На руинах империи

* * *

Когда скалистые берега подступили вплотную к воде, Джонон повел их вверх по склону, в обход непроходимой теснины. Сверху Гвенна рассмотрела, что долина начинается милях в десяти и чуть не пятью тысячами футов выше. Она выглядела подходящим гнездовьем для кеттралов: известняковые скалы загибались подковой, слои набегали друг на друга, на менее отвесные участки обрыва нанесло снега. Опасные места, даже если на восходящих воздушных потоках над ними не кружат хищники.

Джонон остановил людей, в трубу изучил утесы и поманил к себе Гвенну с Килем.

Солдаты с молчаливым презрением провожали взглядами поднимающуюся в голову колонны Гвенну. Та смотрела в землю, но уголком глаза видела, как сверкает глазами тащившаяся за ней на цепи Крыса.

«Только не наделай глупостей!» – упрашивала про себя Гвенна.

Как будто вправе была судить, что глупость, что не глупость.

– То самое место, – обратился к ним Джонон.

Он указывал на карту: на выведенные чернилами по пергаменту пики и на выросшие с севера горы.

Киль только кивнул. Когда стало ясно, что кивком он и ограничится, Джонон взглянул жестче.

– Не вижу птиц.

– Это хорошо, – вмешалась Гвенна.

Джонон обратил взгляд зеленых глаз на нее.

– Если здесь нет птиц, для экспедиции это поражение, стоившее немало времени и казенных средств, и если вы привыкли к поражениям, то я, заверяю вас, нет.

– Думаю, командир крыла Шарп хочет сказать… – заговорил Киль.

– Она не командир, – оборвал его Джонон.

Историк согласно склонил голову.

Джонон сверлил Гвенну глазами, словно вызывая ее на спор. Она возражать не стала, и тогда он кивнул:

– Жду объяснений, почему мне следует радоваться отсутствию птиц.

– У них острое зрение. Птица, которую увидим мы, видит нас. Ниже нас укрывали деревья. А здесь, наверху… – Гвенна указала на голые склоны, на крутой, неровный, каменистый подъем к истоку долины и покачала головой. – Здесь укрытия нет.

– Желай я безопасности, не отправился бы на другой край света.

– Мертвецы, – тихо заметил Киль, – вряд ли сумеют доставить яйца.

Джонон, не слушая его, передал трубу Гвенне.

– Гнезда видите?

Она, помедлив, приставила трубу к глазу. Скалы приблизились так отчетливо, – казалось, можно провести пальцем по щербинкам в камне. Она медленно повела трубой. У основания обрыва – пещеры, от крошечных, в какие и Крыса с трудом бы протиснулась, до больших, позволяющих укрыть всю их колонну. На Островах птицы не гнездились в пещерах, но как знать. Может, на другой стороне земного шара кеттралы ведут себя иначе? Пока не заглянешь внутрь, наверняка не скажешь.

Она перевела трубу на низкий уступ, от него на несколько шагов вверх, и…

Вот.

Кто не видел кеттральего гнезда, ни за что бы не угадал его в этом нагромождении сучьев шагах в сорока-пятидесяти от основания утеса. Аккуратное нагромождение. На горе выше обрыва деревья не росли. Там только камень, снег и лед. Лес закончился тысячами футов ниже. Сучья сами собой не влезли бы на уступ. Их кто-то принес. Кто-то немаленький.

– Здесь они, – пробормотала Гвенна.

– Кеттралы? – резко отозвался Джонон.

– Кеттралы, – кивнула она.

Правда оставила на языке вкус обмана – как лживое обещание. Стоя под секущим спину ледяным ветром, Гвенна поняла, что никогда не надеялась на успех экспедиции. Просто император приказала, а ей больше некуда было податься. Она кивала на разговоры Киля о картах и на стратегические соображения Джонона, потому что этого от нее хотели: кивай и молчи. И ей легко молчалось, потому что вся затея с экспедицией выглядела бесполезной, бессмысленной, безнадежной. Трактату кшештрим сколько там – десять тысяч лет? Менкидок – глушь неведомая. Один внезапно налетевший шторм мог разбить или потопить корабль, и вот уже последняя надежда вернуть кеттралов развеивается, как вчерашний ветер.

