Гул мира: философия слушания
![Гул мира: философия слушания](/uploads/covers/2024-04-27/gul-mira-filosofiya-slushaniya-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Лоренс Крамер
- Жанр: Философия / Музыкальная литература: прочее
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Гул мира: философия слушания"
I. Музыка
Почему же так устойчиво мнение, что музыкальную выразительность «невозможно передать словами»? С таким же успехом можно утверждать, что язык находится вне музыки (Гегель утверждал именно это): музыкальное выражение нечетко, неопределенно, не артикулировано, оно доставляет больше удовольствия, чем мышление (утверждение Канта); язык точен, способен к неограниченным ссылкам и утверждениям, он единственный инструмент разума, одинаково искусный в удовольствии и мышлении. Почему, собственно, кто-то должен желать быть «за пределами» всего этого? Конечно, есть вещи, которые невозможно выразить словами, особенно в повседневном обиходе, но язык, как искусство, так же способен – некоторые сказали бы, что даже более способен, чем музыка, – намекать на такие вещи. Указание на них – одно из основных применений языка. И конечно, музыка обладает поразительным телесным воздействием, но ритмы языка также определенно не лишены воплощения.
Эти вопросы могут восприниматься как принижение музыки. Но это не так. Они лишь возражают идее, что особую ценность музыки (а почти все любят какую-то музыку) лучше всего понять, экстраполируя разницу между нею и языком. Возможно, это понимание лучше искать, рассматривая музыку как непрерывную трансформацию звука в смысл, становящийся подвижным фоном опыта. Если мы думаем об этой трансформации как об имманентно музыкальной, начиная с намека на аудиальное и далее, то музыка – ее образ и кульминация. Обращающаяся к разуму и чувствам, музыка связывает нас со слуховой основой нашего бытия – и не в каком-то мистическом смысле, а в мельчайших деталях опыта и через них. Язык не является частью этого процесса, пока не придет время интерпретировать саму музыку как песню или высказывать мысли о музыке.
Но я дал альтернативную трактовку, а не ответ на свой вопрос. С одной стороны, выражение «невозможно передать словами» всего лишь продолжает древний «топос невыразимости», означающий явление, отличающееся мгновенной способностью блокировать нормальную речь[125]. Переживание – это состояние шока или удивления, когда вы замолкаете, бормочете или просто признаетесь в своей нечленораздельности. Объяснения обычно приходят позже, после оценки. Как однажды писал Уоллес Стивенс: «Мы рассуждаем о них задним умом»[126]. Музыку можно рассматривать как символическое заполнение промежутка между непосредственной неартикулированностью и более поздним высказыванием, которое может прийти или не прийти по воле случая и умения. Выражение, что музыка «не передается словами», имеет буквальный смысл, однако сама фраза подразумевает некую размытую метафизику, кажущуюся глубокой, но останавливающую дальнейшее размышление. Сказать, что музыку нельзя передать словами, то же, что спокойно прервать кого-то и считать это достижением.
С другой стороны, показательное расположение музыки за пределами слов может проистекать из фундаментальной асимметрии. Музыка имеет социальное и ритуальное применение, но в течение последних двух с лишним столетий, в период расцвета выражения «не передаваемая словами», основная роль музыки заключалась в доставлении удовольствия. Но при этом музыка, по-нашему мнению, не имеет утилитарной ценности. С языком дело обстоит наоборот. Язык может доставлять удовольствие, но его незаменимая роль – быть полезным; язык как таковой имеет максимальную утилитарную ценность. Поэтому признание, что музыку нельзя передать словами, может просто оказаться способом продемонстрировать освобождение от мира пользы, работы и ответственности. Музыка, перевернув с ног на голову классическую кантовскую парадигму, становится медиумом, дарующим нам свободу, возвышенно освобождая нас от обязанностей.