Новейшая история еврейского народа. Том 3

§ 55 Осколки диаспоры вне Европы

Новая диаспора, образовавшаяся вследствие великого переселения конца XIX и начала XX века, имела свой центр в Соединенных Штатах Северной Америки, а периферию — в британских колониях Америки и Южной Африки и в бывших испанских владениях Южной Америки. Среди британских владений на первом плане стояла Канада (§ 32), которая по своей близости к Соединенным Штатам могла бы отвлечь оттуда излишек переселенцев, если бы не обладала двумя особенностями, неблагоприятными для массовой иммиграции: слабое развитие индустрии, затруднявшее превращение мелких ремесленников и торговцев в участников массового фабричного производства, и неприязненное отношение к евреям со стороны французской части коренного населения, сосредоточенной в главном пункте иммиграции — провинции Квебек с ее столицей Монтреолем. Эти обстоятельства дали себя почувствовать, когда огромная волна эмиграции 1905-го и следующих годов забросила в Канаду более крупные группы переселенцев, чем раньше. За одно десятилетие еврейское население Канады увеличилось с 25 000 до 75 000 (при общем населении в семь миллионов); из них значительная часть (около 30 000) устроилась в Монтреоле, который был промышленным центром страны, но вместе с тем и гнездом воинствующего католицизма. В этом свободном доминионе Британии французы могли позволять себе ту роскошь клерикальной юдофобии, которая отнята была у их братьев в тогдашней Франции Комба и Клемансо. Все школы, от низших до высших, находились под опекою католического духовенства, которое воспитывало молодежь в духе крайней религиозной нетерпимости. На некоторых улицах в Монтреоле питомцы иезуитских школ оскорбляли и били прохожих евреев. Католические газеты развивали юдофобскую пропаганду. Лучше было социальное положение евреев в тех канадских провинциях, где преобладало английское население, — в городах Торонто (22 000 евреев) и Виннипег (12 000), но здесь последствия экономической конкуренции заставляли местную власть ограничивать иммиграцию. Каждого вновь прибывшего переселенца подвергали строгому медицинскому осмотру и допросу, требовали предъявления заграничного паспорта, который часто отсутствовал у беженцев из российского ада, и наличных денег, достаточных для первоначального устройства. Все это задерживало рост еврейской колонизации в Канаде.

Замедлился также рост еврейских поселений в английских владениях Южной Африки (§32), которые после англо-бурской войны объединились в Южно-Африканский Союз под управлением английского генерал-губернатора. Образовавшаяся к началу XX века 50-тысячная еврейская колония мало увеличивалась новым притоком из Европы, но ранее поселившиеся могли, после смутного военного времени, спокойно строить свою личную и общественную жизнь. Крупные промышленные и торговые предприятия обогатили многих в этой стране рудников, золотых приисков, табачных и сахарных плантаций, обрабатываемых цветнокожими туземцами — кафрами. Постепенно росли благоустроенные общины в городах Иоганнесбурге (около 10 000 евр.), Капштадте (7000) и Претории. В1910 г. в Иоганнесбурге издавались две еврейские газеты (одна на разговорно-еврейском, другая — на английском языке), а в еврейской школе обучалось свыше 500 детей. В кружках сионистов следили за национальным движением в далекой Европе и периодически посылали туда делегатов на всемирные конгрессы.

Совсем незначительна была еврейская колония в британской Австралии (около 20 тысяч, включая и Новую Зеландию). Она состояла преимущественно из давних поселенцев — английских и германских выходцев и вследствие своей отдаленности мало привлекала эмигрантов из Восточной Европы. В общинах главных городов, Сиднея и Мельбурна, числилось приблизительно по 6000 человек в каждой.

Органическую связь с российской метрополией еще сохранила еврейская колония в Аргентине. Период усиленной эмиграции увеличил прежнее еврейское население, ив1911г. в Аргентинской республике числилось около 100 000 евреев. Приблизительно четверть этого населения жила в земледельческих колониях, около 30 000 жило в столице Буэнос-Айресе, а прочие в других городах. Рожденные в муках земледельческие колонии (§ 32) успешно развивались и давали теперь аргентинскому центру ту устойчивость, которая возможна при крепкой сельскохозяйственной основе. Живя в колониях сплошными массами, а в городах среди отсталого испанского населения, евреи не подвергались процессу ассимиляции в той мере, как в более культурных странах. В Буэнос-Айресе издавались газеты на еврейском языке (идиш) и росло число культурно-просветительных учреждений. Не акклиматизировалась новая диаспора в другой южноамериканской республике — Бразилии, некогда многолюдной колонии сефардских странников. Несмотря на поощрение иммиграции со стороны бразильского правительства, туда переселялись очень немногие, так как тропический климат вредно действовал на здоровье поселенцев. В 1905 г. образовалась небольшая община в столице страны Рио-де-Жанейро. Всего в республике числилось к 1914 году около 3000 евреев. В Мексике и соседних маленьких республиках Центральной Америки числилось около 10 000 евреев, преимущественно случайных выходцев из Соединенных Штатов, но они были рассеяны по стране и очень мало организованы.

