Оттенки времени

Глава 14. Враг внутри (часть 1)

Два часа на сон — слишком мало даже для меня, но спать все равно уже не хотелось, нервы были на пределе, поэтому я приняла душ и переоделась, не в силах отвлечься от мыслей о Катарине хотя бы на минуту. С ней вышло какое-то дикое недоразумение. Скорее всего, она вызвала подозрение у службы безопасности после попытки отравления, потому что находилась ближе всего ко мне, я общаюсь с ней чаще, чем с отцом и сыном, но подозревать Катарину с ее вечной готовностью решить любую проблему и сделать все для моего комфорта — нелепо. Это явно ошибка.

Кто же тогда рассказал веитам о моем посещении интерната? Нет, чушь! Это не Катарина.

Найти ее в «паутине» оказалось не сложно. Весь Холлертау развернулся пульсирующими точками. Они сливались рябью на озере, вызывая привычную уже тошноту и ощущение будто меня растягивают, и каждую секунду я посвящала в основном тому, чтобы сдержать нити и оценить настроение других. Если появится кто-то злой или хотя бы раздраженный — потеряю контроль.

Катарину посадили в Башню — круглую пристройку в два этажа. Когда-то там содержали заключенных, а позже оборудовали допросные — пара пустых комнат без окон со столами, стульями и видеокамерами на штативах. Три года назад в одной из таких камер несколько дней просидел Ник. Я посещала это место только однажды, когда пришла к нему вернуть паспорт и рассказать о приговоре. Теперь там оказалась Катарина Хафнер.

По дороге в Башню я еще раз всмотрелась в фотографию, которую два часа назад дал мне отец. На потрепанном снимке Катарина, моложе лет на двадцать, и невысокий коренастый паренек стояли на ступеньках белоснежной виллы в стиле Нового Ренессанса. Сбоку виднелся скалистый берег и кусочек моря или озера. От яркой фотографии веяло южным ветром и солнечным пляжем.

Его лицо… Именно он был на видео из отеля в Сан-Франциско, значит, именно он пытался проникнуть в мой номер, и с ним дрался Курт. Здесь он моложе и стройнее, но черты те же. Можно предположить, что это совпадение или родственник, но…

Катарина рассказала члену ячейки «Око», куда едет королева? Нет, не может быть. В Холлертау больше трех сотен сотрудников, можно подозревать почти любого, но уж точно не Катарину Хафнер. Она работает в Холлертау семнадцать лет, начинала еще при моем деде. Зачем ей это?

В переходе из Северного крыла в Башню меня нагнал напряженный и сосредоточенный Дитмар, и теперь вышагивал за мной по гулкому переходу.

— Его Светлость дал четкие указания — держать ситуацию в тайне и никого к фрау Хафнер не пускать. Он не хочет лишних пересудов.

— Хорошо. Так значит эту фотографию нашли в ее комнате.

— Да. Его Светлость приказал обыскать личные вещи всех, кто имеет к вам прямой доступ.

— И этот человек… — Я потрясла фотографией.

— Личность террориста из отеля в Сан-Франциско установили — Тронтэ Элквист. Мы сверили с официальными источниками, запросили личное дело. — Дитмар отвечал на мой невысказанный вопрос. — Это он.

— То есть королевский секретарь сфотографирована с террористом? — уточнила я на всякий случай.

— Так и есть, Ваше Величество, — четко произнес Дитмар, испытывая смесь досады, злости и даже личной обиды.

Во мне тоже вспыхнула досада. По-моему, тут пытаются раздуть из мухи слона.

— Ну и что? Это произошло много лет назад. Мало ли с кем она была знакома.

— Европол вчера прислал распечатки звонков Элквиста за неделю. В день своей смерти он звонил в Этерштейн. На номер Катарины Хафнер. Мы задержали ее, чтобы прояснить вопрос и отправили оператору связи запрос на предоставление всех звонков на этот номер.

Один звонок все равно ничего не доказывает. Может, Элквиста потянуло на ностальгию перед опасным заданием? Катарина не виновата, что давным-давно нравилась какому-то психу.

