении тысячелетий, подчиняясь законам эволюции всего человечества.

ГЛАВА II. ПОГРОМЫ И РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ (1903-1907)