Азартная колониальная политика великих европейских держав, достигшая высокого напряжения в начале XX века, внесла бурю в сонную жизнь старых гнезд диаспоры в Северной Африке. Еврейское население Алжира, Туниса и Марокко испытало весь ужас положения между завоевателями-европейцами, которые приносили ему освобождение от невыносимого рабства, и покоряемыми туземцами, которые жестоко мстили евреям за их сочувствие врагам ислама. В давно присоединенном к Франции Алжире, евреи чувствовали это спустя много лет после того, как они получили права французского гражданства, и во время дела Дрейфуса, как мы видели (§ 24), они стояли меж двух огней: между антисемитизмом христиан и религиозным фанатизмом арабов. Сравнительно спокойно совершился переход Туниса под протекторат Франции (1881). Здесь новая власть не повторила алжирского опыта министра-еврея Кремье и не дала туземным евреям (кроме единичных лиц) прав французского гражданства. Этим она избавила евреев от зависти и мести мусульман, которые также не получили прав, но вместе с тем обрекла на первобытное состояние вне гражданского общества 50-тысячное население. Евреям оставляли их старую общинную и даже судебную автономию, которая стала бы прогрессивным национальным началом в сочетании с гражданской свободой, но без нее оставалась только силою консервативною, неподвижною. Часть еврейской молодежи Туниса, получившая образование в местных французско-еврейских школах «Альянса», тяготилась этим положением и обращала свои взоры к Парижу.

Однако положение евреев Алжира и Туниса могло считаться завидным в сравнении с положением их братьев в третьем берберийском государстве — Марокко, которое пользовалось еще самостоятельностью под управлением деспотов-султанов, но уже готовилось стать добычею Испании и Франции. По мере роста иностранного влияния в Марокко туземные евреи (их числилось тогда свыше 100 000), преследуемые во внутренних городах (том И, § 54), все более перемещались в приморские города, особенно в Танжер, чтобы быть ближе к иностранным миссиям. Передовые слои еврейского общества, говорившие по-французски купцы, учителя и ученики школ «Альянса» пролагали путь европейской цивилизации и, в частности, французскому влиянию в этом темном углу Африки. Иноземные симпатии евреев возбуждали против них особенное озлобление мавров в начале XX века, когда близился конец политической независимости Марокко и страну тянули в «сферу своего влияния» различные европейские государства. Во время вооруженного вмешательства Франции в междоусобную войну двух султанов-соперников Абдул-Азиса и Мулей-Гафида (1907) сторонники последнего разгромили евреев в Касабланке и других городах, многих убили и увели в плен. Дорого обошлось евреям утверждение французской власти в Марокко. Злоба против иноземцев вылилась в трехдневный погром, устроенный маврами в еврейском квартале города Феца в апреле 1912 года. В следующем году Франция и Испания поделили между собою свои «сферы влияния» в Марокко; часть побережья с Тетуаном в центре оказалась под протекторатом Испании. В феврале 1914 г. испанский король Альфонс принял в Мадриде депутацию от танжерских евреев, уверял ее в своих симпатиях к евреям и обещал оказывать им покровительство. Так, спустя 422 года после изгнания евреев из Испании, испанский король принял потомков изгнанных в качестве их покровителя и защитника. Готовился акт примирения между двумя исторически разлученными нациями, и возрождение еврейства в Испании могло бы совершиться через марокканских сефардов, которые еще раньше начали селиться в разных местах королевства, — но тут началась мировая война, спутавшая все международные отношения.

Незадолго до этого Италия заняла другую область на северном побережье Африки: Триполитанию, принадлежавшую Турции. Имея там свои торговые интересы и значительные группы своих подданных, Италия одновременно послала ультиматум в Константинополь и военный флот в Триполи. Осенью 1911 года страна была занята итальянцами, а в следующем году был уже заключен договор с Турцией, по которому к Италии отошли Триполитания и прилегающая к ней Киренаика, древняя обитель евреев. Обе провинции соединились под названием Ливия (древняя Lybia.) Еще два десятка тысяч евреев темной Африки перешли под управление цивилизованной страны. Они имели свои небольшие общины в главном городе, Триполи, в Бенгази и других местах, и новая власть признала их прежнюю автономию, включая и право иметь свой суд, как это сделала Франция в Тунисе.

Таким образом в начале XX века вся Северная Африка очутилась под управлением или протекторатом европейских государств. Египет уже давно, с 1882 года, стоял под протекторатом Англии. В 1907 г. в нем находилось небольшое еврейское население: две общины в Каире и Александрии, по десяти тысяч человек в каждой, и мелкие группы в других местах, но этой колонии предстояла большая будущность: мировой порт Александрии, Суэцкий канал и близость обновленной Палестины должны были вернуть древнему еврейскому центру в Египте его былое значение.

Проникновение итальянцев в Абиссинию и упрочение их в области Эритреи пробудили в западном еврействе интерес к судьбе фалашей — затерянных еврейских обитателей древней Эфиопии, исповедующих библейскую религию в смеси со своими особыми преданиями. Обнаружилось, что число фалашей с каждым годом убывает, так как европейские миссионеры многих обращают в христианство. Об этом рассказал путешественник-ориенталист Файтлович, уроженец русской Польши, изучивший восточные языки в Париже. По поручению барона Эдмонда Ротшильда, Файтлович ездил в Абиссинию в 1904 г. и присмотрелся к быту фалашей, число которых он определил в 50 000. Еврейские общественные деятели Европы решили не допустить исчезновения фалашей, сохранивших иудейскую веру, может быть, с древнейших времен. Для этой цели был учрежден комитет «Pro Falachas» во Флоренции, под руководством местного раввина Марголиота. В 1913 г. комитет поручил Файтловичу устроить в итальянской колонии Эритрее семинарию для подготовки молодых фалашей к учительской деятельности в школах, которые будут устраиваться для их соплеменников в Абиссинии.