Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

Выбор направления экономического развития

Экономика страны сталкивалась с трудностями переходного периода. Примерно то же самое происходило тогда на всем постсоветском пространстве, но на Украине были и свои особенности, связанные с перенасыщенностью экономики предприятиями ВПК, металлургическими, машиностроительными и химическими заводами. Все они были исключительно энергоемкими, и эффективность производства на них находилась в теснейшей зависимости от внутренних и импортируемых (главным образом из России) источников энергии. В 1995 г. энергозатраты на каждый доллар производимой продукции в Украине были большими почти в 2 раза, чем в России, почти в 4 раза, чем в Белоруссии, в 7,3 раза, чем в Венгрии, в 20 раз, чем в Англии, в 24 раза, чем во Франции и в 27 раз, чем в Германии[158]. Что касается структуры энергозатрат, то около половины их покрывалось за счет газа, лишь четвертая часть которого добывалась в Украине.

Как же со всем этим быть? Перед руководителями нового государства остро встал вопрос о будущем направлении экономического развития страны. Еще при Кравчуке в Киеве появились западные экономические советники. Они в один голос предлагали бросить на произвол судьбы основную часть энергоемких предприятий ВПК, сократить металлодобычу и закрыть большинство угольных шахт. Помню свои споры с руководителем французской группы консультантов правительства Украины Ж. Дюшаном. Он говорил тогда примерно следующее: Украина должна сделать исторический выбор: либо дальше продолжать оказывать поддержку предприятиям тяжелой промышленности, в большинстве своем устаревшим и неприбыльным, либо, понимая, что их ждет упадок, закрыть все эти предприятия, сделать ставку на малый и средний бизнес. Дюшана, да и других западных советников, по-видимому, не волновало то, что в этом случае Украина потеряет значительную часть своего интеллектуального потенциала, что масса специалистов высокой квалификации окажется на улице, что страна потеряет все лучшее, что было в ее экономике.

Слава богу, в это время президентом страны стал Леонид Кучма. У нового президента было много слабых сторон, но значение наиболее технологически развитых сфер производства для Украины бывший директор «Южмаша» понимал хорошо. Понимал он и то, что Запад поддерживать эти сферы экономики Украины не будет. «На Западе есть мнение, — писал Кучма, — что инвестиции в украинские высокотехнологические производства вообще бесперспективны. Речь идет в первую очередь о наших попытках утвердиться на мировом космическом и авиационном рынках, а это, очевидно, не вписывается в известные пессимистические представления о нашем месте в мире»[159]. Пессимизм, думаю, здесь не главное. Главное: не допускать Украину не только на космический и авиационный рынки, но и на рынок вооружений, где она, будучи в недавнем прошлом одним из центров советского ВПК, могла быть довольно серьезным конкурентом. Кучма об этом прямо не говорит, но подразумевает. Касаясь проблемы интеграции Украины в структуры международного рынка, он пишет: «Что конкретно может принести такая интеграция Украине? Мы пытались убедить себя, что речь идет о нашей интеграции в качестве равноправного партнера. Однако из-за малой конкурентоспособности национальной экономики такое равенство фактически исключено… Пространство возможностей высокотехнологического развития, которыми располагает Украина, сужается. Время работает против нас. Сужается и сфера применения наших высококвалифицированных кадров» [160]. Безусловно, многие отрасли экономики Украины на международном рынке были неконкурентоспособными, однако не все. Те предприятия, что могли бы более или менее успешно конкурировать с западными, на международный рынок пускать не хотели. И бывший директор завода баллистических ракет это прекрасно понимал.

Надо отдать должное Кучме — он постарался сделать все возможное, чтобы сохранить высокотехнологическое производство. Для этого нужны были средства. Где их взять? Украинский бюджет пуст, внешние инвестиции в разваливающуюся экономику Украины, да еще без каких-либо правовых гарантий, не реальны. К тому же в стране гиперинфляция: в 1993 г. она достигла фантастической цифры — 10000 %. Это означало, что обеспечить материальными ресурсами развитие крупных предприятий, инвестируя в них купоно-карбованцы, невозможно. И ради спасения украинской экономики Кучма принял два важных решения.

Первое. Под его руководством страна выбрала многовекторный внешнеполитический курс, что в конкретных условиях того времени означало сохранение тесных партнерских связей с Россией при одновременном установлении хороших отношений с Западом. Удалось договориться об экономически очень выгодных межправительственных соглашениях по поставкам внутренним потребителям Украины (без права продажи за рубеж) российского газа по льготной и, что важно, фиксированной цене. И сохранить при этом в собственности Украины газотранспортные магистрали, идущие в Европу. Еще будучи премьером, Кучма подписал в Москве соглашение между правительствами двух стран о научно-техническом сотрудничестве в области атомной энергетики, что позволило Украине сохранить этот важнейший источник энергоресурсов. Наконец, в мае 1997 г. был подписан, а в следующем году ратифицирован так называемый «большой договор» о дружбе, сотрудничестве и партнерстве Украины и России. Россия признала границы с Украиной, но закрепила в договоре право на временное пребывание своего Черноморского флота в Севастополе. Конечно же, подписав с Украиной выгодные для нее соглашения, Россия получила рычаги экономического и политического давления на соседнюю страну, но так же очевидно: эти соглашения были жизненно необходимыми в тот момент украинской стороне. Трудно даже представить, что сталось бы с экономикой Украины и какими были бы условия жизни миллионов украинцев, не будь этих соглашений. Параллельно, отказавшись от ядерного оружия и взяв курс на рыночную экономику, Украина смогла завоевать доверие Запада и получить там очень важные для нее кредиты. Политически зависимым молодое государство стало не только от России, но и от западных государств и международных банков. Однако иного выхода у Украины, по-видимому, в то время не было.

