Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

Советская цивилизация

В том, что октябрь 1917-го положит начало мощному цивилизационному разлому, не только европейского, но и мирового масштаба, вряд пи кто-то сомневается. На землях бывшей Российской империи возникли государство и общество совершенно нового типа, не имеющего аналогов в истории. Не будем давать ему общую характеристику, обратим лишь внимание на особенности строительства этого нового мира на Украине.

После падения самодержавия на Украине сразу же возникло сепаратистское движение. Уже 3 марта 1917 г., на следующий же день после отречения Николая II, в Киеве была создана Украинская Центральная Рада, претендовавшая на роль высшего органа власти на Украине. Центральная Рада опиралась на довольно широкую поддержку населения центральных и западных регионов. Достаточно сказать, что в 1917 г. на свободных выборах во Всероссийское Учредительное Собрание в Киевском округе за список № 1 (коалиция украинских партий) проголосовало 77,2 % всех избирателей. Еще 8,5 % населения этого округа голосовало за еврейские партии, большинство из которых симпатизировало Центральной Раде. Большевиков поддержало менее 4 % голосовавших, а русский блок получил лишь чуть больше 3 %. В результате из 19 депутатов Учредительного Собрания, чьи имена сохранились в архиве, 18 человек представляли украинский список (среди избранных М. Грушевский и В. Винниченко) и один депутат — список № 2 (еврейский). Ни один большевик, меньшевик и пророссийски настроенный кандидат в этом округе не прошел[28].

Три года сепаратисты вели вооруженную борьбу за независимость. В ходе этой борьбы довольно четко выявилось деление Украины на культурно-исторические пласты, о которых шла речь выше. Сторонников независимости в первую очередь поддержало население той части Украины, что раньше была польской, да еще галичане, создавшие после распада Австро-Венгрии Западно-Украинскую народную республику (ЗУНР). Именно галицкие сечевые стрельцы были самой боеспособной частью армии Украинской народной республики (УНР). 22 января 1919 г. в Киеве имел место так называемый «Акт злуки», формально объединивший УНР с ЗУНР. Реального объединения тогда не получилось, но Акт продемонстрировал, что интересы населения центральной и западной Украины в тот момент во многом совпадали. В Киеве большевикам после октября 1917-го удержаться не удалось. Перевес сил в этом городе, как мы можем судить по результатам выборов в Учредительное Собрание, был явно на стороне Центральной Рады.

Совсем иная ситуация была на востоке страны. Там жители промышленных центров в большинстве своем поддержали советскую власть. В Харькове она утвердилась сравнительно легко. В феврале 1918 г. была образована Донецко-Криворожская республика. Очевидно, что большевики создавали ее, исходя из тактических соображений, — не хотели допускать оккупации этого региона немцами (к ним по Брестскому соглашению должна была отойти вся Украина). Но также очевидно, что у руководителей этой республики были некоторые основания настаивать на независимости Донбасса и Криворожья — ведь этот регион действительно развивался во многом не так, как остальная Украина.

По окончании Гражданской войны и войны с поляками (после которой Галиция и Волынь вновь оказались в составе Польши) большевики приступили к строительству принципиально нового общества и государства, используя НЭП и политику так называемой «коренизации». Об экономике советского периода речь пойдет в четвертом очерке, здесь же мы коснемся проблем формирования в советской Украине особого (советского) культурно-цивилизационного пространства. Ленинский план построения нового государства как союза республик был, конечно, вынужденной уступкой национальным движениям, но не только. Были у вождя большевиков и другие, не менее важные, на мой взгляд, соображения. Следуя марксистскому принципу пролетарского интернационализма и надеясь в будущем «перекинуть» революцию из России на весь остальной мир, Ленин пытался создать такую форму советского государства, которая могла бы стать «первым шагом к созданию будущей всемирной Советской республики труда». Вряд ли можно согласиться с американским историком Юрием Слезкиным, полагающим, что «советская национальная политика была разработана и претворялась в жизнь националистами». Разрабатывали принципы такой политики все-таки коммунисты, а им, как справедливо замечает И. Валлерстайн, поначалу «была безразлична судьба Российской империи как таковой — в конце концов, они были социалистами-интернационалистами, убежденными во вредоносности национализма, империализма и царизма»[29]. Но планы решения национальных проблем у них, несомненно, были. И Ленин развивал их по мере меняющихся обстоятельств, начиная с 1903 г. и вплоть до того момента, когда утратил способность писать[30]. В то же время со Слезкиным можно, видимо, согласиться в том, что Ленин не видел в нациях никакой пользы и в перспективе не имел намерения их сохранять. Но факт реального существования наций он вынуждено признавал и с этим фактом считался[31].

Сначала Ленин высказывался в пользу национальной автономии и отрицал необходимость федерализма: «Мы в принципе против федерации — она ослабляет экономическую связь, она негодный тип государства»[32]. В конце жизни Ленин конфликтует со Сталиным по поводу федерации, но уже с прямо противоположных позиций. Федеративную форму советского государства, которую защищал Сталин, он теперь считал недостаточной. Нужен союз равноправных и независимых социалистических республик, объединенных лишь в делах финансовых и внешнеполитических и имеющих право на выход, — так считал в последние годы жизни Ленин. По Конституции СССР 1924 года союзные республики получили хотя и меньше прав, чем предусматривалось ленинским планом, но все же вполне достаточно для автономного развития. Но что стоят права, даже конституционно закрепленные, в государстве диктатуры пролетариата (на деле партии большевиков), где допустима лишь одна, единственно правильная идеология? Здесь все зависит от толкования идеологических принципов партийным руководством.

