Этайн, дочь Хранительницы

Глава 9. Начало пути

Восточный тракт, тянущийся из Кер-Сиди через Дивед, Ронду и Гвент, — не самый короткий путь в Бат. Гораздо ближе вышло бы морем. Но особого выбора нет: не на лодке же плыть вчетвером! Местные челны-кораклы вовсе на одного человека рассчитаны и требуют большой сноровки. Ирландский куррах куда вместительнее — но с ним тоже еще управиться надо. Танька попробовала было заикнуться о таком варианте, но и отец, и Эмлин, как сговорившись, решительно воспротивились. Ну а нанять какое-нибудь судно посолиднее — так ведь и времени на поиски нет, и «засветишься» так, что весь остров узнает. Вот и мчит по дороге — где вымощенной камнем еще в римские времена, а где и бетонированной по холмовой науке — запряженная двумя лошадьми крытая рессорная повозка, из тех, что Хранительница называет «бричками». В бричке устроились две приметные рыжие девицы — одна плотно сбитая, веснушчатая и с повязкой на правом глазу, другая худющая, с огромными зелеными глазами и с пышной прической, закрывающей уши. И повозка, и платья девиц разукрашены в красное, желтое и белое — цвета Дал Каш. Болтают между собой подружки на ирландском: первая — с чистейшим мунстерским выговором, вторая — с легким камбрийским акцентом, который заметит, впрочем, разве что исконный житель Эрина. Та, что глазастая, умудряется, не переставая разговаривать, еще и править лошадьми. А в небольшом отдалении от брички легкой рысью движутся два окольчуженных всадника, судя по золотым шпорам — рыцарского звания: тот, что слева, — высокий, с изрядно поседевшими головой и усами, справа же — изящный и гибкий, с безусым лицом, подходящим скорее мальчику-подростку, чем взрослому мужчине, но при этом уже с сединой, пробивающейся в угольно-черных волосах. У обоих бело-зеленые щиты, только изображения на них разные. У первого это восьмиконечный красный крест, который уже немало лет служит отличительным знаком гленских, диведских и мерсийских рыцарей-спасателей и который леди Немайн иногда, забывшись, почему-то называет мальтийским — и никому не объясняет, при чем тут далекий южный остров, лишь загадочно улыбается. Ну что ж тут поделаешь: мало ли что могло происходить на Мальте за ту тысячу лет, которую прожила бывшая богиня, прежде чем обосновалась в волшебном городе на берегу Туи, мало ли что она помнит и мало ли какие гейсы запрещают ей об этом рассказывать? Зато алый бриттский дракон на щите второго всадника понятен всякому камбрийцу — да, пожалуй, и всякому чужестранцу тоже. Мечи на поясах у рыцарей тоже разные: у безусого — традиционная короткая кельтская спата, у того, что выглядит старше, — более тяжелый и длинный «бастард» — такие пока еще в новинку в Камбрии, а странное название свое, говорят, получили от самой Хранительницы.

— Как эта Эмлин лихо по-мужски скачет! — удивляется Орли. — Нарядилась рыцарем — и не догадаешься, что женщина!

— Она не нарядилась, она полноправный рыцарь и есть, — поправляет ирландку Таня. — Все скрибоны — ученики Эмилия — проходят в конце обучения рыцарское испытание и посвящение, и неважно, мужчины они или женщины. Так в Глентуи уже четверть века как заведено. Правда, женщины среди скрибонов — большая редкость. Я раньше думала, что это вообще выдумки размечтавшихся о подвигах девчонок, — пока с Эмлин не познакомилась. Вот ведь как бывает: она меня с десяти лет оберегает, а я ее только вчера впервые увидела! Представляешь: оказывается, кроме основной дружины, у Хранительницы есть еще и тайная охрана! Я сначала, когда узнала, что меня стерегут, как ларец с сокровищами какой-то, — от позора чуть сквозь землю не провалилась!

