Оттенки времени

Глава 20. Свет вокруг нас (часть 2)

Оставить его здесь и уйти в тоннель?.. Нет, даже не обсуждается! А если уговорить Вальднера забрать раненого? Чарли не носитель, не их цель. Согласится ли Вальднер, если мне нечего дать ему взамен? Осталась только моя жизнь. Моя, Рика, Мими, Деи…

— Погоди, есть идея. — Я забрала у Уильямса Ли рацию и нажала на «Вызов». Когда лампочка загорелась красным, я произнесла по-английски: — Дайте мне поговорить с тем, кто вами командует.

Через минуту загорелся зеленый огонек, и голос Вальднера произнес:

— Ваше Величество, и о чем же вы хотите поговорить?

Он уже не таится. Это плохо. Чертовски плохо!

— Вы победили. Остановитесь.

— О, нет! Моя победа заключается в полном истреблении носителей. Так что нет, Ваше Величество, до победы еще далеко.

— Здесь есть не носитель. Он ранен. Отпустите его.

Чарли полыхнул протестом, но я проигнорировала.

— Боюсь, это невозможно, Ваше Величество.

Вальднер произнес это без малейшей запинки и убежденно, так, будто речь шла о погоде за окном. Солнечно и ясно, какие могут быть разночтения?

— Вы просто убийца. Обыкновенный маньяк, который нашел удачное прикрытие и повод для кровавых расправ.

— А вы послали киллера за уважаемыми членами общества, — усмехнулся Вальднер. — Теперь мои друзья мертвы. На что же вы пойдете дальше? Мы столетиями следим, чтобы носителей не допускали к власти, ведь история уже знает примеры, и немало. Вот хотя бы Слободан Милошевич. Неоднозначный президент, который искоренял любое инакомыслие через реки крови. Он тоже приказывал убивать людей, и некоторые из них были его друзьями. Среди правителей, среди тех, кто решает судьбы, носителям не место, и вы только подтвердили этот тезис.

— Вы напали на моего сына. Думали, я это проигнорирую?

— Ваш сын всего лишь еще одно исчадие ада. Вам всем дорога на костер. Из-за вас чуть не произошла резня в Лангдорфе, неужели не понимаете? Из-за вас! Нам пришлось действовать на опережение.

Что за бред? Но тут я вспомнила, что говорил Курт о параде. Дея тоже на него собиралась. Носители пришли бы меня поддержать, а веиты — их убить.

— Считаете себя благодетелем, герр Вальднер?

— Всего лишь исполняю свой долг — защищаю людей от таких, как вы.

— Так защищайте! Здесь есть раненый. И он не носитель. Позвольте ему уехать.

— Мне нужна девочка, которую вы привезли из Мюнхена, — произнес Вальднер после паузы. — Пожалуйста, попросите ее выйти. И перестаньте сопротивляться. Неужели не понимаете, что это бесполезно?

Никого они не выпустят, только Мими. Подождут, когда она выйдет из дома, а потом перестреляют оставшихся.

— А вы теперь на побегушках у генерала? Выполняете грязную работу за него?

Вальднер помолчал, словно раздумывал, разговаривать со мной или нет?

— Удивительно, а ведь он умолял меня вас не трогать, убеждал, что вы можете быть полезны. Пришлось какое-то время к нему прислушиваться. Но вчера он неожиданно позвонил и заявил, что ему нужна только девочка.

Вчера? Возможно, это эффект от встречи с Куртом. Теперь я генералу больше неинтересна, но ему все еще нужны живые носители. Мими — отличный вариант. Я стиснула зубы, ненавидя каждое его слово. Еще ничьи фанатичные убеждения не сделали мир лучше.

— Как же вы с генералом договорились? Он не хочет смерти носителей.

Чарли настороженно сощурил глаза, прислушиваясь, а Дея не отрывала пристального взгляда от Мими, будто рентгеном ее просвечивала.

Вальднер хмыкнул.

— Генерал оказался весьма полезен. Он рассказал о вас. По какой-то необъяснимой причине записей о вас в Ордене не было. Генерал сообщил, что вы якобы видите будущее, но, очевидно, он заблуждался. Слишком многое вы пропустили.