Второе. Был решен вопрос энергообеспеченности экономики Украины, но оставалась проблема средств, которые нужны были для инвестиций в украинскую промышленность. Частично такие средства были получены за счет западных кредитов. Но кредиты нужно возвращать, а кроме того, их на создание самостоятельной украинской экономики все же не хватало. И тут сработало решение, которое осознанно или неосознанно принял тогда президент. Кучма закрыл глаза на то, что восстановлением базовых отраслей украинской экономики будет заниматься «теневой капитал». В середине 90-х этот капитал производил не менее 50 % всего ВВП[161]. Очевидно, что при несовершенной правовой регуляции бизнеса и старых бюрократических структурах, не способных этот бизнес жестко контролировать, справиться с «тенью» будет непросто. Тем не менее Кучма рискнул.

Второе важное решение президента трудно оценить однозначно. Оно помогло спасти украинскую экономику, но подорвало основы будущего правопорядка. Позволяя «теневым структурам» участвовать в процессе создания новой экономики, Кучма по крайней мере мог не допускать теневой монополизации наиболее важных сфер производства. Однако допустил. Хотя осознавал, что «естественным следствием расцвета теневой экономики является появление "олигархических" структур, их сращивание с государственным аппаратом». Он писал: «Государство не сможет выполнять свои обязанности, если его политику в значительной мере будут определять, исходя из своих интересов и целей, отдельные могущественные лица или группы, способные влиять на законодательные и правоохранительные органы, судебную практику, центральные и местные управленческие структуры, на средства массовой информации»[162]. Кучма оправдывался: «Я смотрю на это как на разновидность "налога на свободу"»[163].

Спасительное для украинской экономики решение Кучмы породило всевластие олигархов и всеохватную коррупцию. Эти два фактора являются источником всех социальных конфликтов в Украине, в них же — одна из основных причин киевских «майданов». В стране, по сути, установился олигархический режим, который по природе своей не мог позволить государству эффективно бороться с правовым беспределом. На практике допуском теневого капитала в ведущие отрасли экономики президент Кучма заплатил не за свободу, а за торжество беззакония. Остается, однако, открытым вопрос: «А был ли у него иной выход?» Боюсь, что нет. Он сделал все, что мог в той ситуации. Спустя годы он сам и следующие за ним руководители страны должны были заняться исправлением сложившегося положения и обуздать олигархов. Они с этой задачей не справились. Да и не очень старались.

Не всю экономику при Кучме удалось восстановить в полном объеме. Если металлургия с большим трудом, но все же смогла протиснуться на мировой рынок и стала главным наполнителем украинского госбюджета, то украинскому машиностроению занять какое-то место на международном рынке практически не удалось — этому мешала его технологическая отсталость. Выжить оно смогло только благодаря товарообмену и партнер-сгву с Россией. А там в это время шла своя экономическая перестройка. С множеством проблем, прежде всего финансовых, столкнулись и российские торговые партнеры, и смежники украинских машиностроителей. В результате доля машиностроения в общем экономическом объеме Украины сократилось с 31 % до 14 %. Острые, почти неразрешимые проблемы возникли и в украинском сельском хозяйстве. Колхозов не стало, а эффективные фермерские хозяйства им на смену прийти не могли. Потому что в сложившихся условиях нельзя было распродавать в частные руки государственную землю. Ее тут же прихватил бы капитал (наполовину, как мы знаем, теневой), и миллионы крестьян оказались бы без средств пропитания. Было много и других проблем, результатом чего было снижение ВВП до 40 % от уровня 1990 г. И все же Украина выжила, вышла из критической для нее как самостоятельного государства ситуации.

Пик падения ВВП пришелся на 1998 г. К тому же году опрошенные социологами украинцы относят период максимального ухудшения материального положения своих семей. А затем ситуация довольно быстро стала улучшаться, что сразу же было замечено людьми. Начал расти ВВП, а вместе с ним и благополучие украинских граждан. Изменение оценок украинцами своего материального благополучия вполне согласуется с динамикой роста ВВП. Почти вдвое уменьшилось число людей, считающих себя бедными, более чем в два раза увеличилось число людей со средним уровнем достатка (см. рис. 4).

Это был очевидный успех. В 2001–2004 гг. ежегодный прирост ВВП составлял в среднем 7 %, а в первом квартале 2004 г., по данным Венского института международных экономических исследований, рост валового продукта достиг 10,8 % [164]. Особенно быстрым был рост промышленного производства (12,9 % в 2000 г. и 18,5 % в 2001 г.)[165]. Прекратилась галопирующая инфляция, купоно-карбованцы сменила довольно устойчивая гривна. Словом, к концу второго срока правления Л. Кучмы значительно улучшились как объективные показатели развития экономики, так и субъективные представления украинцев о своем материальном положении. И тем не менее второй срок президентства Кучмы завершился так называемой «оранжевой революцией». Парадокс?