Дорога на Майдан. Причины украинского кризиса

В поисках выхода

Как бы то ни было, Украина была и все еще остается, несмотря на «патриотизм отталкивания», страной, разорванной на конфликтующие между собой части, которые столица в силу своей специфики объединить не способна. А без такого объединения невозможна ни консолидированная нация, о которой мечтают националисты, ни нужное демократам дифференцированное мультикультурное гражданское общество. Какая-то форма объединения с сохранением различий, но без взаимного антагонизма нужна всем.

Где же найти выход? Как соединить столь разные, исторически и социально, регионы одной и той же страны, да так, чтобы в ней не было сыновей и пасынков, своих и чужих? Решение, которое сразу же бросается в глаза: федерация. Федерацию считает единственно возможным выходом из сложившейся в Украине конфликтной ситуации лидер движения «Украинский выбор» Виктор Медведчук. «Федерализация — это единственное лекарство, которое может спасти Украину от распада, — сказал он в интервью "Новой газете" летом 1916 года… — Украина как страна, возникшая в результате объединения территорий, имеющих серьезные культурные, экономические и этнические различия, не может существовать как унитарное государство. Лишь федеративное устройство Украины гарантирует единство страны… Федерализация тем и отличается от сепаратизма, что обеспечивает и цементирует единство страны… Главная цель федеративного устройства государства — убрать существующие противоречия, привести к общему знаменателю то, что может служить поводом для противостояния и раскола. Не надо навязывать стране идеологическое однообразие под маской "культурного единства"… Давайте признаем, что мы имеем право на разные взгляды — возлагать цветы к разным памятникам и чтить разных героев, а в остальном будем вместе, чтобы работать на благо и процветание страны. Это и есть суть федеративного устройства»[142].

Выглядит все очень убедительно. Но В. Медведчук считается многими политиками Украины «человеком Москвы», и вряд ли он может рассчитывать на поддержку своей идеи украинским руководством и, в нынешних условиях, большинством граждан. Однако первым идею федеративного устройства Украины выдвинул вовсе не он, а признанный лидер национал-демократов Вячеслав Чорновил. Еще до провозглашения независимости, в 1989 г., Чорновил подготовил проект программы «Народного Руха» и выступал с этим проектом на многотысячных митингах своих сторонников, баллотируясь в депутаты Верховной Рады.

«Я представляю будущую Украину федеративным государством, — говорил тогда Чорновил, — союзом земель, которые сложились исторически и несут на себе природно-климатические, культурно-этнографические, диалектно-языковые, хозяйственно-бытовые и другие отличия, создающие неповторимо разноликий образ единого народа. Вижу в составе Украинской Народной Республики такие земли, как Киевщина, Подолия, Волынь, Галиция, Буковина, Закарпатье, Гетманщина, Слобожанщина, Запорожье, Донеччина, Таврия (Черномория), а Крым — как независимого соседа, или автономную республику в союзе с Украиной»[143]. Федеративный принцип, по Чорноволу, якобы вытекает из исторических традиций украинского народа. В черновике своей программы он записал: «Думаю, что натерпевшись от тоталитаризма и имперского централизма, свободная Украина приобретет стойкий иммунитет против всяких диктатур, однопартийных режимов, непогрешимых вождей, партий и учений. И не захочет мой народ менять накинутый извне московский централизм на родной киевский, а пойдет путем традиционного, еще с княжеских и казацких времен демократического самоуправления» [144].

Красиво говорили в 1989–1990 гг. «руховцы»: что Славко Чорновил, что Иван Драч. Насчет княжеских времен — перебор, конечно. То была не украинская традиция, а еще незрелая форма государственности эпохи раннего феодализма (так называемое «братское тело»), присущая не только Киевской Руси, но и другим средневековым государствам, в частности, империи Каролингов. Но о федерации, в общем-то, все правильно. К сожалению, во времена перестройки идея федерализма выдвигалась «Рухом» из тактических, а не стратегических интересов. Никто тогда не знал, чем все может закончиться, потому и предложил Чорновил создать во Львове свой парламент — Галицкую ассамблею. Если в Киеве вдруг сорвется, в Галиции что-то останется. Поддержали Чорновила далеко не все его коллеги национал-демократы, но он тогда настоял на своем. Первое заседание Галицкой ассамблеи состоялось в феврале 1991 г.[145] Потом, когда (благодаря московскому путчу) удалось договориться с Кравчуком, и «Рух» получил возможность контролировать идеологию всей Украины, а не одной лишь ее западной части, о федерации национал-демократы стали забывать. После Акта о независимости Чорновил, готовясь к борьбе за пост президента всей Украины, уже выкручивался: мол, все это будет не сейчас, а много позже, и не о федерации шла речь в его проекте программы, а лишь о земельном самоуправлении. Это было в 1991-м, а теперь на все разговоры о федерации и вовсе табу — федерализм приравнивается к сепаратизму, т. е. к предательству национальных интересов Украины.

