Оттенки времени

Глава 16. Чувство компромисса (часть 1)

Почему не звонит Курт? Возможно, занят набором команды, а возможно, ему нужна помощь. Если бы пропала я, Курт бы меня нашел. Может, содержимое его сейфа подскажет, куда он исчез?

Курт жил на первом этаже Восточного крыла, рядом с комнатами охраны, поваров и постоянного технического персонала. Я миновала Галерею предков, спустилась по боковой лестнице, избегая встреч и прислушиваясь к «паутине». Часть сотрудников еще ужинала в столовой дальше по коридору, но большинство уже разошлось по комнатам готовиться ко сну. Нить взломала замок на двери, и я быстренько шмыгнула внутрь. Почему-то не хотелось, чтобы меня поймали за прогулкой в зоне для персонала.

В маленькой сумрачной гостиной стояла тишина, даже холодильник у окна не гудел. Я прошла в спальню, где в гардеробной за полками для обуви прятался сейф. Курт при мне убирал в него бумаги. Все данные, что мы добывали и анализировали, он складывал сюда: анкеты на пару десятков политиков и чиновников, включая список их поездок, связи и финансы. Наверняка Вальднер и его делишки с фармацевтической фабрикой и сыскным агентством тоже тут. Здесь же хранились списки носителей, о которых знал Курт. Он просил это сжечь, но сначала я просмотрю в поисках зацепок.

Я набрала код и открыла сейф. Он был пуст. Какого?..

На дне лежал один-единственный лист, сложенный пополам. Я развернула письмо, написанное мелким убористым почерком Курта.

«Если ты заглянула в сейф, значит, я не вернулся.

Документы и списки я сжег. Не лезь в это без меня, не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я не уберег Теодора, как не смог уберечь и твою мать, но защитить тебя важнее всего.

Подавляя способности, носители сходят с ума, видел такое пару раз. Синяк стал последней каплей — что-то случилось. И я решился сделать то, что ты не одобришь. Уже какое-то время я подливал тебе «ведьминский коктейль». Я хотел бы защищать тебя каждую минуту, но понимаю, что это невозможно, ведь мы планируем собрать команду, значит, я буду в постоянных разъездах. Со способностями ты сможешь больше, даже если окажешься одна. Ты Охотник, Тереза, а Охотники сильные носители. Они способны идти по следу, но, главное, они чувствуют угрозу. Освой дар, вспомни, чему тебя учила Келли, и тогда ты справишься…»

Келли… Он знал Келли! Так Келли четко понимала, что делает и зачем. Если Курт подливал «коктейль», то при чем тут Хайди? Может быть, они договорились? Он уехал, и Хайди убили. Кто? Как? Мысли наскакивали друг на друга, я даже покрылась испариной. Доктор Шварц сказал, что, если бы не компоненты «коктейля», амигдалин бы меня убил, выходит, Курту даже на расстоянии удалось спасти мне жизнь. Значит, я ему обязана. Отдышавшись, я вернулась к письму.

«Ты наверняка попытаешься выяснить что-то про «Новую жизнь». За этой затеей стояли носители: они не стеснялись использовать свой дар, чтобы раскручивать собственные компании. Они экспериментировали с носителями: извлекали у женщин-носителей яйцеклетки, а у мужчин — сперму, оплодотворяли, а потом ждали, проявятся у выросших детей способности или нет. Изучали особенности наследования и корреляции способностей в случаях, когда оба родителя носители или только один. Часть детей пребывала в закрытых интернатах при лабораториях, они оказались лабораторными крысами. Другие росли в приемных семьях, за ними наблюдали и, если способности проявлялись, забирали.

