Сказка для Добермана

18

Ада

Если понадобится, если понадобится… Вот же заладил! Как будто у него для меня нет другого ответа, а я должна просто принять это вынужденное сожительство, и мои чувства ничего не значат…

Этот дом, невзирая на то, что мне тут нравится, медленно, но верно начинает давить, прямо как в том лабиринте, и пространство постепенно наполняется моим страхом. Он ползёт по коже, внушая гнусную мысль, что нам обоим грозит опасность, и если мы останемся тут ещё на какое-то время, возможно, наши с Демом трупы даже не найдут.

На этой волне делаю несколько безуспешных попыток переместиться за пределы особняка, но неизменно оказываюсь во дворе, и после пятой слышу подозрительные смешки из леса – видно, те двое сидят в засаде, наслаждаясь зрелищем. Страх сменяется досадой, и я чувствую себя совершенно беспомощной, выжатой, и даже моя кошка, любящая погулять сама по себе, признаёт, что нам пока не под силу преодолеть барьер.

Ужинаю я в одиночестве. Его величество не соизволил составить мне компанию, и это бесит, потому что я хочу видеть Дема. Хочу, чтобы он просто был рядом, а я знала точно, что он в порядке и никак не пострадал, помогая мне справиться. Конечно, выглядел он вполне бодрячком, только это ничего не говорит о его реальном самочувствии…

Без телефона я вскоре начинаю закипать. Мне нужно зайти на свою страницу, прочитать все комментарии, оставленные читателями и убедиться, что среди них не затесался кто-нибудь подозрительный, но у меня нет возможности выйти на связь, а потом я убеждаюсь, что ещё и интернет мне тоже отключили.

Моё состояние после подобных мер можно смело описывать, как «вооружена, а ещё очень опасна», и моя душа не выдерживает, вынуждая отправиться на поиски виновника. Аромат, уже ставший путеводной звездой, ведёт вниз, и я спускаюсь, ведомая им, в подвал, откуда доносятся звуки тяжёлого дыхания, рождающие внизу моего живота жаркую пульсацию.

Здесь оказывается просторный зал с самыми важными тренажёрами и свободным пространством для тренировок, и я застываю на лестнице, не в силах перестать смотреть. Дем как раз поднимает штангу, и на несколько тягучих мгновений я впадаю в кататонию при виде его обнажённого торса, работающих мышц и промокших волос.

Он знает, что я здесь, но строит из себя занятого. Подозреваю, ему просто нравится такое внимание, а моя кошка довольно мурлычет, как последняя дурочка роняя слюни на своего самца и искренне не понимая, почему мы всё ещё на него не набросились. Трясу головой, чтобы дурные мысли исчезли, и решительно направляюсь к объекту моих волнений.

─ О чём вы говорили с Элом?

Морщится при одном упоминании эльфа, только я всё равно своего добьюсь, и он это знает.

─ Преимущественно говорил я, потому что твой Эл был вдрызг пьян, ─ почти улыбается, легко делая очередной жим, и эта улыбка такая коварная, словно Дем издевался над моим женихом, а теперь хвастается.

─ Он и пьян? ─ удивляюсь, едва не захлёбываясь вдохом, поскольку мне сложно представить этого всегда собранного эльфа в подобном состоянии. ─ Не важно… Так о чём шла речь?

Прерывается, наконец, удостаивая меня величайшим вниманием, и короткая вспышка в его глазах ударяет точно в мою сердцевину.

─ Извини, я не особо вслушивался – всё время отвлекался на то, как он подметал волосами землю, ползая на коленях и периодически угрожая мне расправой, правда, меч поднять так и не смог. Удивляюсь, если он сумеет справиться с чем-то полегче в вашу первую брачную ночь, ─ шутит откровенно грязно, а у меня некрасиво открывается рот – приходится задействовать руки, чтобы его захлопнуть.

─ Прости, можешь повторить? Мне кажется, у меня слуховые галлюцинации.

Поднимается, и от его веселья не остаётся никакого следа, а мне бы испугаться, да только мне и правда нужно всё услышать.

