Гул мира: философия слушания

III

Это усиление элемента взаимодействия не зависит от устаревших различий между человеческим и механическим. Напротив, это зависит от ценности того, что Джон Дарем Питерс называет элементарные медиа[83]. Питерс высказывает предположение, что медиум является именно тем, на что указывает сам термин, – это нечто посередине. Медиа формируют условие возможности перехода знания или познаваемого из одной локации в другую. Технология коммуникационных медиа умножает каналы передачи информации на расстояния во времени и пространстве, но ее основные элементы – канал и передача – также присутствуют в природе.

Для морских млекопитающих вода – это элементарный медиум, через который они общаются тем способом, какой мы по праву, а не метафорически называем песней. Вода, вероятно, воспринимается ими как медиум, потому что, в отличие от большинства рыб, они выныривают из нее для вдоха, и она становится резонансным пространством, полным значения и прежде всего слуховых связей с другими существами, часто на больших расстояниях. Естественное общение китов и дельфинов не ограничивается человеческим представлением о встрече лицом к лицу.

Для людей элементарным медиумом речи и пения, как и для многих других, является окружающий воздух. У речи и пения есть различие, но, по-видимому, оно не имеет значения для животных. Речь – это неотъемлемая часть слуховой сферы, поскольку мы обычно разделяем ее с кем-то, не размышляя о самом акте разделения, да и не особенно его осознавая. Наш чувственный мир так же артикулирован, как и слуховой, так же полон разговорами, как океан кита полон песни. Человеческая песня, однако, является исключительной даже в мире, полном записанной музыки. Идея о том, что песня – это возвышенная речь, – вполне правдоподобна, но она не признает, что песня – это независимая деятельность, которая усиливает речь только в процессе ее использования и, следовательно, фундаментального преобразования.

В отличие от большинства речей, песня делает свой медиум осязаемым. Песня – это не только разделяемое высказывание, но и разделяемый резонанс. Песня, исполняемая вживую, – это аускультация ее медиума. Она не только коммуницирует через медиум, но и передает свой медиум как источник совместного удовольствия и смысла в качестве коммуникации. Присутствие слушателя отчасти потому существенно для этого опыта, что записанный звук не несет в себе той же краски, что и живой звук, но еще больше потому, что опыт расширяет смысл медиума, который он оживляет. Живая песня, можно сказать, позволяет нам ощутить воздух так же, как кит или дельфин ощущают воду. То, что мы слышим, – это не просто знакомое вещество, которым мы дышим, но материальная возможность делиться, общаться, соединять одно живое существо с другим. У живой песни есть скрытый рефрен, и это аудиальное.