Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

Первый цивилизационный разлом

В IX–X вв. за земли, заселенные еще не окрещенными племенами славян, велась острая борьба между Каролингами и их преемниками, с одной стороны, и Византией, с другой. А за души славян, т. е. за право их окрестить, не менее энергично боролись Римский папа и Константинопольский патриарх. В конце концов западные и часть южных славян были крещены папскими легатами и позже стали католиками, а Киевская Русь приняла крещение от греков и после церковного раскола стала православной.

Современные социологи, в отличие от Хомякова и Чаадаева, при определении причин разрыва между Западной Европой и Россией, разумеется, не выясняют, чья духовность, конфессия и народные обычаи лучше, куда больше внимания уделяя факторам вполне земным, материальным. Но и они полагают, что раскол единой христианской церкви на католическую и православную в 1054 г. сыграл важную, едва ли не решающую роль в том, что в Европе сложились две цивилизационные системы. Не из-за различия церковных догматов, а из-за того, что Киевская Русь оказалась в сфере влияния Византии, а весь латинский Запад объединял тогда своим авторитетом Римский папа[3]. «Приняв православие, Киевская Русь на века определила будущее страны… То обстоятельство, что русская цивилизация, начиная с X века, оказались в орбите Византии, способствовало укреплению различий между Восточной и Западной Европой» — писал Фернан Броде ль[4].

Историю цивилизационного раскола в Европе, на первый взгляд, можно было бы начать с принятия православия киевским князем Владимиром. Не забудем, однако, что Киевская Русь тогда еще не сложилась как самостоятельная культурно-историческая структура. Ее история в момент церковного раскола только-только начиналась. Безусловно, на уклад жизни Руси Византия, которая могла бы считаться особой цивилизацией, оказала очень большое влияние. Но ведь не только она: влияли на него родовые традиции славян и пришедших на Русь варягов (схожие с традициями тех германских племен, что завоевали Европу), а также прямые политические и торговые связи Руси с европейскими государствами. Различия между Киевской Русью и странами Европы, конечно, были, но не более выраженные, чем, скажем, между Италией и скандинавскими государствами. Двух принципиально несовпадающих миров в Европе в то время еще не было. И направление развития той части Киевской Руси, что ныне называется Украиной, в тот момент еще окончательно не определилось.

Глубокая трещина между мирами появилась позже, примерно через сто лет после того, как Киевская Русь окончательно рассыпалась на отдельные княжества под ударами татар. Победив в 1363 г. ордынцев у Синих Вод, литовский князь Ольгерд отвоевал у них почти все заселенные тогда людьми земли нынешней Украины (кроме Галиции, еще раньше захваченной Польшей, и венгерского Закарпатья). С тех пор эти земли на долгие столетия (часть — на 300 лет, часть — почти на 600 лет) оказались оторванными от земель, называемых великорусскими. Вхождение Украины в состав Литовского государства мало что меняло в цивилизационном плане. Государство это было совсем молодым, в культурном отношении слаборазвитым, культура и язык Руси там очень долго доминировали. Но спустя всего лишь два десятилетия после присоединения Украины великий князь Литвы Ягелло (Ягайло) женился на юной королеве Польши Ядвиге, принял католичество и под именем Владислава II стал польским королем. В 1385 г. была принята Кревская уния, положившая начало союзу Польши и Литвы.

Государственной религией на территории союзных стран был признан католицизм. Так Украина (вся тогдашняя Украина, подчеркну) оказалась в составе западноевропейской (латинской на тот момент) цивилизации.

А за восточной границей этой цивилизации тогда же начало складываться Московское государство. В XVI–XVII вв. там в силу вынужденного ограничения экономических и культурных связей с Европой сформировался тот культурно-исторический тип общества, который стали называть «русским миром». Друг Хомякова Иван Киреевский поясняет, что это такое. Европейская цивилизация, по его мнению, строится на трех основаниях: «римское христианство, мир необразованных варваров, разрушивших Римскую Империю, и классический мир древнего язычества». Единство этих начал и создает цивилизацию, представляющую собой «торжество формального разума человека над всем, что внутри и вне его находится, — чистого, голого разума, на себе самом основанного, выше себя и вне себя ничего не признающего». В России же, считал Киреевский, «мы находим многие отличия от Запада… Частная, личная самобытность, основа западного развития, была у нас так же мало известна, как и самовластие общественное. Человек принадлежал миру, мир ему. Поземельная собственность, источник личных прав на Западе, была у нас принадлежностью общества. Лицо участвовало во столько в праве владения, во сколько входило в состав общества… Семья подчинялась миру, мир более обширный — сходке, сходка — вече… все частные круги смыкались в одном центре, в одной Православной Церкви»[5]. То есть особенность западной цивилизации, по Киреевскому, в рационализме, а «русского мира» — в общинной жизни народа и православной «живой» вере, отличной от схоластики католиков. Основанное на такой вере коллективное религиозное сознание Алексей Хомяков называл соборностью.

Киреевский несколько преувеличил уникальность русской общины. Похожее общинное устройство было и у других народов, только в России оно надолго задержалось. Кроме того, крестьянская община не была свободной, как это представляется Киреевскому, и всегда находилась в зависимости от других социальных структур. Хотя надо признать, что факт многовекового существования русской общины одновременно с другими, гораздо более развитыми формами социальной жизни, в большой мере определял-таки специфику русской жизни наряду с самодержавным государством, которое Киреевский оставлял почему-то в стороне. В допетровские времена, столь почитаемые первыми славянофилами, не два упомянутых выше, а три признака характеризовали специфику русской жизни: теократическое самодержавие (византийский цезарепапизм), самоуправляющаяся передельная крестьянская община, находящаяся в крепостной зависимости от феодалов и дворянства («служилого класса»), и православная церковь, пытающаяся быть посредником между народом и государством и соединить власть, клир и народ в своеобразное триединство. Начиная с Ивана Грозного и особенно после реформ патриарха Никона и царя Петра самодержавное государство стало решающим элементом этой триады.