— Так ты ж крещеная, тебя в Сид(12) уже, наверное, и не пустят… — хихикает Орли. — А насчет стыда — не выдумывай! Ну это же правильно, что тебя охраняют: от того, всё ли с тобой в порядке, судьба всего вашего королевства зависит! Вот только зачем охранять тебя женщине поручили? Мужчины-то и посильнее, и посмелее будут!

— Ну, это-то просто. Во-первых, Эмлин — выпускница школы сэра Эмилия. Так что с мужчинами-воинами она не просто потягаться сможет, а, пожалуй, их еще и превзойдет. А во-вторых… Понимаешь, ей же приходилось постоянно за мной следить — даже когда я купалась или вообще в кустики бегала. Сама посуди: ну разве можно такое мужчине поручить?

Орли тихо хихикает, а Танька вновь начинает бурно возмущаться:

— Все равно это неправильно! Не должно быть такой охраны, которая только об одном человеке заботится, а на остальных плюет! И сколько я должна объяснять тебе, что у нас не королевство, а я не принцесса!

— Так ши ведь ваша… то есть мама твоя… то есть леди Немайн… — она же еще и императрица римская… Я, правда, так никак понять и не могу: как древняя сида умудрилась затесаться в дочери к римскому императору?

— Долго рассказывать! Я как-нибудь в другой раз попытаюсь… А сейчас я тебе лучше другое объясню. Император — он же не король! Это сейчас мы привыкли, что императоры правят и в военное время, и в мирное — а ведь так было не всегда. Раньше императорами у римлян звались военные вожди, великие полководцы, а вовсе не самовластные правители. Мама и пытается потихоньку вернуть императорскому титулу исконный смысл — только пока получается не очень. Кому все время ошибки сенаторов исправлять приходится? Конечно, ей! Только я-то от этого ни наследницей престола не становлюсь, ни титула принцессы не получаю. К тому же королей среди Монтови отродясь не бывало, а мама — она же вообще до замужества в клан Вилис-Кэдманов входила. А Кэдманам королями быть и вовсе не положено, у них обязанности совсем другие.

— Как знать, как знать, холмовая! — Орли хитро прищуривает здоровый глаз. — Не знаю уж, почему Вилис-Кэдманам королями быть не положено, но наш-то Дал Каш — клан самый что ни на есть королевский! Вот выйдешь ты замуж, допустим, за Кайла, войдешь в наш клан, станешь, как теперь у вас принято, Этайн Ни-Десси — а там, глядишь, и королевой!

— Да не хочу я в королевы! Ну сама посуди, что́ это за жизнь: за целую страну быть в ответе! И ладно, если тебя за ошибки просто выгонят, а если из-за них в твоем королевстве какая-нибудь беда случится? К тому же королям все время хитрить и врать приходится, а я врать не могу, а хитрить не люблю.

Орли смотрит на подружку с удивлением: ну вот как это можно, не мечтать стать королевой? А ведь и не возразишь, пожалуй! Ирландка некоторое время пытается уложить в своей голове новый, непривычный для нее взгляд на королевскую долю, потом принимается сосредоточенно смотреть на дорогу.

Тракт, по которому бежит бричка, хоть и называется восточным, но на участке от Кер-Сиди до Кер-Мирддина тянется почти точно на север, отклоняясь влево от берега Туи. Вокруг всё зеленое: осень хоть и настала по календарю, но в права свои еще не вступила. Дорога почти пустая: в Африку войска из Диведа добираются через Кер-Таф, так что Глентуи им не по пути. А мирные фермеры уже сидят по домам: солнце потихоньку клонится к горизонту. Повозка только что миновала деревеньку Лланибри — несколько круглых домиков под зелеными крышами, что уютно расположились на одном из пологих холмов, разбросанных между двумя реками — Туи справа и Тафом слева. Танька здесь уже бывала — в июне, когда на студенческой экскурсии группа лазила по берегам рек, собирая местные травы. Ну, раз Лланибри позади — значит, скоро надо будет свернуть на восток. Таньке хочется заночевать у своей родни в «Голове Грифона» — заезжем доме Кер-Мирддина, до него от этого поворота будет еще километров семь — то есть пять римских миль, в которых обычно мерят расстояния за пределами Глентуи. Вроде и недалеко — да вот только запросто можно застрять на границе. А не успеешь до заката добраться до города — чего доброго, дядя Кейр и тетя Тулла уже спать улягутся и двери закроют.