Носители выращивали носителей в поисках уникальных способностей, а я выжигал эти фермы везде, где находил, искал уязвимости: проникал в лаборатории и уничтожал яйцеклетки и зародышей, нарушал условия хранения, сжигал анкеты доноров, сажал вирусы в IT-систему, вывозил детей из закрытых интернатов, давал новые имена и находил новые семьи. Носители вымирают, это правда. Когда популяция гибнет, она стремится к размножению, но выбранный способ бесчеловечен: женщин удерживали годами для извлечения яйцеклеток, а десятки детей росли без родителей, видя вокруг лишь холодные стены экспериментальной комнаты.

Тео не мой племянник. Он один из этих детей. Он был еще совсем маленьким, когда я вывез его и еще десяток малышей из такой «фермы», которая скрывалась под вывеской интерната в коммуне Виллар-сюр-Дорон в Альпах. Остальных детишек я пристроил в семьи, а его не смог отпустить. Тео остался со мной, и я всем говорил, что он мой племянник из Стокгольма.

Я знаю, кто виноват в его смерти, и знаю, что делать. Твоя проблема с генералом Хэмстедом решена — он больше тебя не побеспокоит».

— Черт, черт, черт, черт… — Я сползла по стенке, сдерживая стон отчаяния.

Да чтоб тебя! Идти в одиночку против действующего генерала армии США — отличная идея! Может, еще в следующие выходные запланируем покушение на президента?

«Прости, что не смог дать тебе надежду на победу, но мне ты дарила надежду, вдохновляла, потому что верила и боролась. Сейчас ты прочтешь то, что тебе не понравится: ты слишком похожа на свою мать, но у нее не вышло, поэтому, если я не вернусь, умоляю — отступи. Не ищи меня и не трать ресурсы. У тебя и у твоего сына есть шанс прожить долгую жизнь, спрятавшись за стенами Холлертау. Это не капитуляция, это твое право».

Я перевернула лист, но на обороте ничего не было. Сдерживая ярость и нити, перечитала четыре раза. Уехал, не рассчитывая вернуться? И почему раньше не рассказывал про «Новую жизнь» и Теодора? Берег мои чувства? Да, я чертовски возмущена политикой «Новой жизни», но это не повод скрывать такую важную информацию. И что значит «не лезь в это без меня»? Что же мне делать? Замуровать себя и Рика в подвале? Запереть в высокой башне? И где ответы? Что не вышло у моей матери? Уничтожить Орден? Та Адаберта, которую я знала, могла уничтожать только деньги Виктора и мои нервы. Ощущение, что все это время речь шла о разных людях. Может, я и сошла с ума, подавляя способности? Я путаюсь в воспоминаниях, верю в сказки о Мотыльке и разношу комнаты. Много ли от меня пользы? Вопросы на этом не закончились, а бесконечным вихрем продолжали крутиться в голове.

Иди к черту, Курт, со своим «отступи»!

Куда же ты подался? К Хэмстеду? Если позвоню генералу и спрошу прямо, это приведет к новым торгам: вы мне то, а я вам это. Если он навредит Курту, я сама доберусь до него, и мы оба посмотрим, как сложатся переговоры, если один из собеседников крайне зол и опасен. Курт может быть и не у генерала. Прошло пять дней, его могло занести куда угодно от Калифорнии до Миннесоты.

Я подавила порыв позвонить Лагари и приказать ему лететь в Сан-Франциско за Куртом. Во-первых, генерал сидит в охраняемом штабе, напичканном камерами, во-вторых, отправлять полезного человека на заведомо проигрышное задание — глупо. Найти Курта могла бы я, однако для этого необходимо знать хотя бы на каком он континенте. «Паутина» послушно протянула нити, но как ни пыталась, поймать то самое чувство направления так и не смогла. Я положила письмо в карман.