─ Могу и повторить. ─ Склоняется, привычно заключая меня в ловушку одной своей аурой. ─ Твой эльф – просто жалок, а ещё ты совсем его не хочешь. Ваша свадьба – полнейший фарс, и если вам, благодаря усилиям его родни, этой грёбаной магии и такой-то матери всё же удастся пожениться, ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Сколько там вообще живут Высшие, напомни?

Из всей этой соблазнительной и уничижительной речи улавливаю только самое важное.

─ Что значит, если?

─ А то, что я почему-то очень заинтересован в том, чтобы расстроить это недоразумение, названное браком, ─ выдаёт совершенно спокойно, тогда как у меня волосы дыбом встают на затылке от подобной откровенности. ─ И ты, маленькая зайка, в тайне мечтаешь об этом…

В первую секунду я застываю памятником самой себе, не зная, чего хочу больше – влепить пощёчину или поцеловать, но все мои мысли для него на поверхности, как нефтяное пятно. Захочешь – не проигнорируешь.

─ Ни для кого не секрет, что я не хочу этой свадьбы. Мой брат наверняка уже проинформировал тебя. ─ Складываю руки на груди, только чтобы спрятать реакцию своего тела, ведь под тонкой майкой, которую я в спешке натянула, прекрасно видно, как мои соски превращаются в два указателя – мол, вот он, чего стоишь?

Дем будто специально задерживает свой взгляд на моей груди, ухмыляется и становится ещё ближе, обдавая горячим дыханием.

─ Я не о ней. Я о том, чего тебе хочется на самом деле.

Держись, Ада…

─ О, а ты, конечно же, это знаешь.

─ Знаю. И могу даже показать.

Я лишь вопросительно поднимаю бровь, когда он хватает моё запястье и устраивает мою ладонь на своей взмокшей груди с рисунком ворона. Печать при соприкосновении нашей кожи начинает ощутимо нагреваться, но не обжигает – скорее приветствует меня, как старую знакомую, и мыслями я возвращаюсь в то утро, когда я её увидела. Дем тогда впервые подпал под влияние собственной, едва пробуждающейся в нём магии, и чуть не сделал меня своей. Если бы я только знала, как сложится наша жизнь, сдалась бы ему без боя…

─ Меня нисколько не волнует твоё потное… огромное… тело, ─ с трудом получается владеть языком, и руку я тоже возвращаю себе не сразу, однако этого хватает моему тюремщику, чтобы сделать все выводы.

─ Тогда почему ты всё ещё здесь?

─ Потому что мне нужна услуга. ─ Выжидательно смотрит, а я не вижу смысла оттягивать. ─ Мне надо выйти отсюда и встретиться кое с кем.

─ Даже не думай, ─ мигом мрачнеет, и вокруг будто становится чуть темнее.

─ Ты всерьёз считаешь, что после случившегося он не оставит попыток? Он проник сюда самым неожиданным способом и…

─ То, как я считаю, тебя касаться не должно, ─ не даёт договорить и бесит меня своей уверенностью в том, что так будет лучше. ─ Если я решил запереть тебя, значит, ты просто с этим смиряешься и терпеливо ждёшь, пока я не разгребу эту кучу.

М-да, похоже, вампиризм возвёл его чувство ответственности на какой-то новый уровень асбурда, и мне вряд ли удастся переубедить самого упёртого барана.

─ Это тебе твои видения подсказали? Тогда почему ты не предвидел убийство первой девушки? ─ вовремя не успеваю прикусить язык, но это не секретная информация, ведь детектив о котором я писала, обладает теми же навыками.

─ Откуда ты знаешь про мои способности? Откуда ты вообще столько знаешь обо мне? ─ напрягается Дем. ─ Мы же были знакомы, но ты почему-то никак не хочешь или, ─ делает паузу, и на лице отражается мыслительная деятельность, а я замираю, не зная, что он сейчас скажет, хоть и догадываюсь, ─ не можешь мне рассказать. Не можешь, так?