— И что она говорит? — Я снова двинулась по коридору. Чем быстрее это решим, тем быстрее приступим к делам.

— Говорит, он пытался воспользоваться их давним знакомством. Злой умысел отрицает. Учитывая последние события, мы должны все тщательно проверить.

— Я сама с ней побеседую. Уверена, этому есть разумное объяснение. Травить меня она уж точно не могла.

— Нет, — осторожно произнес Дитмар, — это сделала Хайди, ваша ассистентка. Ваша другая ассистентка, новенькая, Уле, видела, как Хайди подливала что-то в ваш чай.

— Что? Хайди? — Дитмару удалось меня огорошить. На секунду меня будто контузило, и реальность превратилась в подернутую дымкой картинку. Я остановилась и прислонилась к стене. — Не может быть!

Дитмар тоже остановился и сочувственно молчал.

— Газеты писали, что она покончила с собой. — Я поежилась. — Что у нее был роман с Его Светлостью… — У меня до сих пор в голове не укладывалось.

— Прошу прощения, Его Светлость общался по этому поводу с прессой. Возможно, он сам предложил такой вариант, чтобы инцидент с отравлением не вышел за пределы Холлертау.

— Так роман был или нет?

— Боюсь, я не владею информацией по этому вопросу, — пробормотал Дитмар, явно не желая отвечать прямо.

Ладно, в конце концов дело сейчас не в романе.

— Но почему умерла Хайди?

— У нее случился инсульт во время… беседы со мной и Его Светлостью.

— Что? Ей было двадцать семь! Разве в таком возрасте случаются инсульты?

— Мне жаль, Ваше Величество, я предоставлю вам отчет патологоанатома.

Если Хайди работала на веитов и попалась, они могли ее убить, чтобы замести следы. Разве можно искусственно вызвать инсульт?

Головная боль до конца не прошла, засела в висках с молоточками, и пусть сейчас они тоже устали и стучали вполсилы, скоро они отдохнут и вот тогда мне не поздоровится. Я потерла переносицу. Не помогло. Еще и Дитмар снова выдавал смесь замешательства и услужливости.

— Ладно, — я покачала головой, все еще переваривая новость, — сначала нужно вызволить Катарину.

У входа в Башню я столкнулась с отцом. Он вышел мне навстречу, невыспавшийся и хмурый, бросил на меня недовольный взгляд и проворчал:

— Ваше Величество, у вас скоро завтрак с канцлером. Приведите себя в порядок, переоденьтесь, у вас есть еще немного времени на отдых.

Дитмар мгновенно испарился, просочившись мимо нас в Башню.

— Я пришла поговорить с Катариной.

— Тебе не стоит сейчас этим заниматься. — Отец перегородил дорогу. — У тебя масса дел, и они все ждут, когда ты ими займешься.

— Это не тебя травят в собственном доме, — я возмущенно уставилась на него, — и не тебя мечтают убить незнакомцы. Теперь еще и история с фрау Хафнер. Дай мне с ней поговорить и выяснить, что происходит.

— Это ни в коей мере не касается тебя лично! У тебя есть обязанности. — Отец схватил меня за локоть, на секунду оглушив шквалом эмоций, развернул и повел обратно. — Тебя ждут юристы.

— Подождут еще! — Я резко остановилась, и ему тоже пришлось остановиться. — Я хочу снять с Катарины подозрения. Мне нужен секретарь.

— Тебе стоит вспомнить о возложенной на тебя ответственности, — сухой тон отца и его набирающее силы раздражение разбудили уставшие нити, — и о том, что тебе подобает, а что нет. Вчера мне пришлось отвечать на вопросы о программе по немецкой поэзии, но я точно знаю, что такой у нас нет.

— Теперь есть!

— Тереза, когда я просил тебя не бояться принимать решения, я не имел в виду самоуправство и спонтанные поступки, — устало выговаривал отец. — Если тебе необходима эта программа — хорошо, но нужно было предупредить заранее, хотя бы за пару месяцев.