На обратном пути я задержалась в Галерее предков, через которую обслуживающий персонал проходил каждый день. Прежде я была здесь несколько раз: рассматривала портреты, радуясь, что в двадцать первом веке не обязательно так помпезно одеваться — брючного костюма и легкой обуви без каблука вполне достаточно для ежедневной рабочей рутины. Все принцы и короли на портретах как на подбор обладали решительными подбородками и высокими лбами, отважно смотрели вдаль и будто готовились к решающей битве, и только королева Хильдегарда I всегда выглядела задумчивой и чуть печальной. Она правила три века назад всего десять лет, после того, как ее муж-король и брат погибли в Тридцатилетней войне, а потом отреклась в пользу достигшего совершеннолетия сына. За время ее правления не произошло ни политических потрясений, ни крупных реформ, она была женой и матерью и хранила мир и покой в семейном очаге — дома и в государстве. Это важно: сделать для подданных страну домом, в котором комфортно жить, домом, в который они хотят возвращаться.

У портрета Хильдегарды I я застыла на пару минут. В отличие от всех мужчин, которые, как к ним не подойди, взирали куда-то поверх моей головы, она смотрела прямо в глаза. Она знала, что на нее устремятся взоры потомков, и, казалось, вложила в позу и взгляд поддержку и понимание, будто говоря: «Да, мне тоже было сложно, но Ольденбурги не сдаются».

С Хильдегардой можно быть честной, она никому не проболтается. Мне нужно собраться с мыслями, проговорить то, что происходит, так почему бы не с ней?

«Я не хочу выбирать: между отцом и Чарли, между троном и носителями. Я хочу все!»

«О, в тебе проснулось тщеславие?»

«Дело не в этом. Просто по отдельности не сработает. Все связано. Даже Джош».

«Ты имеешь в виду не настоящего Джоша? Это просто твоя проекция горя».

«Не уверена. Настоящий Джош тоже как-то с этим связан».

Хильдегарда молчала.

«Думаешь, я сошла с ума?»

«Сошла бы, не озадачилась такой мелочью, как собственное здравомыслие. Просто не могу представить».

«Да, я тоже».

«Сложно. Но Ольденбурги не сдаются».

Хильдегарда замолчала, видимо, утомившись от слишком экзотических проблем непутевого потомка. Не будь я королевой, мне никогда не представилась бы возможность докопаться до истоков, найти ответы и что-то предпринять, но такая возможность есть.

Вот бы рядом оказалась Адаберта и дала пару советов. Что бы она мне сказала? Я не смогла придумать, потому что не знала мать и не знала, что сказала бы Адаберта из последних воспоминаний. Под внимательным взглядом Хильдегарды I я миновала Галерею предков.

У дверей моего домашнего кабинета стоял канцлер и, похоже, ждал меня. Он был сильно недоволен, прямо-таки кипел от возмущения. И чего ему не сидится дома, в уютном поместье в пяти километрах от Холлертау, возмущался бы там, а теперь «паутине» придется пройти еще одни полевые испытания. Честно говоря, совершенно не хотелось знать, что он на самом деле ко мне испытывает, его лекций, мягко, но настойчиво намекающих, что я не вписываюсь в традиции и не отражаю духа нации, хватало с головой. Тем более днем я отобрала в библиотеке книги по символике и собиралась в них покопаться, сидя в тишине за столом, а еще ждала Чарли, которого просила привести ко мне после ужина, и не хотела, чтобы они лишний раз сталкивались. Отец тоже должен был подойти с минуты на минуту, и я надеялась, что мы наконец-то поговорим.

— Ваше Величество, — канцлер чуть склонил голову, — есть пара вопросов, которые мы не успели с вами обсудить. Уделите мне, пожалуйста, буквально пару минут вашего времени.

Кажется, ясно, о чем. Я бы с удовольствием избежала этого разговора, но когда-нибудь он все равно бы состоялся, так почему не сейчас. Мне надоело чувствовать себя виноватой и всем обязанной, этот путь все равно никуда не вел.

— Нам нужно утвердить план действий. — Канцлер улыбался максимально любезно и фонил едва заметным неудовольствием.

— Прошу, канцлер, но недолго, я собираюсь почитать перед сном.

Лакеи распахнули двери, и канцлер окинул взглядом стопку книг на моем столе. Наверное, прикидывал, как долго я буду все это читать.