Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

Династические браки втянули Литву, вместе с украинскими землями, в союзные отношения с Польшей, но полного объединения двух государств еще долго не было. Более того, после смерти Витовта литовцы (вместе с украинцами и белорусами) без согласия польского короля избрали, расторгнув де-факто унию 1385 г., своим великим князем Свидригайла, сына Ольгерда от брака с тверской княжной Ульяной. Свидригайло, правда, был вскоре разбит, а уния восстановлена. Но согласно унии войска, законодательство и судебная система, а также казна в Польше и Литве оставались раздельными. Поэтому сторонники сближения двух стран в середине XV в. неоднократно ставили предложение о создании единого польско-литовского государства на обсуждение сеймов. Но это предложение не проходило, и Украина оставалась в составе Великого княжества Литовского.

С 1529 г. правопорядок в этом княжестве определялся первым, а с 1566 г. — вторым Литовским статутом. Уже первый статут был уникальным правовым документом той эпохи. Хотя бы потому, что был адресован не отдельным социальным слоям населения (что было обычно в то время), а «усьому поспольству» (всему народу). В статуте были закреплены одинаковая и личная ответственность перед законом всех людей, начиная с великого князя, равенство религиозных конфессий и этничных групп. Статут детально регулировал личные и имущественные права женщин, вводил институт адвокатуры, бесплатную судебную защиту для неимущих. Иными словами, Литовский статут был документом весьма прогрессивным для своего времени[12].

Наконец, в 1569 г. сторонники объединения двух государств победили, и Люблинская уния превратила польско-литовское государство в Речь Посполитую (Res Publica). Король в новом государстве избирался двухпалатным представительным органом — сеймом. Для Европы, где феодализм уже был в завершающей стадии и процветала эпоха абсолютизма, — все это было своего рода анахронизмом. Тем не менее в первые десятилетия своего существования, особенно при короле Сигизмунде II Августе (1548–1572), Речь Посполитая переживала свой «золотой век». Причина этого довольно парадоксального явления в том, что хотя в XVI в. произошел разрыв единого латинского западноевропейского мира на католическую и протестантскую части, общность этого мира сохранилась. В Европе в этом веке начинает формироваться новая капиталистическая мир-система, и Польша занимает в этой системе свое место — важное, но периферийное.

Московское государство в эту мир-систему тогда не попало, несмотря на то, что с середины XVI в. активизировало свои торговые связи с Европой. Почему так случилось? И. Ватлерстайн объясняет этот факт тем, что в Московском государстве в то время происходило становление «абсолютной монархии по модели, в сущностных чертах аналогичной западноевропейской и при этом разительно отличающейся от модели Восточной Европы». Как и в Польше, в Московском государстве при Иване Грозном крестьяне, несли принудительную трудовую повинность — барщину. Через созданный ими продукт, принудительный труд крестьян начинает работать на рынок (зерно из Восточной Европы продается на западноевропейском рынке), но только в России этот труд прямо связан «с созданием системы поместий — военных пожалований для вознаграждения сторонников царя»[13]. Принципиальное различие внешне схожих форм использования крепостного труда в Московии и Восточной Европе (прежде всего в Польше) отмечает и другой американский историк Джереми Блюм. По его мнению, мелкое дворянство в восточноевропейских странах окрепло в связи с упадком монархии, тогда как русские владельцы поместий были обязаны своим социальным возвышением обратному процессу — укреплению монаршей власти, придатком которой они являлись [14]. Это, по всей вероятности, так, но вот утверждение Валлерстайна о подобии самодержавия Ивана Грозного западноевропейской модели абсолютизма вызывает сомнение. Валлерстайн явно недооценивает значение культурных и религиозных факторов в историческом процессе, хотя очень часто, особенно в Средние века, они играли решающую роль при принятии важнейших по литических и даже экономических решений. Что касается русского самодержавия, оформившегося в XVI в. в весьма своеобразную систему власти, то значение религиозного фактора в его становлении трудно переоценить[15].

И. Валлерстайн справедливо обращает внимание на специфику русской внешней торговли, которая, как мы уже говорили, во времена Ивана Грозного начала быстро развиваться. Важнейшей статьей российского экспорта были тогда, как считает И. Валлерстайн, меха и драгоценности. А так как «эта торговля представляла собой способ потребления, а не производства прибавочного продукта», она не могла оказывать решающего влияния на экономику обеих сторон и на общее направление развития России. Поставлять товары, нужные европейскому рынку для производства прибавочного продукта, слабая русская экономика тогда была не в состоянии. Лишь в XVII в. «Россия стала для Западной Европы важным поставщиком зерна и лесной продукции»[16], т. е. приняла участие в формировании европейского капиталистического рынка.

Помимо религиозно-культурных факторов и специфического характера русской торговли до середины XVII в., немаловажное влияние на общее направление исторического развития России оказало то обстоятельство, что у Московского государства, в отличие от европейских стран, которым приходилось постоянно толкаться между собой на очень тесном пространстве, на востоке открывались огромные и почти свободные территории. Русское царство легко смогло эти земли завоевать и колонизировать. Что и помогло России довольно долго находиться вне зоны формирующегося капиталистического рынка.

