Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

Три культурно-исторических пласта

После Переяславской Рады 1654 года и Андрусовского перемирия 1667 года часть Украины оказалась в составе Московского государства. Меньшая, замечу, часть: две трети заселенной территории страны и три четверти населения остались в Польше. Поначалу вхождение украинцев в русскую жизнь проходило вполне благополучно. На присоединенных землях, получивших название «Гетманщина», сохранялся автономный военно-административный порядок, установленный Богданом Хмельницким. Крепостного права здесь не было, почти половина жителей — свободные крестьяне, около 40 % — казаки, остальные — мещане и духовенство. Большинство мужчин и многие женщины знали грамоту, на землях Гетманщины было до 900 школ. После измены Мазепы ситуация несколько изменилась — освободившиеся места украинской старшины стали в большом числе занимать русские офицеры. Екатерина II отменила гетманское правление и назначила генерал-губернатора. Но местная система управления оставалась прежней еще без малого двадцать лет. В 1775 г. была ликвидирована Запорожская Сечь. Часть запорожцев Екатерина переселила в Приднестровье, а затем на Кубань, где они составили основу Черноморского казачьего войска. В 1783 г. царица уравняла в правах (точнее, в бесправии) крестьян Малороссии с русскими крепостными, а затем распустила казачьи полки и предоставила украинской шляхте права русского дворянства. С автономией Украины было покончено. Как писал Тарас Шевченко:

Була колись Гетьманщина,
Та вже не вернеться!..
Було колись, панували,
Та більше не будем!..

Помимо Гетманщины в России быта еще территория, заселенная украинцами, — Слободская Украина, или Слобожанщина. Сюда, на северо-восток, на пустующие земли русского пограничья в середине XVII в. бежали от войны люди с Украины. Здесь селились они слободами, здесь же формировались казачьи полки. В центре этих полковых округов из слобод вырастали города — Сумы, Харьков, Ахтырка, Изюм, Острогожск. Сначала эта территория управлялась так же, как и Гетманщина, — казаки имели много вольностей, в частности не платили оброк. Все потому, что казачьи полки нужны были царскому правительству для защиты белгородской линии укреплений поперек Изюмского и Муравского шляхов, по которым совершали набеги на Москву крымские и ногайские татары. После Петра Россия сместила свои границы далеко на юг, и татарские набеги прекратились. Поскольку казачьи заставы на Слобожанщине больше не были нужны, казачьи почки стали гусарскими, казачьей старшине пожаловали русское дворянство, а поселенцев прикрепили к земле и заставили платить оброк (правда, оброк они платили меньший, чем русские крестьяне). Все это произошло еще при Анне Иоанновне, т. е. за полстолетия до ликвидации Гетманщины — Слободская Украина все же считалась великорусской, а не малороссийской землей. В 1765 г. все льготы были ликвидированы окончательно, и Слобожанщину уравняли со всеми русскими землями.

С середины XVII в. Польша переживает тяжелейший кризис. Сложившиеся там социальные отношения еще в начале XVII в. демонстрировали свою эффективность, теперь превратились в тормоз развития страны. Выборность королей вела к тому, что главными участниками политических игр, связанных с избранием монарха, становились другие державы. Шляхтичи постоянно враждовали между собой. О каком-либо промышленном и культурном прогрессе в этих условиях говорить не приходится. Неудачные войны со Швецией, Россией и Турцией окончательно подорвали экономику страны.

Украинцам в Польше доставалось вдвойне. В связи с войнами и внутренними конфликтами увеличивались тяготы, которые ложились на крепостных. Культурный подъем, характерный для Украины предшествующих веков, превратился в застой. Православных культурных центров почти не осталось — большинство из них оказались в России. Почаевская лавра и многие другие православные в прошлом монастыри и церкви теперь стали греко-католическими. Религиозные притеснения накладывались на притеснения со стороны помещиков и арендаторов и подталкивали украинских крестьян к бунту. Крестьянских восстании на Украине в это время было особенно много. Сопровождались они польскими и еврейскими погромами и отличались чрезвычайной жестокостью (особенно печально известная Колиивщина). Россия закрывала глаза на поддержку этих восстаний запорожцами, которые приходили с русских земель, и использовала протесты православных в своих интересах. По сути, в XVIII в. Речь Посполитая уже не была важной частью западной цивилизации и представляла собой всего лишь территорию, которую вот-вот должны были поделить между собой соседние державы. И поделили.

После второго раздела Речи Посполитой и завоевания Новороссии Россия получила почти всю Украину, за исключением Галиции и Закарпатья, отошедших к Австрии. Россия теперь тоже была совсем не такой, как в XVI–XVII вв., - не случайно славянофилы утверждали, что реформы Петра погубили ее самобытность. Самодержавие сохранялось, но государство уже не было теократическим. Церковь управлялась не патриархом, а правительствующим Синодом — ведомством, «чрез которое действует в церковном управлении верховная самодержавная власть, его учредившая». Возможности крестьянских общин были резко ограничены крепостным правом. От намечавшегося в прошлом духовного триединства церкви, государства и народа ничего не осталось. В России утвердился тот же абсолютизм, что и во многих странах Европы[21]. По европейскому образцу перестраивались система бюрократического управления и армия. Спешно внедрялись новинки технического прогресса, быта учреждена Академия наук, из Европы приглашались на работу в Россию ученые и специалисты, появились первые университеты. Верхние слои русского общества подпадают под влияние европейского просвещения и интересуются последними новостями культурной и бытовой моды. Цивилизационный разрыв между Россией и Западной Европой сглаживается. Но совсем не исчезает. Прежде всего, потому, что Россия начала двигаться по европейскому пути тогда, когда в Европе уже завершался феодальный период развития общества и наступал новый этап — капиталистический или, в политических терминах, буржуазно-демократический (в Англии и Голландии он уже наступил). Быстро преодолеть вековую экономическую и социальную отсталость Россия не могла, особенно с учетом ее огромных просторов, сурового климата и бездорожья. Кроме того, ощутившее всю полноту своей мощи самодержавие вовсе не собиралось что-либо радикально менять.

