Первый парень на «горшке»

Глава 32. Августина

Чайник включала уже дважды. Ещё несколько минут и можно будет включать в третий раз. Чтобы вокруг были хоть какие-то звуки.

Атмосфера внутри дома витала максимально неприятная. Я металась от мысли выгнать всех и громко хлопнуть дверью, до мысли – уйти самой.

Ольга сидела на диване и смотрела с щенячьей верностью с налетом стервозности на Рамиля, который, в свою очередь предпочёл изображать статую и, сидя за обеденным столом, снова и снова складывать салфетку.

Я же подпирала задом край столешницы недалеко от чайника и в нервном томлении смотрела то на вход в кухню, то заглядывала в открытое кухонное окно.

Иногда слышала мужские голоса. Спокойные. Но веселья в них было мало.

Снова щелкнула по рычажку чайнику, чем на секунду привлекла внимание всех собравшихся, чтобы они снова занялись каждый своим делом: смотреть и не смотреть.

Твёрдо для себя решила, что, когда чайник вскипит в третий раз, я пойду и позову папу и его старого-нового друга. Если кто-то из них бьёт кого-то, то я помогу папе его добить.

Чайник щёлкнул, шум его затих. Я оттолкнулась от столешницы и решительно пошла к выходу из дома. Словно почувствовав, что на них надвигается буря в виде крайне недовольной меня.

– Ох, Гу́ся, прости, – светло улыбнулся мне папа, и его улыбка, наконец, помогла мне расслабиться. Значит, всё хорошо или, по крайней мере, не настолько плохо, насколько я себя успела накрутить. – Заболтались. Давно не виделись.

– Ничего, – хотела улыбнуться, но вышла натянутая гримаса, когда из-за папиной спины показался отец Рамиля, в глазах которого не было намека на веселье. – Вы вовремя. Чайник как раз только вскипел.

О том, что он это сделал уже в третий раз, уточнять на стала.

– Давай по рюмке чая и поедете, – словно уговаривал своего друга мой папа. – Знаешь, что от меня с пустым желудком не уедешь.

– Знаю-знаю, – снисходительно улыбнулся мужчина и пошёл вслед за папой в кухню.

Я пошла за ними.

Сейчас этот мужик выглядел куда спокойнее, хоть и было в его движениях некоторое напряжение. Могло показаться, что ему неловко за своё недавнее поведение, но что-то мне подсказывало, что это далеко не так.

Наверное, одна на двоих с сыном любовница, а вернее девушка, которую он увел у собственного сына, не давала мне верить в то, что этот мужик хоть в чем-то может быть положительным.

– Рамиль, ты это… – первым делом мужчина подошёл к своему сыну, который так и сидел за столом, складывая недооригами. Попытался приложить ладонь к кучерявой голове Рамиля, но тот не дался, резко дернув ее в сторону. – … прости меня, ладно? Просто мать меня на такой нерв подняла, затем я сам себя накрутил. Придумал, что тебя утопили тут в какой-нибудь реке или болоте, а с твоей картой балуется шпана, покупая трусы и газировку. Короче, был не прав. Извини. Испугался я за тебя. Сначала твои друзья сказали, что с какой-то девушкой у нее дома, они не знают у какой. А сегодня я решил проверить твои траты, когда ты опять не появился дома. В общем, сам себе придумал, и вот… Я то ещё ладно, а вот твоя мать… Ну, ты бы хоть позвонил, предупредил.

Говоря всё это, папин друг периодически поглядывал то на моего папу, то на меня, разливающую чай, видимо, потому что его собственный сын не спешил отрываться от складывания салфеток.

– А её ты зачем притащил? – произнес Рамиль, наконец, хоть что-то за последний час.

– Её… – растерялся мужик и стал нервно почесывать пространство между бровями. – Она… волновалась она за тебя.

– Я очень испугалась за тебя, Рам, – почти хныкала Ольга, встав с дивана так, будто, наконец, настал её звездный час. Не хватало только света прожектора, чтобы она оказалась в центре его светового круга. – Не чужие же люди.

А вот это прозвучало как издевка. Насмешка.

