Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

О причинах «оранжевой революции»

Попробуем разобраться в основных причинах, которые вывели людей на первый «Майдан», — без этого, боюсь, не понять, почему случился «Майдан» второй.

В годы правления Кучмы наращивала обороты националистическая пропаганда. Националистов не устраивала многовекторная внешняя политика Киева, они настаивали на смене курса в пользу решительного отталкивания от Москвы. Союзники национал-демократов, этнонационалисты, к которым относился и кандидат в президенты Виктор Ющенко, добивались не только отталкивания от России, но и полного вытеснения за пределы общественно-политического поля Украины русского языка и русской культуры. Может показаться, что националистическая пропаганда не добилась своих целей и не сыграла важной роли в подготовке «оранжевой революции». От русского языка население не отказалось даже после второго «Майдана». Отношение к России как перед «оранжевой революцией», так и после нее оставалось хорошим. За вступление в НАТО накануне первого «Майдана» высказывалось явное меньшинство (11–15 %). Сторонников вступления в ЕС было больше, но все же их число никогда не превышало числа тех, кто поддерживал различные формы объединения с Россией и ее союзниками (см. предыдущий очерк). Все это так, если смотреть на картину в целом. И если бы на президентский пост после Кучмы претендовали сторонники политической силы, нацеленной на объединение Украины, эти цифры следовало бы принять во внимание. В таком случае «оранжевого Майдана» могло и не быть. Но такой силы в Украине тогда не было. Между собой конкурировали представители двух полярных политических сил — Виктор Ющенко, который во всем придерживался линии этнокультурных националистов, и представитель Донбасса, восточного полюса Украины, и, как многие тогда ошибочно считали, «промосковский политик» Виктор Янукович. Столкнулись между собой запад и восток страны — электораты, позиция которых по всем упомянутым вопросам была прямо противоположной.

Согласно данным КМИС, 78,5 % сторонников Ющенко языком предпочтения считали украинский язык, тогда как 73,5 % электората Януковича были русскоязычными[166]. Достаточно выраженной была разница позиций и в вопросе выбора главных партнеров Украины. 43,3 % тех, кто голосовал за Ющенко, хотели бы видеть Украину в Евросоюзе, (абсолютного большинства в этой группе у поклонников ЕС все же не было), тогда как в электорате Януковича большинство (60 %) выступало за союз с Россией и Белоруссией [167]. По вопросам других внешнеполитических параметров позиции электората двух кандидатов различались, но не так выраженно. За вступление в НАТО высказались, по данным КМИС, 17,6 % избирателей Ющенко и 7,3 % сторонников Януковича. Примерно одинаковое число избирателей Ющенко и Януковича выступало за внеблоковый статус Украины (46,6 % и 44,5 % соответственно). Возможность вступления в военный союз СНГ поддержало 13,8 % опрошенных сторонников Ющенко и 27,8 % избирателей Януковича. Пропаганда националистов и исторически обусловленные региональные различия в настроениях избирателей сыграли важную роль в подготовке и проведении «оранжевой революции», но объяснять первый «Майдан» только этим все-таки нельзя. Очевидно, сработали и другие факторы.

Какие? В обоих лагерях большинство было недовольно положением в стране: у Ющенко — 78,5 %, у Януковича — 60,3 %[168]. И это при том, что большинство украинцев признало, как мы видели, улучшение своего благосостояния к моменту начала революции. По-видимому, люди не забыли еще своих недавних бедствий, считали, что улучшение ситуации идет слишком медленно, и надеялись, что их кандидат, став президентом, сможет ускорить положительную динамику. Но для того, чтобы выйти с акциями протеста на улицу, только этого недостаточно. Конкретным поводом для протестов послужило несовпадение результатов социологических опросов с избирательных участков и официальных данных Центральной избирательной комиссии (ЦИК), что позволило протестантам публично заявить о фальсификации выборов. Это, как нетрудно понять, всего лишь повод. Фальсификации, наверняка, имели место (как на востоке, так, кстати, и на западе), но их немало было и во время предшествующих выборов, президентских и парламентских, однако сколько-нибудь серьезных протестов они тогда не вызывали. Так что дело здесь не в природном чувстве справедливости у протестантов, особенно если вспомнить, что избрание в конце концов Ющенко президентом с помощью явно антиконституционного третьего тура выборов их совесть никак не отяготило. Судя по всему, сторонников Ющенко заранее подготовили к тому, что победить на президентских выборах должен их кандидат, и они восприняли объявленную ЦИК победу Януковича с негодованием, как явную подтасовку фактов. Но кто мог так настроить значительную часть общества? Националистические организации, конечно, этому способствовали, но главным провокатором стали масс-медиа.

Именно им удалось вызвать в широких слоях населения недоверие к действующей власти и, вообще, к «промосковским силам» — благо почва к тому быта уже подготовлена.