Результатом того, что Россия не включилась в западную мир-экономику, явилось становление в Московском царстве при Иване Грозном особого типа абсолютистского государства — самодержавия, основанного на византийском принципе цезарепапизма, и особого типа землевладения — поместного, которое выживало за счет беспрекословного подчинения помещика самодержцу и не знало характерных для феодализма взаимных обязательств. При этом постоянно расширяющаяся экспансия на восток, вплоть до Тихого океана, обеспечила русскому царству автономный способ существования в течение полутора столетий. И когда капиталистическая «мир-экономика все же поглотила Россию, она вошла в его структуру как иолупериферийное государство, а не как периферия типа Польши»[17].

Но вернемся в Польшу XVI в., которая уже находилась внутри зарождающейся капиталистической мир-системы и где как раз в этот момент утверждалось, как и в других периферийных странах европейского мира, так называемое «новое крепостное право». Оно, в отличие от крепостничества предшествующих веков, было составной частью уже не феодальной системы, а системы общеевропейских рыночных отношений. Аристократы-землевладельцы повсеместно стали заниматься предпринимательством. Они активно включились в товарно-денежные отношения с представителями других сословий, прежде всего торгового, которые, скупая у обедневшей шляхты земли, сами становились землевладельцами.

«Золотой век» Речи Посполитой пришелся на время финансового кризиса, когда серебро, медь, промышленная продукция стремительно падали в цене. Соответственно, помещики были заинтересованы в том, чтобы получать от своих крестьян не рентные платежи, как раньше, а их труд. Тем более что спрос на польские сельскохозяйственные товары — пшеницу, сало, мясо, кожу, рога и т. д. резко возрос. «Чем больше производите ль данных товаров мог обходиться без звонкой монеты, используя неоплачиваемый принудительный труд крепостных и обменивая свою продукцию на то, что ему было нужно, тем успешнее он противостоял кризису. Именно это были в состоянии делать мелкие и средние дворяне-землевладельцы», — писал польский историк Стефан Чарновский[18]. Требования европейского рынка, увеличение спроса на польскую сельскохозяйственную продукцию обусловили переход к так называемому «фольварочному» типу хозяйствования, который представлял собой старую барщинную систему с использованием крепостного труда, но работающую не столько на личные потребности владельца земли, сколько на капиталистический рынок. Иными словами, «золотой век» Полыни в эпоху становления капитализма держался на бесплатном труде крепостных крестьян, большинство из которых были украинцами. В этом заключалась специфика особого (периферийного) положения Полыни в зарождающейся капиталистической мир-системе.

В силу своего особого положения Речь Посполитая нуждалась и в особом политическом регулировании. Радикальным образом менялись взаимоотношения между различными слоями польского общества — шляхтой и королем, магнатами и мелкопоместным дворянством, шляхтичами и буржуа. Все более важным социальным слоем в этот период становится шляхта. Как мы знаем, власть короля больше не передавалась по наследству — его избирал сейм, где правила балом шляхта. Более того, в 1578 г. король отказался от роли высшего судьи в пользу опять-таки суда шляхетского. Избирая короля, верша суд, принимая законы страны, распоряжаясь судьбой большей части населения Речи Посполитой — крепостными крестьянами, шляхта превратилось в единственно правящее в этом государстве сословие. В шляхетской среде утверждалось мнение, что «шляхта — это народ», и она навязывала это мнение всему «поспольству»[19]. Такая система явно выпадала из общеевропейской картины — ведь в Европе как раз в это время укреплял свои позиции абсолютизм. В течение примерно 80 лет Польша извлекала из своего особого положения выгоду, но затем оно же стало причиной ее упадка.

В этот период Речь Посполитая являла собой классический пример многонационального государства. В начале польского «золотого века» Речи Посполитой сейм и король вынуждено продолжали придерживаться принципа веротерпимости, тем более что теперь рядом друг с другом проживали уже не только католики, православные и евреи, но и протестанты-кальвинисты. Типичной для Польши XVI–XVII вв. была религиозная «чересполосица». А к западу от Польши земли Европы в это время разорялись религиозными войнами, и Речи Посполитой экономически это было на руку. Она стала основным поставщиком в Европу зерна и других сельскохозяйственных товаров, а также леса. С началом религиозных войн и до конца XVI в. объем вывоза хлеба из Гданьска за границу вырос в семь раз. В казне стало больше денег, и король Стефан Баторий смог провести важную военную реформу, которая позволила Речи Посполитой добиться успеха в войне против Ивана Грозного. В это же время значительно расширяются международные связи Польши, особенно с Францией.

Вместе со всей Речью Посполитой развивалась в это время и Украина. По Люблинской унии вся Украина оказалась в составе Польского королевства. Теперь украинцы Волыни, Подолии и Надднепрянщины соединились в одном государстве с украинцами Галиции. Хотя де-факто православные не были уравнены с католиками, государство обещало гарантировать трем самым большим руським воеводствам (Волынскому, Брацлавскому и Киевскому) культурно-административную автономию, позволявшую сохранить старинные обычаи и институции, а также использование «руського письма» в судах и делопроизводстве «на вечные времена». Быстро росли как старые русские города (Киев, Львов, Чернигов, Галич, Луцк, Владимир-Волынский, Кременец), так и те, что были построены уже в польско-литовском государстве (Винница, Полтава, Черкассы, Проскуров, Станислав, Тернополь, Каменец-Подольский, Умань и многие другие). Меньше чем за столетие (с 1551 до 1647 г.) только в Галиции число городов увеличилось на треть.