Оттенки времени

Глава 9. Знакомое зло

Фрау Шварц накрыла охране на заднем дворе, на том самом пластиковом столике, который я чуть не снесла, а меня усадила на диван в столовой и не позволила вмешиваться в церемонию — она носила посуду и блюда, Чарли и доктор Шварц ей помогали. На полочке у дивана обнаружилась газета с заголовком «Королева осматривает резиденции»: сухая информация с интригой в конце — визит пэра Анри Бошо. Написано было аккуратно, несмотря на осторожное предположение о возможном романе, как обычно высосанное из пальца. Отец говорил о слухах, и я терялась в догадках. Ничего ужасного про королеву не писали, но надо почитать другие источники, не такие консервативные.

Что ж, отец отправил Клаудию в тур по стране, пока блудная дочь пытается приручить капризные способности, но вряд ли поездка продлится долго. Сколько времени у меня есть? Дня два? Три максимум. Я спрятала газету под подушку, впрочем, Чарли все равно не понимает немецкого. На фоне последних происшествий история с праздником и женихами казалась совершенно неважным далеким событием, которое должно случиться не со мной. Сейчас меня больше занимало другое: как быстро генерал найдет Чарли? чем занят Лагари? что случилось в Санд Харбор? когда вернется Курт? почему способности ведут себя иначе?

И как, черт побери, мне выполнять свои обязанности?

Несмотря на все, я наслаждалась «паутиной», прослеживая нити. Родилось такое невероятное чувство, будто вернулось что-то, чего давно не хватало, то, в чем я остро нуждалась, даже не понимая этого. «Паутина» трепетала птицами и насекомыми, расцветала яркими точками в соседних домах. Я нащупала во дворе охранников, с ними мелькала еще одна точка, наверное кот. Точки мигали и перемещались, иногда слишком резко, или расплывались, будто настраивался фокус. Раз способности вернулись, нужно использовать их верно. Многим ли дают второй шанс?

Обед состоял в основном из извинений. Фрау Шварц беспрерывно извинялась за рагу, маленький выбор закусок и домашний шорли[30], а я за разрушения и испуганного кота. Доктор Шварц понимающе улыбался, и уж не знаю, что думал в этот момент, а Чарли бесстрастно ел и заставлял меня. Тошнота не отпускала, и аппетит не приходил. Фрау Шварц явно поставила на стол лучшую посуду, что у нее имелась, но все же она не дотягивала до мейсеновского фарфора на королевском столе, да и скатерть проигрывала вышивкой перед шедеврами Штейнберга, дизайнера тканей из Нойферхау, того самого, чьи подушки валялись у меня в комнате. Этот обед так отличался от тех, что происходили последние три года, что контраст уж очень бросался в глаза. Келли отругала бы меня, сказав, что я превратилась в изнеженную капризулю, которая небось нос от пластиковых тарелок теперь воротит. Вот и нет. Сейчас лакеи не сновали за спиной, и не нужно было следить за каждым движением. Несмотря на тошноту, боль в мышцах и неловкость оттого, что я ворвалась в жизнь хороших людей со своими проблемами, и неуемное желание поговорить сразу с массой народа, этот обед стал лучшим в моей жизни. От наблюдения за хозяевами дома нити затихали и гасли. Мы обсуждали теплую осень, театральные новинки и привычки кота, деликатно обходя щекотливые темы. Возможно, хозяевам просто не хватало словарного запаса, ведь оба говорили по-английски отнюдь не бегло, а может быть, это особенности жизни в пригороде — не нужно никуда торопиться и для разговоров еще весь вечер.

Доктор Шварц передал жене тарелку с хлебом, а она подлила ему шорли в стакан. В благодарность он коснулся ее руки, а она ему улыбнулась. «Паутина» вспыхнула радужным удовольствием. Это была уже не яркая страсть, а проверенная временем привязанность, преданность и нежность. От уютного чувства нити успокаивались, внутри зарождалась безмятежность и одновременно становилось мучительно больно, потому что их чувства для меня выглядели совершенно недостижимыми, и оттого, что Чарли сидел рядом, ощущение, что я все еще в галлюцинации, периодически возвращалось.