Не могу подтвердить или опровергнуть эту теорию, но ему и не требуется ответ – он всегда был достаточно умён.

─ Что ж, прекрасно, ─ злится, хоть эти эмоции точно направлены не на меня, и спешит уйти.

Я же понимаю, что если не смогу выбраться из дома, может произойти что-то страшное, и в голове всплывают слова Алисы. Мне приходится перебарывать себя, чтобы это произнести, но всё-таки решаюсь, внутренне дрожа от реакции Дема, и роняю, когда он уже почти стоит на лестнице:

─ А если я скажу, что эта вылазка мне нужна, чтобы избавиться от действия метки?

Всего один короткий миг, но я замечаю, как его тело реагирует, а после он опять делает вид, будто я ничего важного ему не сообщила, правда и дальше не поднимается.

─ И что?

─ Я просто повторяю твои же слова. Тебе, по какой-то причине, хочется расстроить мою свадьбу, ─ даже улыбаюсь, хоть у самой поджилки трясутся от собственной наглости. ─ Значит, тебе хочется прикасаться ко мне и знать, что в этот момент мы только вдвоём.

Разворачивается, чтобы поймать мой взгляд в свой плен, и меня действительно пригвождает к месту, но его следующие слова действуют сильнее.

─ Если я захочу тебя потрогать, зайка, я это итак сделаю, и тот факт, что твой женишок об этом знает, мне нравится лишь сильнее, ─ возвращает улыбку, и всё, что я могу сделать, это принять безразличный вид.

─ Да как скажешь.

Он уходит, а я от досады закусываю губу до крови и опять перемещаюсь на улицу. Хочется побыть одной и подумать, как следует об этой откровенно дурной ситуации, и оранжерея манит своим покинутым, заброшенным видом, так что я бреду туда. Попадаю внутрь, открывая стеклянные дверцы с налётом грязи и защитной магии, а затем оказываюсь внутри, вдыхая ещё сохранившиеся запахи. Тут всё заросло сорняками, а ещё остались сухие ветки уже мёртвых деревьев, но стоит мне только коснуться их, я убеждаюсь, что они ещё слабо дышат.

─ Прямо как я.

Сорняки удаляю силой, пытаясь не разнести всё вокруг – мне её сейчас всё равно больше некуда девать – и пробуждаю спящие растения. Во время этого процесса уже получается отвлечься и на время забыть о плохом, просто отдавая свою любовь зелёным свежим стеблям, выстреливающим со всех сторон. С радостью на душе наблюдая, как по стенам ползут обновлённые побеги с плотной листвой, я чувствую, что на меня смотрят, внимательно изучая, и этот звериный взгляд я узнаю из тысячи, правда, оборачиваться не хочу.

─ Что-то хочешь добавить?

─ Предлагаю сделку, ─ заявляет, и я отчего-то точно знаю, как непросто далось это решение.

─ И?

─ До твоей свадьбы пара месяцев. ─ Ему удаётся завладеть моим вниманием, и я снова попадаю в ловушку его глаз, в которых плещется, переливаясь через край, нетерпение пополам с другими интересными эмоциями. ─ За это время ты помогаешь мне вернуть мои воспоминания, а я делаю всё, чтобы эльфы тебя не заполучили. Согласись, это выгодно?

Звучит заманчиво, только вот кроется здесь какой-то подтекст, и я не могу проигнорировать предчувствие.

─ Если я буду и дальше сидеть в четырёх стенах, это бессмысленно, Демьян Викторович. Убедите меня.

Долго сканирует моё лицо, крошит зубы, скрипя ими, а дальше переступает какую-то выстроенную им же границу в отношении меня.

─ Тогда внесём дополнительное условие. Я позволю тебе выбираться под моим присмотром или на моих условиях, а ты позволяешь мне прикасаться к тебе так, как я хочу. Позволяешь целовать тебя, как я хочу, и не делаешь глупостей.

Если я и ослышалась, то это, пожалуй, самая прекрасная и извращённая галлюцинация. Слов не остаётся, а язык прирастает к нёбу, но я нахожу в себе силы произнести: