Оттенки времени

Глава 15. По-настоящему важное (часть 2)

Да уж, без эмпатии было куда проще, и эмоции не рвали на части, превращая меня во взбалмошную истеричку, но зато теперь у Чарли есть поводы для раздумий: уверен ли он, что готов терпеть мои закидоны? Я сама хотела от них избавиться. Они мешали здраво мыслить и сохранять контроль, и идти мириться в таком состоянии бесполезно, сначала нужно успокоиться.

Избегая людей, я пробралась в парк, в самую дальнюю и глухую часть, до которой даже садовники добирались не всегда. Камер здесь не вешали, зато веточек и сухих листьев на земле валялось в избытке. Тогда в лесу с Мими все получилось, потому что я была сосредоточена, значит, и сейчас получится, а когда пойму, что и как делать, чтобы держать нити в узде, смогу без опаски разговаривать с окружающими. На предметах срываться можно, а вот на людях опасно.

Однажды Келли привезла мне бумеранг и сказала, что, если его с силой запустить вперед и чуть наверх, он вернется. У меня не вышло. У Келли получалось, так что я отказалась от мысли, что она надо мной шутит, но повторить так и не смогла. Поначалу нити вели себя как тот строптивый бумеранг, и летели куда им вздумается, отшвыривая листики и ветки. Я вспотела, проклиная воспоминание, которое все время лезло в голову и сбивало, но потом представила, что каждая нить — это еще одна рука, которая растягивается настолько, насколько мне надо, и дело пошло лучше. Я напрягала мышцы, о которых раньше не подозревала, складывая из сухих листьев горку в трех метрах от себя. Окончательно взмокла и устала, зато осталась довольна результатом. Предстояло еще одно важное испытание.

Спрятавшись за осиной, я смотрела на поляну, где гуляли Марилиз, Рик и Мими, и оценивала «паутину». Я не сердилась и не паниковала, хотя до равнодушия точно было далеко. Нити слушались, но я решила, что все равно выйду из укрытия, только когда буду абсолютно уверена. После всего, что я устроила в кабинете, было страшно подходить к Рику.

Они зашли в беседку. Рик расставлял на веранде игрушечные машинки и изображал гонки. Машины закладывали крутые виражи, а Рик пыхтел и тарахтел как мотор. Когда ему надоело, он сграбастал игрушки и рассовал по карманам, а те, что не влезли, вывалил Мими в ладони. Я оценила старания Марилиз, которая позаботилась о девочке: в голубом платье-тюльпане, пальто и зачесанными наверх волосами Мими выглядела как серьезная маленькая принцесса. Марилиз была сосредоточена на Рике, ее эмоции не вызывали опасений, но на всякий случай я продумала список каверзных вопросов, которые задам ей при первой же возможности, чтобы проверить реакцию.

Рик ринулся к мешку с игрушками, который Марилиз всегда таскала с собой, и достал мяч. Марилиз заметила меня первой, потом повернулась Мими. Рик увлекся игрушками: он откинул мяч и залез в мешок чуть ли не по пояс в поисках интересного. Мими посмотрела на Марилиз, та кивнула, и Мими зашагала ко мне. Черт, я еще не готова.

Мими осторожно заглянула за осину и с любопытством поинтересовалась:

— Хочешь поиграть в прятки? Давай малыша позовем.

Она дернулась обратно, но я ее перехватила:

— Нет, погоди. — От прикосновения к Мими «паутина» довольно вспыхнула и затрепетала в предвкушении: детская непосредственность помогла сбросить след тяжелых эмоций взрослых и подарила легкость, которую когда-то я чувствовала только с Риком. Дети явно благотворно на меня влияли. Удивительно, что еще несколько лет назад все происходило наоборот: видимо, менялась я, менялся и мой дар. — Давай немного тут побудем. Расскажи, как твои дела? Тебе что-нибудь нужно?