Но вот он взял салфетку, промокнул губы и недовольно посмотрел на мою почти нетронутую тарелку. Я встала, чтобы отнести посуду на кухню, нечего мозолить глаза.

— Сидите, сидите, Ваше Величество! — Фрау Шварц подскочила, отняла тарелку и убежала. Чарли подхватил еще посуду и ушел за ней.

Доктор Шварц оглядел меня, будто проверяя, встал, взял с книжной полки белую папку и присел поближе.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я его. От двойного облегчения по коже побежали мурашки: оттого, что он не сердился и не замышлял ничего дурного, и оттого, что я снова могла это понять. — За все, что вы делали и делаете. Жаль, что вы на пенсии, я была бы рада, если бы вы все еще работали в Холлертау.

— Ваше Величество, я рад оказаться полезным. Я тоже хотел бы быть рядом с вами, когда вам стало плохо. И удручен тем фактом, что кто-то из сотрудников Холлертау позволил себе причинить вам вред. — Его аж передернуло от колючего недоумения и возмущения. — Я соберу все данные и подготовлю отчет о состоянии вашего здоровья. При расследовании каждая деталь будет важна.

Боюсь, этому расследованию суждено повторить судьбу того, которое лежит в сейфе у отца: про настоящую причину смерти маркиза Лауэнбургского. Правду будут знать несколько человек, а остальные довольствоваться официальной версией, ведь так или иначе это связано с необъяснимыми способностями королевы.

— Это он? Отчет? — Я кивнула на папку в руках у доктора.

— Хм, нет, — доктор Шварц замялся, ему стало неловко. — Надеюсь, вы меня простите, Ваше Величество, за самонадеянность и наглость, речь только о любопытстве ученого, не более. У меня не было никаких корыстных целей, и я это никому не показывал. — Он легонько взмахнул папкой.

— И что же там?

Доктор Шварц говорил именно то, что думал, но содержимое папки мне уже не нравилось.

— У вас нестандартная реакция на допинг, да и на многие лекарства. Медики говорят — парадоксальная, то есть противоположная или совершенно непредсказуемая. Такое встречается редко. Еще когда я был вашим врачом, обратил на это внимание. Мне это все стоило массы нервных клеток, — он усмехнулся, — и я пытался найти ответы. И нашел… не ответы, но, по крайней мере, направление, в котором стоит искать дальше.

По спине пробежал холодок. Вот оно! Значит, со мной все же что-то не так. Я отличаюсь от других, и врач смог это понять. Доктор Шварц протянул мне папку и настороженно покосился на дрожащий стол, на котором дребезжала оставшаяся посуда, а я попыталась оборвать нити, которые лезли куда хотели и плевали на мои попытки их удержать. Что же такое? Как же ими управлять? Я виновато посмотрела на хозяина дома, дескать, простите.

— Здесь все, что мне удалось узнать о вашей биохимии. — Доктор Шварц сделал вид, что никаких странных явлений не происходит. — Она, хм… скажем так, немного отличается от стандарта. Не сильно! Вы человек, Ваше Величество, не подумайте ничего такого, — он улыбнулся своей неуклюжей шутке, больше похожей на черный юмор, — но есть весьма любопытные моменты, которые вам следует знать. Вероятно, ваши необычные… умения с этим связаны, хотя, конечно, это всего лишь предположение.

Это он так деликатно называет разрушение своего дома? Я взяла папку, ощущая, что беру как минимум бомбу. Это и есть бомба замедленного действия, потому что в конце концов все выплывет наружу. Разве получится долго скрывать эмпатию и «паутину»? Сколько я смогу притворяться нормальной, прежде чем меня разоблачат? А сколько сможет Рик?

Стол подпрыгнул, напугав нас с доктором Шварцем. Он протянул к нему руку, осторожно дотронулся будто до дикого животного, которое вроде не против, чтобы его погладили, и придержал. Я сжимала папку и судорожно обрывала нити, пытаясь не паниковать, ведь если дам себе волю, не смогу остановиться.