Не сдержав эмоций, я саркастично хмыкнула.

Если бы не ангельское личико, которое она при этом состроила, я бы точно приняла ее за злобную ведьму из какого-нибудь мультфильма и прокомментировала бы ее поведение вслух. А так… чужая семья – потёмки. Чёрт знает, что там у них считается нормой. Не мне судить.

– Эвакуатор я вызвал. Скоро приедет, заберет твою машину. А мы сейчас попьём чай и поедем домой. Ты – к матери, – сказал мужчина, садясь рядом с сыном. – Она уже два раза звонила, пока мы с Колькой на крыльце стояли.

– Пусть тоже приезжает, – сказал папа простодушно и тоже сел за стол напротив своего друга. – Настю я тоже давненько не видел. Как она, кстати?

– Не знаю, – хмуро дернул бровями, кажется, Роман – его имя. – Мы десять лет в разводе.

– М, – только и смог ответить мой папа, поджав губы. – А сестрёнка у Рамиля красивая. Сразу видно, что не в тебя, – хохотнул папа, желая разбавить всеобщая напряжение.

– Ольга не его сестрёнка. Она… девушка она моя, – ответил Роман, которому, отчего-то, стало неловко за свои же слова.

Неужто стыдно?

Машинально придвинулась ближе к папе и подальше от нездорового семейства.

– Мда, – выронил папа и отпил немного чая. Стало видно, что ему теперь столь же неловко, что и мне. – Вроде, седины в бороде особо нет, а бес с ребром уже играет.

– Ну, Николаевич, – развел мужик руками. – Всякое в жизни бывает. Сам же знаешь.

– Знаю, – кивнул папа. – Но, видимо, не всякое.

*

Рамиль, похоже, набрал в рот дождя, пока мы гуляли, раз за время всего застолья не выронил ни слова. Ничего не попил, ничего не съел. Только складывал салфетки и лишь несколько раз подал признаки хоть какого-то участия в нашем натянутом мероприятия, придвигая мне конфеты и печенье, когда я к ним тянулась через весь стол.

Впрочем, никто особо и не ел. Я ограничилась конфетой и одним печеньем, которое разделила с папой.

Напряжение и неясность того, как строить дальше диалог угадывалась в поведении каждого сидящего за столом. Даже папа, который всегда и в любом коллективе находит темы для разговора, не спешил говорить что-либо. Просто наблюдал, лишь изредка перебрасываясь со своим старым другом незначительными фразами. Говорить было настолько не о чем, что диалог их сводился к обсуждению погоды. Странно, что они нашли, о чем им поговорить около часа на крыльце.

– Ну, – хлопнул по коленям Роман и откинулся на спинку стула. Натянуто улыбнулся моему папе. – Нам пора, Николаевич. Работа, забота, да и сына надо матери показать, чтобы успокоилась.

– Конечно, – снисходительно улыбнулся мой папа и, поставив кружку на стол, встал со стула вслед за спешащим к своей машине другом. – Не беги ты так. Успеешь уехать. Дай я твоему пацану гостинцев хоть с собой соберу.

– Каких еще гостинцев? – нервничал мужик, которому слишком очевидно хотелось оказаться как можно скорее и как можно дальше от нашего дома.

– Любимых Рамилькиных, – папа был непреклонен.

И пусть весь мир подождёт и даже апокалипсис, но если папа что-то задумал, то он это сделает.

Рамиль тоже вышел из-за стола, неспешно собрал свои немногочисленные вещи, которые уместились на сгибе его локтя и в ладони. С хмурым видом стал наблюдать за тем, что делает мой папа.

Гостинцы в папином понимании – это собрать все домашние заготовки в один большой пакет, по банке каждого вида, и ещё что-то дать в руки, чтобы теми невозможно было отбиваться от дополнительных папиных щедрот. Я знаю. Папа и меня так в город весь первый курс собирал, пока я ему не объяснила, что хранить всё это в общаге попросту негде.

– Мешок картошки в багажник влезет? – спросил папа у своего друга.

– Николаевич! – выпучил глаза Роман, который, кажется, был сражен уже одним только пакетом.