Какая же я была идиотка, когда на секунду допустила возможность сотрудничества с генералом. Он давно договорился с веитами, а мне заговаривал зубы, пытаясь выведать информацию. Курт был прав, не стоило с ним даже приветствиями обмениваться.

Но ни Хэмстед, ни Вальднер не догадываются о «паутине».

— Похоже, вам известно не все на свете, герр Вальднер.

— Не все открывается мне сразу. Нити судьбы часто в чужих руках.

На этих словах меня затопила такая волна злорадства, что я чуть не зарычала. Не представляешь, насколько ты близок к истине, чертов фанатик!

— Королем должен был стать маркиз Лауэнбургский, — вздохнул Вальднер, как будто вполне искренне переживая о свершившейся несправедливости. — Но появились вы — незапланированный фактор с испорченной родословной. Орден не видит в вас королеву, он видит захватчика, который может дать начало целому роду с нечистой кровью.

— Маркиза я убрала с дороги, и тебе осталось жить несколько минут, — медленно проговорила я, вкладывая в тон всю ярость, что пробирала меня. Из-за нее было физически больно: голове, горлу, даже руке, которая судорожно сжимала рацию, но такая холодная ярость мне нравилась — она позволяла контролировать «паутину» и наполняла силой. — И всем тем, кто попытается тебя защитить. Я приду, чтобы тебя убить. Ты узнаешь, что я умею, но для тебя будет уже слишком поздно.

Воцарилась пауза. Возможно, Вальднер озадаченно смотрел на рацию.

— Мы следим за домом и ждем девочку. Если выйдет кто-то еще, мы его расстреляем, — сухо произнес Вальднер после паузы и добавил: — Кстати, на помощь не рассчитывайте. Сюда никто не приедет.

Я не стала спрашивать, что с отцом. Отчаяния и страха уже было в переизбытке. Выберусь, и тогда решим следующую проблему. Я нажала отбой, откинула рацию и повернулась к Чарли. Кровь остановилась, но, возможно, потому что он не двигался, а просто сидел и смотрел на меня, будто не мог насмотреться, испытывая наслаждение от каждой секунды и одновременно ненавидя ее.

Точки противника приближались, а значит, у меня оставалось не так много вариантов.

Я встала.

— Погоди, Тереза… — начал Чарли и попытался встать следом.

Его лоб заблестел в испарине, бледность приобрела зеленоватый оттенок. Он шумно выдохнул и застыл, пережидая вспыхнувшую в животе боль.

— Что ты делаешь? Сядь! — Пришлось надавить ему на плечи, чтобы вернуть на пол. — Пока отдыхай. Я приду за вами.

— Да чтоб тебя… — Чарли сполз по стене и выругался себе под нос, заливая досадой и гневом.

Рик нашел на полу какую-то картонку и теперь мял ее, чтобы она шуршала. Вроде эта бумажка выпала у Деи из кармана, когда она снимала куртку.

— Дея, — я повернулась к ней, и она испуганно заморгала, — твоя задача — остаться в живых и позаботиться о детях. Ты должна довезти Чарли до больницы, она в тридцати километрах к югу, в Нойферхау. Нужно ехать по девяносто восьмому шоссе.

— Но…

— Не лезьте в Холлертау и вообще в любое место, где могут искать королеву и принца. Поняла?

— Да, но… Зачем ты мне это говоришь? Мы поедем вместе.

— Да. Но если я не вернусь, помоги всем выбраться.

— Не вернешься? — у Деи сорвался голос.

— Ты вернешься, — с яростью прохрипел Чарли. Он устал — сказывалась потеря крови. Его точка мерцала слабее, но все же не так, как у Хикса и Марилиз, когда они умирали. Может быть, нам безумно повезет, и он продержится еще чуть-чуть.