— О, — Мими округлила глаза, — еще? У меня целая комната, и я в ней одна, и куча одежды, которую не надо ни с кем делить. А ваша няня сказала, что я могу взять велосипед, если захочу покататься. — Она сникла. — Но я не умею кататься. У меня никогда не было велосипеда. — И тут же с восхищением добавила: — У вас такие красивые занавески! И скатерти! И маленькие пиалочки для соуса такие чудесные…

Давая мне передышку, Мими с восторгом пересказывала впечатления от обеда — от блюд, которых раньше не пробовала, и от посуды, которая казалась ей верхом совершенства. Нити потухли, «паутина» успокоилась, без моего ведома она не проснется, и все благодаря маленькой задорной девочке рядом. Я прислушалась к Мими: она была взбудоражена — жизнь так резко переменилась, что осознавание все не наступало, а еще она была растеряна и ошеломлена, в ней поселились тревога и неопределенность.

— Скажи, — подхватила я, когда восторги умолкли, — ты действительно оживила птицу, которая ударилась о машину?

Мими испуганно захлопала ресницами, не зная, что ответить. Я чувствовала, что она хочет быть искренней и признаться, но негативный жизненный опыт научил ее осторожности, поэтому она сомневалась.

Я присела перед ней на корточки и взяла ее ладошку в руки.

— Это очень классное умение, Мими. Возможно, когда-нибудь оно поможет не только птице. Но лучше не используй его без необходимости, это может быть опасно.

— Те люди опять за мной придут? — подумав, спросила она.

— Нет, я им не позволю! Давай договоримся: ты больше не станешь бояться. Ты останешься здесь, мы найдем тебе учителей, научим кататься на велосипеде и запускать воздушных змеев. Рик их очень любит.

Мими забеспокоилась сильнее. Ее испуг, недоумение, смущение забились в «паутине». Что же из моих слов так сильно ее взволновало?

— Ты можешь спросить у меня что хочешь, Мими. Что тебя тревожит?

Она похлопала ресницами и прошептала:

— А королевам можно удочерять детей из приюта?

Я растерялась. Как ответить на такой вопрос? Быть кому-то мамой — очень ответственное дело, и такими обещаниями нельзя разбрасываться. Еще вчера я и не помышляла о втором ребенке, но ведь я уже взяла на себя ответственность, когда убедила ее, что позабочусь о ней. Брошу ее сейчас, скину на чьи-то плечи и стану самым большим разочарованием в ее жизни. Мими смотрела на меня с такой надеждой и так трепетно ждала, что стало ясно: ответ тут может быть только один.

— Если королева захочет, то можно. К тому же я хочу, чтобы ты осталась со мной.

Она несмело улыбнулась, колеблясь в переживаниях от невероятного счастья до недоверчивого удивления, а мне еще предстояло обсудить с отцом и правительством столь щекотливый вопрос.

— Круто! — восхитилась Мими и потянула меня на полянку. — Пойдем.

— Нет, нет…

Рик обернулся, увидел меня, всплеснул ладошками, растеряв все игрушки, и кинулся навстречу. Я так соскучилась, что не удержалась и подхватила его на руки: уютный детский запах, знакомая тяжесть и лукавые зеленые глаза расставили все по местам. Никаких сомнений не осталось: я ни за что не причиню вред сыну.

Через полчаса игр в прятки, мяч и салки я опомнилась: Рик скоро захочет кушать, а злая точка, то есть Чарли, все еще висела над головой дамокловым мечом.

— Ваше Величество. — Марилиз сразу подскочила, когда я подхватила Рика и шагнула к Южному крылу. Она немного нервничала после того, как я завалила ее вопросами, которых она совсем не ожидала — про друзей, про любимые сказки и отношение к мифам — и, похоже, пыталась разгадать, зачем понадобился допрос, но отреагировала вполне спокойно, даже испытала любопытство.

— Марилиз, побудьте с Мими. Я немного пройдусь с Риком, а потом приведу его на ужин.

Марилиз сделала легкий книксен, а Мими улыбнулась мне вслед.