Одна из главных причин кризиса 2004 г., на мой взгляд, связана, как ни странно, с успехами экономической политики Кучмы, в первую очередь, с появлением в начале 2000-х годов среднего класса. Если живущие за чертой бедности люди, которые в 1998–1999 гг. (т. е. совсем недавно) составляли почти 80 % всего населения страны, думали только о том, как им выжить, то представителей нарождающегося среднего класса уже волновал вопрос о том, кто ответственен за все еще плохое положение страны и как из него выйти. И окончательно со всем этим не разобравшись, они тут же стали проявлять завидную политическую активность. Социолог Алексей Попов пишет: «В электорате Ющенко были больше представлены активные слои населения: в нем была большей, чем у Януковича, доля молодежи и представителей малого бизнеса (…эта категория избирателей была весьма чувствительна к идеологеме передела собственности "донецкими", эксплуатируемой Ющенко). А главное, он опирался на наиболее активный, пассионарный, по Льву Гумилеву, Запад»[169].

Пассионарность среднего класса проявлялась не только на Западной Украине, но и в Киеве, где было больше всего активных его представителей, прежде всего, из числа журналистов и студентов. Студенты всегда и везде были самыми мобильными и самыми активными. А вот о роли украинских журналистов в формировании протестных настроений в массах стоит, думаю, упомянуть особо. В большинстве своем это были молодые люди, выросшие уже в период перестройки и прямого отношению к советскому прошлому не имеющие. Какая-то часть из них была искренне обеспокоена судьбой Украины и бедственным положением своих соотечественников. Основная же масса видела свой журналистский долг в том, чтобы получить и распространить побольше сенсационных материалов, разоблачить как можно больше «сильных мира сего» и таким образом сделать себе карьеру. Немало было и таких, кто выполнял при этом заказ кого-то из тех же «сильных», заинтересованных в компромате на своего политического или экономического конкурента. Журналистов, как правило, не волновало то, что своей деятельностью они возбуждают массы, толкают их на необдуманные поступки, создают в стране обстановку хаоса. В условиях слабо развитой правовой системы и коррумпированности органов правопорядка это лишь множит те негативные явления, с которыми журналисты вроде бы призваны бороться. Свобода слова, безусловно, очень важна, но требует особой ответственности журналистов, а ее явно не хватает даже в развитых правовых государствах. «Урбанизация мира и рост как образования, так и плотности коммуникаций, — писал И. Валлерстайн, — породили такой уровень всемирной осведомленности о политике, который одновременно делает проще политическую мобилизацию и затрудняет сокрытие уровня социально-экономического неравенства и роли властей в его поддержании»[170]. В Украине — стране с высоким уровнем образования и в то же время с не менее высоким уровнем социального неравенства и коррумпированности власти, где закон к тому же не уважают ни граждане, ни чиновники, — безответственность журналистов особенно опасна. Она вполне способна создать в стране взрывоопасную ситуацию и вызвать острейший политический кризис. Такие кризисы и имели место в Украине во время первого, а затем и второго «Майдана».

Поддерживала протестантов и значительная часть киевской интеллигенции. Более других жаждавшая демократических реформ в СССР, она особенно сильно пострадала в результате его развала, и не только материально (хотя материальное положение интеллигенции в 90-х годах было просто катастрофическим). Хуже было то, что стремительно падал престиж интеллигентных профессий, и те, кто первым ушел из своей профессии в «челноки» или криминальный бизнес, часто добивались потом куда более престижного статуса, чем учитель или инженер. Возвращаться в советское прошлое многие интеллигенты не хотели, но и статус-кво их не устраивал. Потому и поддерживали интеллигенты все, что обещало социальные перемены. К чему приведут эти перемены, никто толком не знал, но все, естественно, надеялись на лучшее. В силу специфики столичной интеллигенции, речь о которой шла в предыдущем очерке, прозападные настроения в ее среде были гораздо более выраженными, чем пророссийские. В ходе «оранжевой революции» это проявилось в том, что большинство столичных интеллигентов голосовало за Ющенко и поддерживало протестантов на Майдане и Крещатике.

Но кто еще, помимо студенческой молодежи и интеллигенции, легко воспринял побуждающую к протестам пропаганду журналистов? Алексей Попов прав — это представители малого и среднего бизнеса. Миллионы «челноков» и «чел-ночниц» в неимоверно трудных условиях 90-х годов смогли к началу 2000-х сколотить кое-какой капитал и открыть собственную торговую точку, закусочную или парикмахерскую. В средний класс они попали, но покоя и уверенности в себе это им не принесло. Масса проблем с арендой и постоянно растущими расходами на жилищно-коммунальные услуги, с банковскими кредитами, инфляция, хотя и не такая, как в начале 90-х, но заставляющая с собой считаться и т. д. А доходы от бизнеса оказались явно недостаточными, чтобы со всем этим справиться. Прежде всего, из-за давления более сильного конкурента — крупного бизнеса.

Вытеснение малого бизнеса крупным — нормальное следствие роста капиталистической экономики. Малый бизнес крайне неустойчив везде — даже в самых благополучных европейских странах. Там, помещения, сдаваемые в аренду малому бизнесу, ежегодно, а то и чаще меняют арендатора — булочную сменяет массажный кабинет, затем парикмахерская, затем цветочный магазин, затем снова булочная… К этому все привыкли, все знают, что занятие малым бизнесом — большой риск, никаких бунтов по поводу его провалов в Европе давно уже не бывает; серьезные забастовки здесь чаще устраивают рабочие и служащие мощных компаний, сотрудники муниципальных или государственных служб, объединенные в сильные отраслевые профсоюзы.