Первый парень на «горшке»

Глава 36. Августина

В общаге уже кипела жизнь. Кажется, за лето я отвыкла от этой странной атмосферы, когда, казалось бы, уже взрослые самостоятельные люди еще не до конца осознали, что они взрослые, поэтому с легкостью позволяют себя носиться и дурачиться по коридорам и этажам. Будто кто-то оставил старшеклассников без присмотра на несколько минут и те пытаются из этого малого отрезка времени выжать максимум веселья.

Из триста второй комнаты, в которую я шла со своими пожитками, звучала музыка. Значит, моя соседка Таня уже въехала и, как обычно, заполнила комнату роком и, наверняка, сейчас чем-то занята. Любой процесс от готовки до уборки или просто йоги на полу она сопровождает музыкой.

Я толкнула плечом приоткрытую дверь и ввалилась в комнату. Брюнетка с проколотыми ушами так, что серьги торчали даже из их хрящей, резко повернула голову на дверь и выронила из руку какую-то белую блузку, которую, похоже, только что достала из черного чемодана.

– Тина! – вскрикнула она ликующе.

– Таня! – повторила я за ней и поспешила сбросить с плеч рюкзак и сумку, так как высокая девушка мчала прямо на меня, чтобы в следующую секунду повиснуть на моей шее и начать трястись в неясных конвульсиях счастья. – Я так соскучилась!

– Я тоже, – обняла ее в ответ, но одной рукой, так как второй приходилось убирать ее пышные волосы от лица, чтобы не наесться ими.

– Мой личный дилер лучшего варенья на всем Диком западе.

– У меня, кстати, для тебя кое-что есть.

– Да? – резко отстранилась она от меня и горящими предчувствием чего-то сладенького глазами посмотрела на спортивную сумку, в которой я всегда привожу что-то съестное из дома. – Умоляю! Молю! Скажи, что там крыжовниковое варенье.

– Не скажу, – хитро улыбнулась я и поймала мольбу в темных глазах напротив. – Оно не просто крыжовниковое, а еще и с грецким орехом.

– Уиии! – завопила соседка и снова повисла на моей шее, рискуя мне ее сломать, если не перестанет так прыгать. – Ты специально для меня сварила?

– Не я. В этот раз папа.

– Если он еще не женился, то я согласна выйти за него замуж прямо сейчас. Вместо кольца с большим бриллиантом мне будет достаточно большую банку крыжовникового варенья.

– Мой папа уже занят. Ты чуть-чуть опоздала.

Оставив кроссовки на коврике у двери, я взяла спортивную сумку, у которого Таня кружила как кот рядом с миской молока. Поставила ее на стул и стала выгружать на стол продукты, соленья и варенья, которые папа буквально утрамбовал в эту сумку. Специально оставила крыжовниковое варенье на потом, со сдерживаемым смехом наблюдая за тем, какими голодными жаждущими глазами Таня провожала каждую банку и пищевой контейнер.

– Как лето прошло? Чем занималась? – спросила я ее.

– Работала на то, чтобы у моего самого любимого человека было всё, что он захочет.

– Оу, – взметнулись мои брови. – А это мило. И что это за человек такой, если не секрет?

– Так вот же он, – указала Таня на себя.

– Ясно, – рассмеялась я и, наконец, достала для нее ее долгожданное варенье. Целых две семисотграммовых банки. – Это чтобы твой самый любимый человек ни в чем себе не отказывал.

– Я люблю тебя, – как в плохом кино произнесла Таня и придвинула к краю стола поближе к себе обе банки, обняв их.

– «Крыжовниковое варенье» – ты забыла добавить.

– Угу, – потянулась Таня к ложке, открыв банку так быстро, как не умеет даже мой папа. – Ммм! Божественно! Я слышу, как ангелы лопаются от зависти.

Пока Таня большой ложкой уминала варенье, я разобрала сумку и убрала все продукты в наш микрохолодильник, который достался нам еще от предыдущих обитателей этой комнаты.

Глянув на дно сумки, улыбнулась и качнула головой.

Папа. Стоило ждать подвоха с этой кабачковой историей и догадаться, что там, где, есть один кабачок должен быть и второй, который сейчас лежит на дне моей сумки. А ведь я точно помню, что не брала с собой ни одного.

– Видела расписание? – спросила Таня, облизывая ложку, которой затем вновь нырнула в банку с вареньем.

– Бегло. Честно говоря, не вчитывалась пока. Но новых предметов, похоже, большая часть.

– Угу. А еще некоторые из них будут проходить в главном корпусе. Прикинь? Нас будут иногда выпускать из нашей двухэтажной шараги в четырехэтажную.

– Детки выросли, – саркастично подметила я.

– Ага. К горшку приучены, где попало не навалят. Можно и в люди выпускать.