Только вот карты Киля оказались верны – хоть на них и недоставало крупного города. «Зарю» не разбило бурей. Джонон сумел обойти зараженные области Менкидока. Вопреки всякой вероятности, они добрались до вершин и здесь, на известняковых уступах, нашли гнезда созданий, ради которых преодолели тысячи миль.

Стоило разглядеть одно, остальные нашлись сами собой – два, четыре, двенадцать – целая колония на обрыве. Их вид должен был разжечь в ней вихрь чувств: облегчение, предвкушение, волнение, торжество…

А она ощущала лишь необъяснимое тупое отчаяние.

Весь долгий путь на юг Гвенна уверяла себя: то, что она сдалась, ничего не значит. Если в конце пути не будет птиц, в ее присутствии на корабле нет ни цели, ни смысла. Для бесполезного орудия карцер – место не хуже других, и она позволила себе заржаветь. Она день за днем, неделю за неделей сидела, привалившись к переборке. Или лежала навзничь, уставившись в темноту, и пряталась от осаждавшей ее паники, от горя, от всего на свете. И вот ее вытащили на свет, показали, что кеттралы живы – живы, вопреки всему, и гнездятся именно там, где предсказал Киль, на высотах южного Менкидока. Понять, что она все же нужна, и притом больше ни на что не годна…

Джонон отобрал у нее трубу, сам посмотрел некоторое время и кивнул.

– Вижу гнезда. А где птицы?

– Наверное, охотятся, – покачала головой Гвенна. – Или просто летают.

Адмирал обвел глазами небо:

– Если летают, я их не вижу.

– Они могли скрыться за той седловиной на севере, – указал Киль. – В соседней долине.

– Или улететь на пять дневных переходов, – подтвердила Гвенна. – У них огромные охотничьи угодья.

– Когда же они вернутся?

– К сумеркам, – покачала головой Гвенна. – Или позже. Ночью они охотятся немногим хуже, чем днем.

Она смотрела на север, на снежные перевалы между вершинами. Небо было пустым до боли.

– Когда бы ни вернулись, нельзя, чтобы они застали нас здесь, на открытом месте.

Джонон быстро разделил свои силы. Длиннолицый щербатый Леммер – он встал во главе отряда после гибели Арона Тесто – получил приказ отвести большую часть людей под прикрытие леса, разбить там лагерь и ждать.

– Наблюдайте за нами в трубу, – сказал Джонон. – В случае атаки помощь не оказывать. Учитесь на наших ошибках. В случае нашей гибели примете задание на себя – соберете яйца и вернетесь на «Зарю».

Леммер, кивнув, протянул руку.

– Удачи, адмирал.

– Удачи? – Джонон невесело покачал головой. – Нет, солдат, не удача, а наши достоинства и слабости решат – успех или смерть.

– Как скажете, адмирал, – склонил голову солдат.

Джонон уже отвернулся от него.

– Вессик, Лури, Чент, Паттик, Чо Лу, Рабан, со мной. – Он обернулся к ним с Килем, и до Гвенны долетел запашок отвращения. – И вы двое.

– А Крыса? – спросила Гвенна.

– Я дал вам одно поручение. Вам даже с ним не справиться?

– Ее незачем брать с собой. Она нам ничем не поможет.

– Разумеется, не поможет. Но она, как и вы, обременение, а я предпочитаю держать все обременения в одном месте, у себя на глазах.

Не дав Гвенне ответить, он отвернулся и стал подниматься по крутому склону к далекому обрыву.

– Быстро! – гаркнул он, не дав себе труда оглянуться. – Те пещеры – единственное укрытие. Я хочу добраться к ним до полудня.