На Украине ситуация была особенно сложной. Второй этап присоединения Украины (после разделов Польши) отличался от первого. Украинцы автономной Гетманщины, пока она существовала, были свободны от крепостной зависимости. В первые десятилетия после воссоединения украинская элита, благодаря своему более высокому, чем у русских, культурному уровню, оказалась востребованной в России. На втором этапе все было иначе. На Правобережной Украине никакой украинской элиты к концу XVIII в. уже не было, а крестьянство там как было крепостным, так и осталось. Землями и крестьянами по-прежнему владели польские паны. Даже возвращения в лоно православия не произошло. Екатерина вернула какую-то часть греко-католических храмов и монастырей православным и даже начала преследовать греко-католический клир, но Павел все это прекратил. Царь Александр дружил с польскими аристократами, и при нем польская шляхта чувствовала себя на Украине вольготно. До польского восстания 1830–1831 гг. почти во всех школах Правобережной Украины преподавание шло на польском языке. Не удивительно, что этот язык господствовал в украинских городах, оставаясь здесь языком элиты. Впрочем, и через полтора десятилетия после восстания, несмотря на проводимую правительством Николая I деполонизацию, «интеллигентный язык во всем крае был исключительно польский, и даже крестьяне поневоле должны были усваивать его. Иначе и быть не могло там, где огромная масса малорусского православного народа оставалась в порабощении у польских панов-католиков» (Н. Костомаров)[22].

Лишь со второй половины XIX столетия польский язык перестал быть языком культурной элиты. Но сменил его в этой функции не украинский, а русский язык. Произошло это потому, что украинская элита в тот момент только-только зарождалась, и, главное, потому, что этого хотела царская власть, активно насаждавшая в империи русский язык и всячески препятствующая развитию языка украинского. Молодую украинскую интеллигенцию, появившуюся в разночинный период развития культуры, это, естественно, не устраивало, так же как не устраивал ее и социальный статус большинства украинцев. И она с момента своего рождения (условно, с 1840-х годов, когда возникло Кирилло-Мефодиевское братство) оказалась в оппозиции к российской власти. Как и значительная часть жителей Украины, которые в силу социальных, политических и культурных причин не могли полноценно реализовать себя на родине. Слишком острых протестов было немного (меньше, чем во времена Речи Посполитой), но неудовлетворенность сохранялась всегда. Соответственно, полного воссоединения Украины с Россией так и не случилось. Место прежних разрывов затянулось, но не живой тканью, а жестким рубцом.

Долгое время заселенная часть Украины на востоке завершалась По лтавой, а на юге Черкассами. Дальше на восток и на юг простиралось так называемое Дикое Поле. В конце XVIII в. его, как и только что отвоеванное у турок Причерноморье, начала осваивать Россия. На территории нынешнего Донбасса еще в XVII в. нашли соль, а в 1721 г. — уголь. Позже в южном Поднепровье обнаружили богатейшие залежи железных и марганцовых руд. И туда потянулись на работу люди из Слобожанщини, других районов Украины и России. Очень быстрыми темпами шло строительство новых городов — Одесса, Екатеринослав, Елисаветград, Николаев, Херсон, Мариуполь.

В степные районы юга, которые вскоре стали житницей всей России, людей переселяли целенаправленно, причем не только с украинских и русских, но и с чужих земель — сербов, немцев, греков. Однако основную массу поселенцев на землях Новороссии все же составляли украинцы. Историк Дмитрий Багалей так описывал процесс освоения новых территорий: «В малороссийской колонизации нужно различать три этапа, которые, впрочем, постоянно смешивались друг с другом — запорожских поселенцев, выходцев из заднепровской (правобережной) Малороссии и переселенцев из левобережной и отчасти слободской Украины. Что касается великорусских колонистов, то они приходили, убегали сюда или переводились из самых разнообразных мест»[23]. Все новоприбывшие становились здесь «свободными поселянами» на государственных землях или крепостными на землях помещиков, которые поначалу привлекали к себе людей тем, что обещали какие-то льготы и закрывали глаза на их прошлое. А прошлое это далеко не у всех было формально «чистым».

Когда на землях Гетманщины и Слобожанщины ввели крепостное право, не привыкшие жить в неволе крестьяне бежали с этих земель на юг — ведь главный колонизатор Новороссии Григорий Потемкин пообещал не выдавать беглых с осваиваемых Россией южных земель. Принимали там и преследуемых государством староверов, общинами селившихся на пустующих еще землях. В Херсонском уезде 32 поселения были основаны переселенцами с Черниговщины. «Одни из этих переселенцев (бывшие казаки) пользовались правом вольного перехода и потому на законных основаниях переселялись в Новороссию, — пишет Д. Багалей, — другие же (бывшие посполитые) лишились этого права в 1783 г. и потому должны были убегать от своих владельцев»[24]. Правительство, по словам Багалея, «не пренебрегало беглыми». Не удивительно, что Новороссию часто называли «страной беглых»[25]. Народ туда стекался этнически пестрый, вольнолюбивый, склонный к авантюрам и переменам мест.