Схватка

6

Нарышкин попросил начальника отдела МУРа принять его, чтобы посоветоваться и решить, как вести поиск дальше. Дроздов пригласил на совещание Морозова и Козлова.

Нарышкин рассказал собравшимся о результатах последних допросов и вынес на обсуждение следующую версию:

— Подлунский нигде не работал, жил случайными заработками. Как следует из показаний соседей по дому, часто со спортивным чемоданом и тубусом уезжал, как они выражались, в командировки. Называли даже примерные даты этих командировок. Я сопоставил их с вкладами на сберкнижке Подлунского и сделал вывод, что они пополнялись обычно после его возвращения из поездок. Всего на сберкнижке числится девятнадцать тысяч двести рублей. Как видите, для тунеядца сумма немалая. У меня есть все основания предполагать, что деньги он приобретал преступным путем и только по этой причине не заявил восьмого октября об ограблении. После этого события, очевидно, между членами группы, занимающимися незаконными сделками, произошел конфликт, который привел к таким печальным последствиям.

Нарышкин откашлялся, обвел глазами присутствующих:

— Итак, в первую очередь необходимо сосредоточить усилия на розыске и задержании Монетчикова, тогда многое прояснится. Параллельно надо продолжать собирать сведения о деятельности Лаевского. Чувствую, что все дороги ведут к нему. Неплохо поработать с его учеником Гришиным. На Рогова тратить времени не стоит. В завершение хочу сказать, что вся эта компания «от искусства», как мне кажется, занималась, да и сейчас продолжает заниматься, видимо, спекуляцией художественными ценностями. Вероятно, здесь имеют место особо крупные злоупотребления. Деньги в этих сделках немалые, страсти разгораются огромные, и, как говорится, было бы болото, а черти напрыгают. Думаю, что разгадка убийства Подлунского тесно связана с вопросами, каким путем, где и через кого достают они картины.

— Послушаем мнение нашего главного сыщика, — сказал Дроздов. — Прошу, Борис Петрович.

Морозов встал. Он понимал, что пока все сказанное Нарышкиным — только догадки, предположения, но, высказанные вслух, они обретали силу официальной версии.

— Я согласен с предположениями Николая Николаевича, — начал Морозов. — Кстати, у нас сейчас нет пока и возможностей изменить направления поиска. Главное — задержание Монетчикова. Я сориентировал ленинградских товарищей, они, безусловно, его найдут. Это вопрос времени. Далее, по неписаному закону убийца часто возвращается к месту преступления. Мне кажется, что три-четыре человека из дома, где жил Подлунский, должны узнать из «достоверного источника», что преступник задержан и, хотя в убийстве не сознается, против него есть веские улики и свидетели. Через два-три дня эта новость облетит весь квартал и каким-нибудь путем дойдет до Монетчикова и успокоит его. А если эту весть продублировать через болтуна Рогова, то, вполне возможно, она подстегнет Лаевского побыстрее вернуться, если он в чем-то замешан.

— Ну что ж, согласен, — подвел итог Дроздов. — Только я бы посоветовал вам, Борис Петрович, разделить с Козловым сферы деятельности. Вы сами возьмите Лаевского и его окружение, а Козлов займется Гришиным и грабителями Подлунского. Может статься, что они из одной компании с Монетчиковым. Все. Желаю успеха.

Морозов основательно изучил дело Монетчикова и был уверен, что тот всегда ходил на кражи в одиночку, усвоив воровскую истину: «Больше народу — быстрей попадешься, а с группой удвоишь свой срок».

Что касается грабителей Подлунского, то Морозов считал, что они новички в уголовном мире. Перед совещанием он просмотрел всю уголовную регистрацию по Москве и области за текущий год, но ничего подходящего под описание преступников и их почерка не встретил.