Новейшая история еврейского народа. Том 3

§ 28 Балканские государства

Иначе, чем в Румынии, сложилась судьба евреев в соседних балканских государствах — Болгарии и Сербии, достигших независимости в силу решении Берлинского конгресса. Оба государства, как известно (том II, § 53), формально исполнили возложенную на них конгрессом обязанность гражданского уравнения евреев. В Болгарии численность еврейского населения удвоилась после присоединения к ней в 1885 г. турецкой Восточной Румелии с главным городом Филиппополем (в 1887 г. в обеих частях числилось 24 000 евреев, а в 1900 г. — 33 000). Около 90% этого населения состояло из сефардов, сохранивших свой обиходный эспаньольский язык. Они жили почти исключительно в городах (София, Рущук, Филиппополь, Варна), занимались мелкою торговлею и ремеслом. Как только была обнародована конституция независимой Болгарии, евреи стали пользоваться равноправностью, насколько это было возможно при их бытовой обособленности. Их избирали гласными в городские думы, а иногда и депутатами в парламент или Собрание. Правительство Болгарского княжества (потом королевства) при князе Александре Баттенберге относилось с полным доверием к еврейским гражданам, которые ответили на это порывом патриотизма во время войны с Сербией (1885). Общины Рущука, Виддина и Варны снарядили на свой счет два еврейских легиона в 500 и 300 человек, а десятки еврейских девушек поступили в болгарские отряды сестер милосердия. Начальник рущукского отряда Давид Мизрахи отличился в боях и получил золотую медаль «За храбрость» из рук князя Александра, который приветствовал солдат еврейского легиона как «истых потомков Маккавеев». Было, однако, много трагического в том, что болгарским потомкам Маккавеев приходилось сражаться против сербских, таких же сефардов... Так же внимательно относилось к евреем правительство Фердинанда Кобургского (с 1887 г.), противника русского влияния в Болгарии и юдофобии в частности, Только однажды эпидемия антисемитизма проникла в Болгарию. В 1890 году происходили столкновения между христианскими и еврейскими учащимися в Софийском университете и в гимназиях; тогда же произошла демонстрация против еврея-депутата в Собрании, богатого землевладельца Габбе. В следующем году возник ритуальный процесс против евреев во Враце, но он кончился оправданием подсудимых благодаря энергичной защите известного политика, адвоката Стоилова. По своему культурному уровню еврейская масса стояла выше болгарской. В общих школах евреи учились больше и усерднее; кроме того, имелись особые еврейские школы, содержимые на средства парижского «Альянса», где общие предметы преподавались на болгарском языке, а еврейские на эспаньольском. Несмотря на преобладание сефардов в общинах, главными раввинами страны состояли образованные ашкеназы из Австрии, как историк М. Грунвальд и сионист М. Эренпрейс.

Маленькая сефардская колония в Сербии (от 5 до 6 тысяч человек) жила спокойнее, чем в Болгарии. Конституция страны признавала полное равенство граждан, и правительство князя Милана Обреновича честно применяло этот принцип по отношению к евреям. Обособленные раньше евреи постепенно входили в гражданскую жизнь страны. Один из них (Авраам Озер) был избран депутатом в Скупщину, сербский парламент; некоторые занимали государственные должности. Появились представители либеральных профессий: адвокаты, инженеры, врачи. Масса по-прежнему занималась торговлею, составляя исключительно городское население. В 1895 году 80% евреев обозначали в народной переписи своим родным языком эспаньольский, а сербский — только 3%; но через несколько лет перепись дает уже новые цифры: 27% говорящих по-эспаньольски, 46% по-сербски, а прочие — на немецком и других языках. Тут несомненно играли роль политические соображения, заставлявшие многих признать государственный язык родным. Единственный печатный орган сербских евреев «Друг народа» («El amigo del Pueblo», 1884-1899 гг.) издавался на эспаньольском языке. Из 6 000 сербских евреев четыре тысячи жили в Белграде, остальные — в Нише, Шабаце и других городах. Главным раввином сербских общин состоял известный еврейский писатель Симон Бернфельдиз Берлина (1886-1894).

Неспокойно протекала в это время жизнь евреев в Греции. Десятитысячное еврейское население этой страны распределялось так, что большинство его жило не в центре государства, а на окраинах. Около 4000 жило в городах Фессалии (Ларисса, Воло, Трикала), а около 5000 на острове Корфу и на Ионийских островах; в Афинах находилась небольшая община (около 300 человек), которая только к концу XIX века обзавелась приличною синагогою (1899). Конституция Греческого королевства обеспечивала равноправие всем гражданам, и правительство не отступало от этого принципа, но здесь народ оказался ниже своих правителей. На Корфу, где грекам не нравилась торговая конкуренция евреев, бывали столкновения. В 1891 году там произошел погром на мнимо ритуальной почве. Незадолго до Пасхи был обнаружен труп семилетней девочки Рубины Сарда, дочери еврея-портного, убитой, как потом выяснилось, греко-православными фанатиками. Из тех кругов, откуда вышли убийцы, был пущен ложный слух, что убитая — не еврейка, а христианка, привезенная евреями из албанского города Янина ради совершения ритуального убийства перед Пасхой. На другой день после обнаружения трупа, 14 апреля, возбужденная толпа греков ворвалась с криками мести в еврейские квартиры и принялась бить и грабить. Разогнанная полицией и войском, толпа в следующие дни собиралась вокруг еврейского квартала, не выпуская оттуда никого в город. Три недели евреи сидели в своем квартале, как в осажденном городе: нельзя было выходить на рынок за необходимыми продуктами, торговать и зарабатывать на дневное пропитание. Начались среди осажденных заболевания от истощения; были случаи смерти, но мертвых нельзя было хоронить, так как кладбище находилось за чертою еврейского квартала. Когда осада была снята и евреи стали показываться на улицах, некоторые из них были избиты. Этот террор заставил многих покинуть Корфу; около 1 500 евреев переселилось в Италию и Турцию; большая часть их вернулась на родину только после того, как страсти на острове улеглись. Под влиянием событий на Корфу начались гонения и на другом ионийском острове — Занте, и все его еврейское население (около 250 душ) было принуждено выселиться.

