Схватка

— А если убийца стащил ее, чтобы сбить с толку следствие? — предположил Козлов. — Почерк-то профессионала.

— Возможно, и так, — согласился Морозов. — Судя по беспорядку в вещах, который преступник или преступники оставили после себя, можно сделать вывод, что убийство было совершено с целью ограбления, а о том, что Подлунский был человеком не бедным, можно судить по обстановке и по его сберкнижке. Очевидно, и дома он держал немалые ценности. Об этом кому-то могло быть известно.

— А вот ценнейшие картины, которые прямо перед глазами, преступник не взял, — как бы между прочим заметил Козлов.

— Преступник, по моему мнению, опытный уголовник, — продолжал Морозов. — Это видно из того, что действовал он очень расчетливо. На столе стоит недопитая бутылка коньяку, с нее и с рюмок стерты все отпечатки пальцев. Убийца, видимо, пришел к Подлунскому в пятницу вечером, включил приемник или усилил звук, незаметно взял с письменного стола массивную бронзовую чернильницу и проломил ею череп хозяину квартиры. Затем тщательно все обыскал, покурил, стряхнул упавший на стол пепел в руку и вместе с окурком убрал в карман. Он не торопился, видимо, знал, что никто не придет. Вытер полотенцем все те места, где, по его мнению, могли остаться отпечатки пальцев, забрал телефонный блокнот и скрылся.

— А убийство девушки в Дмитровском переулке тоже было совершено исключительно профессионально, — напомнил Козлов, — и тоже грешили на уголовника-рецидивиста, а им оказался преподаватель из детской музыкальной школы.

— Превосходный у вас оппонент, Борис Петрович, — сказал следователь, ритмично постукивая карандашом по столу. — Смотрите, как старается, чтобы доказать беспросветность этого дела и тем самым поднять свои акции.

«Вот сейчас Гена взовьется», — подумал Борис, взглянув на товарища, но Гена улыбался Нарышкину:

— Николай Николаевич, а мы просто таким методом добываем истину.

— Похвально, молодой человек, дерзайте.

Нарышкин откашлялся, включил настольную лампу. Косые лучи света высветили мешки под глазами, морщины, и Морозов отметил про себя, как сильно изменился, постарел Николай Николаевич за те полтора года, которые прошли после их последней встречи.

— Только ведь мы с вами в одной упряжке ходим, — продолжал Нарышкин, — и следствие почти не продвинется, пока не завершится розыск. Итак, Борис Петрович, я думаю, вам следует начать с уголовной регистрации, возможно, погибший уже находился в поле зрения милиции; поторопите криминалистов; я возьму на себя свидетелей по вашему списку: в общей массе они могли не решиться «вспомнить» то, что могут сказать с глазу на глаз. Ежедневно будем обмениваться информацией. Пока все, желаю удачи.