— Запомните личный номер моего отца. — Я надиктовала цифры, изо всех сил убеждая себя, что с ним ничего не случилось, ведь он не носитель, и у веитов нет повода ему вредить, и заставила повторить три раза. — Позвоните ему, как будет возможность. Мими, следи за Риком. Смотри, чтобы он не падал и не тянул в рот несъедобное. Поняла? — Пришлось повторить на немецком, когда я осознала, что обратилась к ней на английском. Им будет сложно понимать друг друга, но вряд ли они затеют философский разговор. — Дея, я отдаю тебе самое ценное, что у меня есть.

От ее испуга и ошеломления у меня внутри все ёкнуло, но я смотрела на нее, пока не убедилась, что она все поняла и осознает. Только тогда выдохнула и решилась посмотреть на Чарли. Уйти не попрощавшись я не могла, поэтому присела рядом и снова взяла его за руку. Он погряз в мрачной безнадежности, но молчал, и только сжимал мою руку, отложив пистолет, и хмурил брови, несколько раз порывался что-то сказать, но каждый раз обрывал себя. Слова застыли на губах, повисли в тревожной тишине, а его отчаяние вспышкой прошлось по моим венам, опалило нервы и застыло тлеющим угольком глубоко-глубоко, там, откуда его уже не выцарапаешь, не зальешь водой, не забьешь обезболивающими. Все слова потерялись в безнадежности, остались только прикосновения и взгляды.

«Как жаль, что у нас было так мало времени…»

«Я сделаю все возможное, чтобы выжить и позаботиться о сыне. И ты обещай то же самое…»

«У нас впереди вся жизнь…»

Пожалуйста, продержись хотя бы до того момента, как к Мими вернется дар. Она поможет, и все будет хорошо, а пока я никому не дам до вас добраться.

Чарли больше не пах собой, он пропитался запахом гари и тревожной безнадежности. Все знакомое и привычное превращалось в пороховой сизый дым и просачивалось сквозь пальцы. Отчаяние стало болью, которая оседала внутри, слишком глубоко, чтобы вытащить ее на свет и отбросить, потому что тогда придется доставать ее вместе с сердцем, оставляя на его месте зияющую рану.

Рик рассердился на картонку и откинул ее в сторону. Она упала мне под ноги. Фотография.

Джош пожимал белке лапу. Это была та самая стена склада в Сан-Франциско, на которой я нарисовала белку красками из баллончиков, когда Мака и Уилера заманили в ловушку, а мне нужно было оставить парням подсказку, где их искать. Удивительно, как тогда Джош вообще догадался, что белку нарисовала я, понял, куда указывает ее лапа, и привел подмогу. Если бы не он, — я, Мак и Уилер погибли бы. Видимо, позже Джош вернулся к той стене и попросил себя сфотографировать с такого ракурса, что казалось, они с белкой, которая была в половину его роста, жмут друг другу руки.

На неуловимую долю секунды показалось, что между мной и Джошем натянулась нить, будто он где-то рядом и в нетерпении ждет, когда я это замечу. Ощущение растаяло, едва нить потянулась в поиске.

— Что это? — Вопрос прозвучал глупо, и ответа я ждала только если от вселенной.

— Валялась в комнате, — пробормотала Дея. — А кто он? Вы его знаете?

— Вот ты и нашла Мотылька, — пробормотала я, и Чарли резко вздохнул.

— Мотылька? — Дея распахнула глаза и схватила с пола фото. — И как с ним встретиться?

Без Мотылька нам не победить. Но Мотылек мертв.

Чарли сердито забрал у нее снимок, нахмурился и произнес, глядя на меня:

— Это не значит, что ты проиграешь!

Не знала, что он умеет блефовать: убежденности в его интонациях хватало, а вот внутри зарождалась паника.

— Это ничего не значит! Наверное, фотография была у Уилера или Мака и выпала… — Чарли умолк, уставившись на снимок.

— Думаешь, Мак или Уилер три года таскали с собой фото Джоша? — Я покачала головой. — Нет, это просто… чудо.

Такое же послание Джоша, как стеклянный голубь в доме доктора Шварца.

Чарли пристально уставился на фотографию, будто надеялся найти на ней ответы на все вопросы.

Совпадений чертовски много. Да и расценивать чудо можно по-разному. Джош теперь будто с нами. Значит, мы выиграем?