Через несколько лет поднялось антиеврейское движение на политической почве в другом центре греческого еврейства — в Фессалии. Оно было связано с неудачной греко-турецкой войной 1897 года. Военные действия сосредоточивались вокруг Лариссы и других населенных евреями городов. Несмотря на то что еврейские солдаты сражались в рядах греческой армии и понесли много жертв при ее поражениях, против их мирных соплеменников слышались обвинения в туркофильстве. Здесь сказалась обычная подозрительность побежденных и желание выместить на ком-нибудь свою досаду. Антиеврейская агитация не прекратилась и после того, как Фессалия освободилась от турецкой оккупации и туда возвратились греческие власти (1898); в газетных статьях доказывалось, что для водворения порядка и спокойствия в пострадавшей от войны провинции необходимо удалить оттуда евреев, друживших с турками во время оккупации. В еврейских домах производились обыски с целью обнаружить реквизованное имущество греков, скупленное еврейскими торговцами у турок. Подстрекаемые агитаторами толпы «патриотов» устраивали враждебные демонстрации против евреев, переходя местами к кулачной расправе и погрому. В Лариссе избивали евреев, выходивших за двери своих домов или открывавших свои магазины, и здесь повторилось «осадное положение», как на Корфу. То же происходило в городах Воло и Трикала; в последнем злоумышленники подожгли синагогу. Тяжело было евреям жить в терроризованном крае, и многие решили эмигрировать. Из одной Лариссы выселилось около ста семейств, треть всего еврейского населения. Они двинулись в большие еврейские центры турецкой Греции — Салоники и Смирну.

В сравнении с этими карликами балканской диаспоры еврейская колония в Европейской Турции могла казаться гигантом: она насчитывала к концу века до 200 000 человек. Самые большие общины находились в Салониках (75 000), Константинополе (65 000) и Адрианополе (17 000); средние общины были в Монастыре (6000), албанской Янине (4000), Серресе, Ускюбе и других городах. Положение евреев в этой части Оттоманской империи было лучше, чем в некоторых странах «христианской культуры». Роль козла отпущения, которую евреи играли в России и Румынии, выпала в Турции на долю несчастных армян, которых турки периодически громили, особенно в Армении. Евреи слыли лояльными гражданами, и султан Абдул-Гамид неоднократно отмечал их патриотизм. Действительно, при своих скромных политических требованиях туземные евреи могли быть вполне довольны своим положением. Их не отличали от мусульман и греков в том минимуме гражданских прав, который отпускался на долю турецких подданных. Вообще турки относились без вражды к евреям, и только греческое население не ладило с ними. По-прежнему (том II, § 54) в Константинополе, Смирне и Салониках поднималась агитация темных людей с целью инсценировать ритуальный процесс, но благодаря бдительности властей эти греческие затеи кончались неудачею. Особенно обострилась греко-еврейская экономическая борьба в центре обеих национальностей, Салониках. Здесь евреи составляли большую половину всего населения, что наложило особую печать на физиономию этого международного порта. Во всех областях хозяйственной жизни чувствовались здесь труд и ум евреев. Евреи владели крупнейшими банками, и они же в Салоникском порту монополизировали тяжелый труд грузчиков и чернорабочих. Путешественников поражали эти красивые осанистые фигуры потомков древних сефардов, сгибавшиеся под тяжестью пароходных грузов. По субботним дням кипучая торговая жизнь Салоник замирала: отдыхали банкиры, богатые негоцианты, мелкие торговцы, ремесленники и портовые грузчики. Сильная примесь ашкеназов — эмигрантов из России, Австрии и Румынии вносила разнообразие и движение в застывшую сефардскую культуру. Рядом с языком ладино слышался идиш. Но туземный сефардский элемент все-таки оставался преобладающим. Еврейские газеты и журналы обыкновенно печатались на эспаньольском языке еврейскими буквами («El Tiempo», «El Telegrafo» и другие в Константинополе и Салониках). В многочисленных школах парижского «Альянса» еврейские дети воспитывалась на французский лад и легко усваивали этот язык, родственный их испанскому диалекту. Росло поколение европеизованной молодежи, но без широкого национального кругозора, с обычною наклонностью к ассимиляции, которая за невозможностью ассимилироваться с турками вырождалась в поверхностный космополитизм левантинского типа.

ГЛАВА V. ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ И НОВЫЕ ЦЕНТРЫ В АМЕРИКЕ И ПАЛЕСТИНЕ (1881-1900)