Что ж, был, по крайней мере, один плюс: я не сумасшедшая, как Виктор, у моих странностей другая природа.

— Почему вы не пришли ко мне с этим раньше? В Холлертау.

— Я никогда лично с таким не сталкивался, не был уверен, что вы поймете правильно, — доктор Шварц смущенно улыбнулся. — Или что Его Светлость поддержит мое рвение. Возможно, я влез куда не следовало. — И, поколебавшись, заключил: — Мне кажется, сейчас вам не помешает любая информация.

Я вдохнула и медленно выдохнула, обрывая последнюю прыткую нить. Стол затих. Мы с доктором Шварцем еще немного посмотрели на него, а потом друг на друга. Доктор подавил удивленно-растерянную улыбку и принял серьезный вид, внутри умирая от любопытства. Что ж, он определенно не веит, мечтающий убить меня на месте, и то хорошо.

Легкая папка казалась тяжелой, как все тайны, которые я хранила. Но перед тем, как сложить ее в сейф за картиной с королевой Хильдегардой I, мне предстоит узнать, кто я такая. Неужели человеком, о котором говорил Джош, все это время был доктор Шварц? Вряд ли, но я все же спросила:

— Вы бывали в североамериканском природном заповеднике Санд Харбор?

— Не имел чести, Ваше Величество. — Он удивился, но с готовностью уточнил: — Мне что-то стоит об этом знать?

— Нет, нет. Не важно. Вы уверены по поводу амигдалина и прочего?

— Я пристально наблюдал за ходом исследования вашей крови, — кивнул он. — Фармаколога удивили найденные компоненты, но он предположил, что именно их наличие в крови дало такую быструю реакцию на амигдалин. Вы могли бы принять гораздо больше и не почувствовать ничего, а потом просто впасть в кому и… умереть.

Доктор Шварц с трудом закончил фразу, настолько у него не укладывалось в голове покушение на королеву, а у меня не укладывалось другое: получается, выходка Курта спасла мне жизнь?

— Вы можете дать мне список этих компонентов?

— Да, конечно. — Он встал и направился к комоду в углу комнаты.

Кот с кушетки все еще настороженно за мной наблюдал. На стене тикали круглые часы, с кухни доносилось бормотание и звуки хлопающих дверок — идеальный день дома. Стал бы таким, будь этот дом моим. Я все-таки позволила себе помечтать: прислушалась к его звучанию, вдохнула запах — старая деревянная мебель, сухие ягоды, немного жасмина. Еще одно временное пристанище среди бесконечного движения.

— Щекотливая ситуация, Ваше Величество. — Доктор Шварц вернулся с тонкой прозрачной папкой и загадочной улыбкой. — Вы и дальше намерены это скрывать?

— Конечно! Думаете, стоит признаться? — Я махнула рукой в сторону разрушенной комнаты на втором этаже.

— Нет, нет, я про вас и господина Таннера. Когда вы рядом, только слепой не увидит. Да и мальчику нужен его отец.

Да, мальчику нужен его отец. Мне тоже нужен мой отец, но вряд ли он поддержит, если я объявлю, что мечтаю встречаться с безродным и хромым иностранцем с плохими привычками.

Я полистала папку, которую он мне дал, не зная, что ему ответить. В моих руках еще большая проблема — рецепт «ведьминского коктейля» в смеси с ядом. Тот, кто меня травил, делал это так, чтобы врачи во дворце не поняли. Да уж, задачка!

— Доктор Шварц, сообщите фармакологу, что ему запрещено обсуждать детали со всеми, кроме вас и членов королевской семьи, а еще уничтожьте все копии этого списка. Сожалею, но вам в руки попала информация, которая не должна распространиться. — Он серьезно кивнул, а я полезла в карман. — Вот еще что. Я нашла в комнате одну вещь и хотела бы забрать ее с собой, если вы не против. Если это не что-то особенное для вас или вашей жены.