– Ладно, – отмахнулся от него папа и потрепал рядом стоящего с ним Рамиля по голове. – Рамилька к нам во второй половине сентября приедет картошку копать. Да, Рамилька?

– Угу, – совершенно неохотно закивал парень, мысли которого, как его присутствие были уже давно не здесь и не с нами.

– А! И твоё любимое, Рамилька, – щелкнул папа пальцами и, достав из банки чайный гриб, разделил его надвое и закинул в чистый целлофановый пакет. – Медуз копченный. Домой приедешь, найди в интернете рецепт и сразу убери его в банку.

Сказав это, папа закинул гриб в пакет поверх остальных гостинцев и похлопал Рамиля по плечу. Тепло улыбнулся и даже, возможно, обнял бы, но предпочел сдержано проводить парня и его свиту до машины за пределами нашего двора.

Я шла следом, совершенно не зная, что делать мне. Тоже потрепать Рамиля по плечу напоследок? Или стоит обнять? Не знаю.

Вел себя парень совершенно амёбно. Он словно не хотел принимать участие во всем, что сейчас вокруг него происходит. Просто плыл по течению, которым его уносило подальше от нашего с папой дома.

– Ну, ладно, Николаевич, – пожали мужчины друг другу руки. – Спасибо, что приютил сына. Если что-то надо будет в городе, всегда обращайся, звони, – протянул он моему папе визитку. – Помогу, чем смогу. Не стесняйся.

– Не за что, – ответил лаконично папа и, не взглянув на визитку, убрал ее в карман своих шортов. – Давайте-бывайте.

– Ну, пока, – посеменил Роман к водительскому месту. Следом за ним на задние пассажирские прыгнула Ольга.

Лишь Рамиль неспешно шёл к машине, багажник которой начал открываться, чтобы тот положил в него папины гостинцы.

– Кучеряшки-то свои дашь потрепать напоследок? – ехидно спросил папа.

– Не втянитесь, – усмехнулся Рамиль и в глазах его, наконец-то, мелькнули хоть какие-то эмоции.

Подойдя к нам ближе, он чуть склонил голову, на что мой папа притянул его к себе, приобнял, хлопнул по спине и, все-таки, потрепав напоследок кучеряшки, отпустил.

– Профукаешь свою медузу копченную, я приеду и заставлю тебя её съесть. Компренде?

– Компренде, – кивнул Рамиль. Щурясь от яркого солнца, перевел взгляд на меня.

– Ну, пока, – неуверенно развела руки, принимая парня в свои объятия. Снова мы с ним вряд ли увидимся, но и расставаться врагами тоже не хотелось. Всё-таки, отходчивая я.

– Ты прости меня, ладно? – шепнул парень, путаясь носом в моих волосах.

– За что? – не поняла я, не зная, когда нужно разомкнуть объятия.

– За того урода в клубе, из-за которого тебя тогда уволили. Он конченный идиот.

Тихий смешок вылетел из легких и коснулся плеча парня.

– Просто передай тому идиоту, чтобы больше мне не попадался, – произнесла я и плавно разомкнула объятия, отстранившись от Рамиля. – Иначе я побью его его же копченой медузой.

– Ты больше с ним не встретишься. Пока.

– Пока, – в робкой улыбке поджала губы и отошла к папе, который сразу приобнял меня за плечи и притянул к себе.

Рамиль сел на пассажирское сиденье рядом со своим отцом, защелкнул ремень безопасности и долгим взглядом смотрел на нас. До тех пор, пока машина не развернулась на пыльной дороге.

Протяжный гудок поставил точку в нашем коротком знакомстве, когда внедорожник исчез за поворотом.

– Ну вот, – вздохнул папа. – Опять надо будет самому дрова на баню колоть. Эх… И картошку опять вдвоем копать будем. Может, опять на тракторе сгоняешь до той лужи в поле? Вдруг там еще какой помощник застрял.

– Тунеядец, – шутливо ткнула папу плечом в бок. – И чего это мы вдвоем будем? – с хитрой полуулыбкой посмотрела на него снизу вверх – А тётя Марина? Или её помада не пришлась тебе по вкусу?