Украина (вся ее заселенная территория, подчеркну) оказалась за пределами русского мира. При этом она очень тесно с ним соприкасалась. Польско-литовское государство находилось в постоянной конфронтации с Москвой. Вскоре после присоединения Украины началась «Литовщина», как называет литовско-русские войны 1368–1372 гг. Рогожская летопись. Трижды шел Ольгерд походом на Москву, дважды разорял ее окраины. В XV в. войн было поменьше, но Литва активно поддержала независимый тогда Новгород в его конфликте с Иваном III. Конфликт этот был напрямую связан с Киевом. В 1300 г., еще при татарах, киевская митрополия перенесла свой центр во Владимир, а спустя еще четверть века он оказался в Москве. В то же время великий князь Литвы Витовт попытался утвердить своего митрополита в Киеве, но неудачно (в 1415 г. собор православных владык в Новгородке Литовском выбрал митрополитом болгарина Григория Цамблака[6], однако тогда константинопольский патриарх митрополитом Григория не признал). В 1439 г. митрополит киевский и всея Руси Исидор участвовал в работе Флорентийского собора и поддержал там «святое едначество латинян и греков». На обратном пути в Москву Исидор остановился в Киеве и там, в Софийском соборе, провозгласил унию православной и католической церквей. Когда в 1441 г. Исидор вернулся в Москву, его посчитали еретиком и арестовали. Митрополитом избрали ставленника Москвы рязанского епископа Иону. Именно Иона впервые назвал московского князя Василия Васильевича «Боговенчанным царем всея Руси»[7]. В 1458 г. Римский папа своей буллой объявил «Верхнюю Русь» страной схизматиков и признал Григория Болгарина митрополитом «Нижней Руси», т. е. украинско-белорусской епархии. В следующем году московская церковь стала автокефальной. Так «сотворишася два митрополита в Руси, еден на Москве, а вторый в Киеве»[8].

В 1469 г. церковные иерархи Новгорода по совету Литвы и Ливонии решили уйти от Москвы «под Киев». Последствия этого шага были весьма серьезными. У московской митрополии не было иного выхода, как, поступившись своей самостоятельностью, обратиться к Ивану III за силовой поддержкой. «Государь всея Руси» такую поддержку тут же и оказал, выступив в поход против Новгорода. Ему давно хотелось подчинить Москве строптивую республику. Интересы Московского государства и православной церкви тесно переплелись. У них появился общий враг — латинский Запад в лице Литвы с Киевом, Ливонии, а также Римской церкви, которая после падения Константинополя очень хотела взять православный мир под свой контроль. Так началось вековое противостояние Запада и Московской Руси. В XVI–XVII вв. войны Москвы, решившей собрать под скипетром царя все русские земли, с польско-литовским государством, куда входила Украина, были почти беспрерывными.

Польша, начиная со времен Казимира Великого (1322–1370), весьма интенсивно развивалась. При этом короле основано свыше ста городов, многие из которых находились на развилках важнейших дорог, соединяющих Черное море с Балтийским, восток Европы — с Западом. Польша торговала оловом, серебром, железом, солью, продукцией лесного хозяйства, животноводства, рыбных промыслов. С конца XV в. началась продажа хлеба за границу. Совершенствовались при Казимире Великом правовая (Петрковский и Вислицкий статуты) и судебная системы, с 1356 г. в польских городах начало действовать Магдебургское право. Появились торговые и ремесленные корпорации, первые мануфактуры. К концу XIV в. в стране было 40 школ, которые соответствовали европейской системе quadrivium, при большинстве церквей (а их было около 2500) и монастырей работали приходские школы. В 1364 г. в польской столице Кракове был заложен, а в начале XV в. построен Ягеллонский университет. В конце того же века в Польше начало развиваться книгопечатание.

В силу своего геополитического положения польско-литовское союзное государство, находящееся в пространстве между двумя мирами — католическим и православным, где к тому же проживало много евреев, вынуждено было еще со времен первых правителей Ягеллонской династии, т. е. задолго до реформации, проводить политику религиозной толерантности. В1389 г. Витовт даровал евреям привилегию, «обеспечивавшую им свободное занятие торговлей и ремеслами наравне с христианскими горожанами»[9]. А Владислав III в 1443 г. предоставил всем правослвным церквам и духовным лицам «набоженства греческого и русского… тые вси права, волности, способы, звычаи и всякие свободы… такыи-ж, яковых в королевствах наших Полском и в Венгерском вси костелы и их арцибиску-пове, бискупове, преложеные и иные особы костелные, звычаю Римское церкви, заживають и з них веселяться»[10]. Как считает американский историк П.В. Кнолл, в польско-литовском государстве «религиозная толерантность» ускорила «динамические процессы колонизации и урбанизации» на украинских и белорусских землях. «Там местное православное население, как элиты, так и рядовые члены общин, — пишет Кнолл, — смешалось с вновь прибывшими католиками, и весь регион превратился в пограничье латинского мира, где процессы политической, экономической и социальной интеграции оказались неразрывно слитыми с такими же религиозными процессами»[11]. Думаю, этот вывод нельзя распространять на украинские и белорусские села, где католиков было очень мало и они с православными почти не смешивались, но для городов так называемой «Рутении» он, с определенными оговорками, подходит.