В первые 5–6 лет после смерти Ленина руководители большевиков пробовали следовать ленинскому плану, т. е. продолжали НЭП и проводили политику «коренизации». Они позволили республикам быть самостоятельными во всем, что не мешало строительству социализма. Если экономическую самостоятельность этих республик ограничивали общесоюзные интересы, которые во всем должны были быть первостепенными, то их культурная автономия поначалу действительно была довольно широкой. В пределах социалистической идеологии, разумеется. Попытка большевиков решить национальные проблемы, предоставив республикам возможность свободно развивать на своей территории язык большинства и пользоваться национально-культурной автономией, находясь под жестким контролем партийной бюрократии, в целом оказалась успешной. Во всяком случае, на Украине. Очень быстро ликвидировали неграмотность — уже к 1925 г. ввели всеобщее начальное образование. Появились десятки вузов и сотни средних специальных учреждений. Причем преподавание в школах и вузах велось преимущественно на украинском языке — родном для большинства. Были созданы республиканская Академия наук и в большом числе научно-исследовательские институты различных направлений. Вернулся на Украину президент УНР М. Грушевский, начало выходить его многотомное издание «История Украины-Руси». Невиданными ранее темпами развивалось украинское искусство. Родилось украинское кино, в котором прославили себя Александр Довженко и Дзига Вертов. Авангардный театр создает Лесь Курбас, новые формы живописи — школа «бойчукистов». Возникают поэтические объединения — неоклассиков (М. Зеров, М. Рыльский, М. Драй-Хмара), символистов-романтиков (П. Тычина, А. Со-сюра, В. Эллан), футуристов (М. Семенко, М. Бажан, В. Полищук), нестандартно проявляет себя в поэзии и прозе очень талантливый Евген Плужник. Быстро становятся популярными произведения писателей и драматургов М. Хвылевого, Г. Косынки, М. Кулиша, Ю. Яновского…

Двадцатые годы XX в. принято называть эпохой украинского культурного ренессанса, хотя, на мой взгляд слово ренессанс здесь не совсем уместно. В украинской культуре, безусловно, было и раньше немало талантливых художников, писателей и поэтов (первый среди них, конечно, Тарас Шевченко), но столь мощного, столь массового культурного подъема, как в годы «коренизации», Украина не знала никогда. И что особенно важно: в это время создавалась не просто культура на украинском языке, но именно украинская национальная культура. Не считая неоклассиков, стремящихся приобщить украинцев к мировым культурным достижениям, почти все художники того времени искренне пытались ответить на народный запрос, связанный с возможным местом украинцев в совершенно новой для них ситуации. Миллионы крестьян, а это более 80°/o населения Украины, надеялись реализовать свою вековую мечту — стать хозяевами на своей земле. Не абстрактно — на безбрежных просторах отечества, как восприняли бы это выражение многие русские, привыкшие к большим пространствам и совместному управлению общинной землей, а по-украински — на своем клочке самого плодородного в мире чернозема, с домом-мазанкой под соломенной крышей, окруженным подсолнечниками, с яблоневым садом, пасекой и огородом, где овощи каждый год «так и прут, так и прут». Возможно, так жили их предки во времена «Гетманщины», но это было давно и уже позабылось, а помнилась бесконечная и тяжелая работа на чужих — на польских и русских панов или на богатых арендаторов. Только что завершилась поражением война за независимую Украину, но новая власть дала землю, а вместе с ней надежду, пусть и призрачную, на реализацию мечты.

Скоро эта надежда растает, и украинские крестьяне вновь окажутся в крепостной зависимости, на сей раз колхозной. Но в 20-е годы она еще жива, и украинское искусство пытается в образах представить возможное будущее. Как совместить свой и коллективный интерес, национальную традицию и интернациональные идеи? Именно на эти вопросы пытаются в первую очередь ответить своим творчеством Плужник и Хвылевой, Курбас и Яновский… В «самом массовом из искусств» лучше всех смог образно совместить несовместимое — представление украинца-землероба о личном счастье и коммунистический миф о всеобщем братстве — Александр Довженко. Стараясь воплотить на экране эту идею-фикс, он создал свой собственный художественный стиль — поэтическое кино, занявшее особое место в мировом киноискусстве. Плодородная земля, соками своими вскормившая и дерево, приносящее прекрасные плоды, и селянина, это дерево посадившего и под ним умирающего, — вот один из двух главных образов довженковского фильма «Земля»[33]. А второй герой фильма — молодой коммунист, в неистовом танце отрывающийся от земли все выше и выше, пока его не сбивает, по сути, на лету кулацкая пуля.

В 20-е годы украинская интеллигенция выросла в довольно широкий и социально значимый слой. Активно шел процесс урбанизации. Для прежде привилегированных сословий и части среднего класса жизнь из-за ограничения в правах и ухудшения бытовых условий стала непомерно тяжелой, но для очень многих людей «из низов» новое время предоставило весьма заманчивые перспективы. Миллионы людей смогли повысить свой уровень образования и социальный статус. Причем вчерашним крестьянам, оказавшимся в городе, вовсе не надо было для этого отказываться от родного языка и переходить на русский. Да и у тех, кто оставался в деревне, дела в это время шли совсем неплохо. НЭП позволил значительному числу крестьян успешно вести самостоятельное хозяйство и даже, с согласия власти (вспомним бухаринский лозунг 1925 года «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство!»), понемногу богатеть. Не забудем, что Украина впервые (если не считать время Гражданской войны) получила свою, пусть и ограниченную, государственность. Словом, в 1920-е годы Украина начинала довольно активно вписываться в формирующуюся советскую цивилизацию.