Не сомневаюсь: федерализм для Украины — лучшая форма государственного устройства. И если бы национал-демократы выполняли свои перестроечные обещания, то новое государство можно было бы построить как федеративное. Но вот беда: четкие убеждения в Украине есть только у правых радикалов. Их абсолютно антидемократическую идеологию интегрального национализма, которую обычно называют бандеровской, поддерживает на самом деле относительно немного людей — 5-10 %, не больше. Но это тот край, что не сдвигается с места. А национал-демократы все время на них оглядываются и постоянно что-то им уступают (потому что сами в первую очередь националисты). Политические центристы, вроде Кравчука, Кучмы и Порошенко, в свою очередь, уступают национал-демократам (потому что своей идеологии у них вовсе нет). Вот и болтает все время украинскую власть от центра вправо или влево и обратно. Серьезной общественной опоры у такой власти быть не может, а значит, и крепости у нее нет. Тем более что в стране отсутствуют какие-либо правовые традиции, и закон здесь существует лишь для того, чтобы его обходить.

Отсутствие традиции уважать закон и сильной государственной власти, опирающейся на широкую общественную поддержку, создает ситуацию, которая не позволяет надеяться, что украинская федерация сейчас сможет эффективно функционировать. Боюсь, что страна при федеративном устройстве будет разорвана на части, одной из которых будет управлять Коломойский, другой — Ахметов, третьей — еще какой-нибудь олигарх. И никто из них не будет слушать ни президента страны, ни премьера, ни парламентское большинство. Поскольку ни одна из этих властных структур не имеет никакого авторитета. А без этого власть сильной быть не может. Так что приходится признать, что Чорновил был в чем-то прав: хорошо бы иметь в Украине федерацию, да только в ближайшее время не получится. Общественное мнение в Украине пока тоже против федеративного устройства страны. В мае 2014 г„по данным социологической службы Центра Разумкова, 61 % опрошенных высказались против федерации, за — только 16 %. В этих условиях нужны иные решения.

Думаю, все части Украины могла и должна была бы объединить партия центра, но не политического, а, условно говоря, географического. Речь идет о политической силе, которая опиралась бы на регионы, расположенные по диагонали, проходящей от Харькова, через Днепропетровск, Николаев на Одессу. Левее и южнее этой диагонали находились бы откровенно пророссийски настроенные Донбасс и Крым, западнее и северо-западнее — Галиция и Волынь, где очень сильно влияние украинских националистов, да еще Киев, где в силу особых причин (мы о них уже говорили) настроения почти такие же, как во Львове. Только подобного рода центристская политическая сила могла быть серьезно заинтересована в том, чтобы спаять в единую нацию восток и запад Украины. И у нее есть для этого ресурсы. На пространстве, о котором мы говорим, находятся основные богатства страны, здесь расположены очень крупные промышленные центры и высок процент городского населения с хорошим уровнем образования и профессиональной квалификации. Здесь же ве лика концентрация капитала.

Пока создать такую политическую силу, к сожалению, не удалось. Еще в 1997 г. была попытка создать социал-либеральную партию (СЛОН), ориентированную преимущественно на указанный регион, но в силу ряда причин провести эту партию в Раду не удалось. В 2010 г. довольно успешно выступил на этой же сцене Сергей Тигипко с партией «Сильная Украина». В первом туре проходивших тогда президентских выборов Тигипко был третьим (после Януковича и Тимошенко) с 13 % голосов. Самую большую поддержку Тигипко оказали Днепропетровская, Харьковская и Одесская области — особенно много голосов дали города-миллионники Днепропетровск, Одесса, Харьков и даже Киев. Если бы Тигипко сохранил и укрепил свою политическую силу, то на парламентских выборах 2012 г. он наверняка провел бы свою партию «Сильная Украина» в парламент и имел бы там «золотую акцию», без которой никто не смог бы принять никаких важных решений. Ситуация могла стать принципиально иной, и не исключено, что Украина смогла бы избежать «майданов» и «антимайданов».

Но это все сослагательное наклонение. Тогда, в 2010 г., амбициозный Тигипко не захотел ждать два года, согласился на предложение президента Януковича занять пост вице-премьера в правительстве Азарова и вскоре присоединил свою партию к «Партии регионов». Теперь очевидно, что он совершил стратегическую ошибку. Ни в правительстве, ни в партии Тигипко не удержался и погубил (по-видимому, окончательно) свою политическую карьеру. Судьба самого Сергея Тигипко, в общем, не так уж и важна, но жаль, что сорвалось очень, на мой взгляд, нужное для Украины дело формирования в центре политической силы, способной объединить две части одной страны и создать государство для всех ее граждан. Впрочем, хочется надеяться, что эта идея еще не исчерпала себя, и когда стихнет конфликт вокруг Донбасса, она еще засветится в политической повестке дня Украины. Успех или неуспех ее реализации в большой мере будет определяться тем, сможет ли Украина справиться со всевластием олигархов, что, в свою очередь, зависит от дальнейшего экономического и политического развития страны, а также от внешних факторов.