Гул мира: философия слушания

Музыка по кругу

Когда музыканты в ансамбле внимательно слушают друг друга, они – будь то джаз-бэнд, струнный квартет или просто группа людей, поющих вместе, – в какой-то мере откликаются звуками своих инструментов или голосов на то, что слышат. Если исполнение удается, нам выпадает шанс услышать нечто такое, что в противном случае осталось бы невыявленным и, возможно, непознанным.

В 1997 году Бобби Макферрин собрал группу импровизирующих вокалистов и дал с ними концерт, названный им Сirclesongs, «песни по кругу», и показанный в телепрограмме Sessions at West 54-th[102]. По словам Макферрина, «песни по кругу» – это «процесс поиска», требующий от слушателей «немало терпения», пока исполнители «блуждают, ища чего-то». Как и вымышленная импровизация Джеймса Болдуина на тему Am I Blue, упоминавшаяся выше, концерт Circlesongs был своего рода поиском поиска эмоциональной и социальной правды, но на сей раз без четких отправной и конечной точек: он завершался тогда, когда исполнение нащупывало свою цель. Песни начинались со звуков, придуманных Макферрином прямо на месте, и продолжались, пока все не чувствовали, что пора остановиться.

Импровизации Circlesongs основывались на остинато, которые наслаивались друг на друга одно за одним. Певцы выводили голосом мелодические риффы, щелкали пальцами, завывали – использовали самые разные формы вокального высказывания, применяя и нарушая правила «хорошего пения» с одинаковой свободой. Они освобождали голосовые регистры от гендерной окраски, часто переходя на фальцет. Они освобождали пение от слов, используя вокализ и скат. Наконец, они освобождали музыку от стилевой определенности, свободно смешивая стили, чему способствовал и многонациональный состав ансамбля.

Так, один из номеров представлял собой «блуждание» вокруг фразы «I need you» («Ты мне нужен»), которую то тенором, то фальцетом пропел один из участников. Песня звучала в духе госпела, но так и оставалось непонятно, кто нужен поющим – Бог, предмет любви, другие певцы или человеческое сообщество, представленное ансамблем. «You» (ты, вы) мог быть любой из них или все они вместе. В какой-то момент певец зацепился за слово need, долго интонируя его фальцетом. Макферрин ответил ему своим фальцетом, невероятно высоким для моих ушей, и выдал серию сольных вокальных вариаций, которым остальные подпевали «Эй, эй». Получился совершенно оперный эффект, звук бесполой дивы. Нарастающий звон высоких голосов скрепил ансамбль в экстатичный хор. Вокализы, сменяя друг друга, казалось, отвечали выраженной ими же потребности. Важно, что их было больше одного: потребность сильна, и ей нужен такой же сильный ответ (дать который нелегко, что Макферрин и продемонстрировал, раз или два резко «слетев» на нижний предел своего диапазона). Затем наступил черед нового остинато, которое постепенно стихало в вокализах «Оо-уа», пропетых женщинами – участницами ансамбля: х голоса пульсировали, всё удлиняя между «ударами» беззвучные паузы.

В ходе этой импровизации Макферрин и другие участники его группы не только прислушивались друг к другу, но и делали слышимым сам этот процесс – источник знания и удовольствия, осененный, возможно, эфирным нимбом аудиального.