— А ты не хотел предупредить меня о романе с моей ассистенткой? Об этом даже мюнхенские газеты пишут.

— С каких пор ты веришь тому, что пишут газеты? Ее разоблачили, она попалась на попытке отравления. Конечно, такое мы в прессу пустить не могли…

— И ты решил, что история с романом лучше? Она же тебе в дочери годится!

— Да, газетчики перестарались, — устало выдохнул отец. — Мне еще предстоит разговор с ее семьей.

Я даже не могла это представить. Что он им скажет? Что все придумал, а их дочь была шпионом веитов? Это тоже не укладывалось в голове.

— Почему мы вообще думаем, что она подливала яд?

— Двоюродный дед Хайди работал в Хольц-Линден, когда еще была жива мать Виктора. — Гневный голос отца зарокотал в коридоре. — Возможно, это месть. Я думал о Хайди, когда проверял всех на связь с Виктором, но она твоя личная ассистентка с самого первого дня в Холлертау, она всегда работала отлично. Не было причин ее подозревать. Кто мог такое предсказать? Это мое упущение. Не заметил гадюк под носом. Теперь предстоит полный пересмотр мер безопасности…

— Думаешь, дело в Викторе? — У меня аж голова закружилась от неожиданности, и отцу удалось протащить меня по коридору обратно почти до входа в Северное крыло. — Зачем же она столько ждала? Нет! — Я снова выдернула руку и остановилась. — Хайди работала на веитов. Наверное, она сказала им, куда я еду. Ребенок чуть не погиб…

Отец чуть ли не зарычал от злости.

— Да боже ты мой! Всему этому должно быть разумное объяснение. И мы обязательно его найдем, как только решим вопросы с покушением. — Он навис сверху, заливая гневом и волнением. Явно не я была мишенью для гнева, но «паутина» все равно заполошно затрепетала от напора его эмоций. Отца разрывало от облегчения, что я жива и здорова, и от жажды… не знаю, наверное, мести.

Я сжала зубы, удерживая нити. Отец снова попытался взять меня за локоть и развернуть, но я вывернулась.

— А Катарина? Думаешь, она верна Виктору? Как тогда связать это и ее знакомство с террористом? Виктор занимался терроризмом? Нет, Катарина ни при чем!

Отец прищурился, поджал губы.

— Я хочу быть в этом уверен! Возможно, она замешана. Может быть, опасна. Я ведь ей доверял… Сам отобрал из множества претендентов. — Его боль прошлась по мне асфальтовым катком и превратилась в бессилие: он корил себя за то, что подпустил ко мне врага. — Она все отрицает, но я разберусь. С ней и с тобой, Тереза. Расскажешь, как давно меня обманывала. Ты не ночевала в отеле в Сан-Франциско, и то, что Курт такое допустил, стало последней каплей! Он уволен!

Голос отца пророкотал меж узких стен, и не затих позади, а продолжал отскакивать от поверхностей, как теннисный мячик, погружая в ауру недовольства. Негодование не помещалось в узком коридоре с окошками под потолком.

— Нет, не уволен! — Я зашагала обратно к Башне. — Я его нанимала, значит, и уволить могу только я!

— И когда же? Будешь тянуть до последнего, как с Таннером? Ты вообще собиралась мне рассказать?

Отец догнал меня и все же поймал за локоть. Я вырвалась.

— Зачем? Чтобы ты и за него решал? Лез в личную жизнь? Джош оказался в это втянут с твоей подачи! Он тут ни при чем!

— А что мне было думать? Я должен был отчитаться перед правительством!

Прикрывается политикой, ну конечно!

— Я никогда тебе этого не прощу! — Пришлось остановиться и обернуться, хотела видеть его лицо. — Из-за тебя Чарли два года сомневался в том, что это его ребенок!

— Удивительно! Как же так вышло? Может, стоило быть более откровенной? — фыркнул отец.

Я отвернулась и зашагала к Башне.

— Чем вы с Куртом занимаетесь? Что он делает? — раздалось вслед.