На всякий случай я опять держалась подальше от людей: обошла двух садовников у клумб и горничных, которые мыли окна на первом этаже, потом и вовсе сделала крюк через сад и забрела в дальнюю аллею, пока не поняла, что тяну время. Рик заерзал на руках, требуя впечатлений. Мы проходили через аллею роз. Поздние розы как раз цвели красным, бордовым и пыльно-розовым. На одном из кустов висел почти оторвавшийся бутон пыльной розы, видимо, отломился, но еще не упал на землю. Жаль бутон, но он как раз то, что нужно.

— Рик, хочешь получить вон тот красивый цветочек? — Я показала на бутон. Мы стояли от него метрах в трех, я даже еще немного отошла.

Рик показал на куст пальчиком и покивал.

Я протянула руку и нить одновременно. Нити слушались, «паутина» разворачивалась перед внутренним взором, хотя выключаться по-прежнему не желала. Бутон послушно взлетел, прошествовал метры между нами и опустился на мою ладонь. Рик радостно ахнул и схватил бутон, покрутил в пальчиках, а потом раскрыл ладошку и подбросил. Цветок упал на землю. Рик жутко удивился, а спустя секунду сморщился, явно собираясь плакать.

— Подожди, подожди, — поспешила успокоить я.

Бутон взлетел с земли и поплясал перед нами в воздухе. Он подлетал и опускался, а потом еще и покружился вокруг. Рик хохотал и подбадривал цветок восторженными возгласами, а в конце я опустила бутон ему на ладошку.

— Милый, твоя мамочка — ведьма.

Я улыбнулась Рику, а он сосредоточенно уставился на бутон в своей ладошке.

— Ма ве, — серьезно кивнул Рик, будто понял.

Поднимаясь по лестнице, я уговаривала «паутину» не капризничать и дать нам спокойно поговорить, а еще рассказывала Рику про папу: какой он смелый и отважный, и умный, и очень любит маму. Рик внимательно слушал, и внутри него щекотало любопытство. Стражники распахнули передо мной дверь гостевых комнат. Чарли стоял у окна и встрепенулся, как только мы с Риком зашли, повернулся и полыхнул негодованием, хотел что-то сказать, но осекся, едва увидел сына. Охрана закрыла за мной двери.

Рик показал на Чарли рукой, дескать, смотри кто тут, и удивленно нахмурился. У него была отличная память на лица, и он точно знал, что такого дядю еще не видел.

— Да, это он. Твой папа. Давай поздороваемся.

Чарли так и замер с распахнутым в растерянности ртом, не зная, что сказать и что сделать. Судя по выражению лица и трепетанию «паутины», он переживал шок от неожиданности и ответственности момента.

— Да. — Рик кивнул.

— Это «здравствуйте», — перевела я для Чарли. — Длинные и сложные слова нам пока не даются.

— Здравствуйте, — автоматически произнес он.

Показалось, Чарли нужно время на осознание. И план сработал: при Рике он не стал ругаться, и я надеялась, что знакомство с сыном убедит его, что я вовсе его не прогоняю.

— Возвращение в Холлертау прошло не очень хорошо, признаю. — Я осторожно сделала несколько шагов. — Пришлось проводить совещание онлайн и отменить другие встречи. Поэтому, будь добр, держи себя в руках.

— У меня теперь высокая планка, — пробормотал он, наблюдая за Риком. — После разгрома королевского кабинета я согласен только на разгром тронного зала.

— В каком смысле?

— Твой отец сказал, что именно так все и подумали, — усмехнулся Чарли. — Что я разбуянился, а ты наорала на меня и выгнала. По-моему, его такой расклад вполне устроил.

Ох…

Рик оглядел комнату и недовольно фыркнул мне в ухо. Конечно, ведь никаких игрушек в ней не оказалось, только скучные диваны, торшеры и выключенный телевизор. Рик снова ткнул в Чарли — самое интересное, что здесь нашлось.

— Да, это папа. Прости, — сказала я Чарли. — И за моего отца прости. Он наверняка наговорил тебе черт-те что.