Танька за болтовней и размышлениями о ночлеге старательно гонит от себя прочь мрачные мысли о неизвестной судьбе Санни и Падди. Орли тоже неспокойна — но ее сейчас больше занимает, по правде говоря, совсем другой вопрос: разрешит ли суровая леди Эмлин ей ехать дальше или развернет назад перед диведской границей. С одной стороны, ни в чем Орли вроде бы за всю дорогу не провинилась. С другой — пользы-то тоже особой не принесла. Да и как тут себя проявишь-то, сидя в этой самой повозке, которая от самого Кер-Сиди и не останавливалась!

Один раз на пути попадается всадник: навстречу бричке куда-то спешит молодой парень в разноцветной одежде, явно знатный бездельник-гуляка, возвращающийся с какой-нибудь пирушки. Парень насмешливо рассматривает экипаж: судя по всему, те, кто предпочитает повозку седлу, в его глазах никакого уважения не заслуживают. Впрочем, углядев двух молоденьких девушек, он быстро меняет выражение своего лица на приветливое до приторности и даже машет им рукой. Орли успевает состроить в ответ глазки — вернее, один глазик: второй-то под повязкой. Танька же и вовсе наклоняет голову, пряча оба глаза: во-первых, из-за чересчур уж приметных огромных радужек, а во-вторых… А вот не хочется ей играть в гляделки с праздным гулякой, когда дорогие ей люди — старший брат и не то друг, не то жених — отправились на войну! Озвучивать пришедшее в голову юная сида все-таки не решается: кто знает, что на самом деле делается и в жизни, и в душе незнакомца — может, там вовсе не всё так замечательно и беззаботно, как кажется непосвященному. Но отделаться от неприятных мыслей тоже не получается.

— Орли, а твой жених давно на войне?

— Слэвин-то?

Ирландка задумывается, начинает загибать пальцы.

— Да месяца два как. И ничего о нем всё это время не знаю. Вот умеешь ты иногда настроение испортить! Только-только отвлеклась… А еще раньше ты мне надежду подарила, что Савин найдется — и теперь душа у меня так в Мунстер рвется, как ни разу со времен отъезда не бывало… Ох…

— Тоскуешь по дому?

— Еще бы! Только нету его больше, до́ма-то. Хорошо хоть сами живы остались.

Сида молчит, только кивает в ответ. Как много нового узнала она об ирландцах за последнее время! Раньше они воспринимались как-то обыденно, привычно: ну, народ и народ, чем-то на камбрийцев похожи, даже словечки почти одинаковые изредка в двух языках находятся. Кто-то из них на время приплывает со своего Эрина, кто-то насовсем оседает — из таких как бы особый клан собрался, «десси». А как стала общаться с ними — сперва с Кайлом, потом с Падди, теперь вот с Орли — так многие представления вдруг оказались ложными. Клан «десси»? — а вот нет такого! Есть большое племя Деши, а в нем — кланы с совсем другими названиями, и о принадлежности к ним переселенцы и в Диведе, и в Глентуи забывать и не думают. А кланы ирландские у себя на Эрине нередко воюют друг с другом не на жизнь, а на смерть, и уплывают побежденные в Британию часто не просто в поисках лучшей доли, а, случается, и спасаясь от расправы. Не из трусости — просто трезво оценивая свои силы. Вот и клану Дал Каш последнее время на родине не везет, и тянутся куррахи с беженцами на восток, к Диведу, и просят достигшие британского берега счастливцы прибежища у короля-родственника, да не все получают.

— Эоганахта(13)? — сида произносит одно лишь слово, но его хватает. Орли кивает, потом окончательно хмурится. Некоторое время ирландка молчит, потом робко спрашивает.